Ирина Ремезова - Человек. Образ и сущность. Гуманитарные аспекты. Когнитология и гуманитарное знание
Является ли релятивность смыслов естественного мира свидетельством их объективности или, напротив, ничтожности? Но не может ли абсолютность смысла, возникающего в исходной точке цивилизационной субъективности, быть ничтожной именно в силу своей субъективности?
Возможно ли прояснение этой проблемы на почве когнитивизма? Или каким образом на почве когнитивизма возможно преодоление альтернативного смысла бытия, возникающего на основе биологических оснований жизни человека, с одной стороны, и внутреннего психологического мира – с другой. Парадоксы этого альтернативного смысла дополняются внутренним диалогом между «я» как личной внутренней позицией и «мной» как осознанием и видением себя с позиций других. Противоречия альтернативных смыслов требуют механизмов личностного соединения «внутреннего» и «внешнего».
Такое соединение может рассматриваться и как ключ к преодолению тех методологических противоречий, которые обнажились в сфере общественных наук в виде оппозиций ее ключевых понятий.
В этом контексте и возникает проблема истины Разума как соединения в одно альтернативных смыслов.
6. Истина разумаОднозначность истины как исходный принцип логики когнитивизма не позволяет соединить релятивность смыслов естественного мира и абсолютность цивилизационных смыслов. Аналогичным образом возникает теоретический разрыв между истиной биологических оснований жизни человека и требованиями социальной психологии. Возникает и специфическая «пропасть» между внутренней самооценкой человека и его «отражением» в сознании других. Встают проблемы определения приоритетов: каким импульсам должен следовать человек – инстинктам жизни или нравственным требованиям; своей позитивной самооценке или оценке социума? Как определять ценность своей жизни? Ответ на этот ключевой вопрос зависит от выявления приоритетов.
Определение приоритетов – это прерогатива Разума, знающего критерии выбора как совпадения этического с трансцендентальным, т.е. универсальным в человеческом смысле. А это требует признания приоритета совершенствования внутреннего духовного мира человека в определении им истины своих действий во внешнем мире, т.е. правильной постановки целей жизни и нахождения адекватных средств их достижения. Когнитивизм рассматривает цель и средство сами по себе, вне их духовного контекста. Игнорирование когнитивизмом специфики гуманитарного знания порождает негативную реакцию на его методологию. Вместе с тем под прицелом «артиллерийского огня», открытого по когнитивизму, оказались такие понятия, при разрушении которых происходит разрушение и самих оснований гуманитарного знания. Характерным в этом отношении является развернутое и многоцелевое выступление Джефа Коултера. Коултер выдвинул 25 тезисов против когнитивизма39. Но при этом подчас он не учитывает специфики когнитологического видения реальности. Его решительная критика когнитивизма соседствует с деструкцией теоретических оснований разума. Когнитология теряет почву, если теория отрицает реальность разума. Без разума невозможно «двойное видение» реальности. Реальность становится «плоской», совпадающей с ее поверхностным сенсорным восприятием.
В этом и состоит серьезный «пробел» в позиции Коултера.
Лейтмотив тезисов Коултера заключается в том, что «Разум» трудно определить: это либо продукт воображения, либо идиоматическое выражение. «Что у тебя на уме?», «Это пролетело мимо моего ума», «Я не могу выбросить из своего ума», «Напряги свой ум» – такие вопросы и суждения, считает Коултер, свидетельствуют о том, что «разум» имеет множество вариантов использования, ни один из которых не может быть отнесен к единой реальной ипостаси. Иными словами, Коултер готов признать реальность разума только в том случае, если он окажется эмпирически и однозначно фиксируемой, т.е. вещной сущностью. И поскольку «разум» не является вещной эмпирической сущностью, он не может быть функционально зависим от какой-либо другой вещной сущности, такой, например, как мозг. «Мозг» – это имя телесного органа, действие которого, процессы и состояния позволяют нам как личностям вести себя определенным образом. Но в этом случае описание ментальных предикатов оказывается локальным атрибутом личности, а не реального (физического) ментального компонента.
Такова «логика» Коултера. Однако эта логика «бьет» мимо цели. Разум имеет две ипостаси. Первая – это заложенная в объективной реальности потенциальная возможность и действительность гармонии вещей, гармонии отношений человека со своим вещным окружением и гармонии человека с человеком. Вторая ипостась – это способность человека как субъекта своей активностью формировать гармоничные отношения и совершенствовать их.
Очевидно, что восприятие ума на бытовом уровне не имеет отношения к истине когнитологического понимания разума. Разум отличается от рассудка, который является способностью соотносить цели с реальными средствами их достижения.
Выдвигая свои тезисы против разума, Коултер попадет в созданную им самим ловушку: понятие «личность» (person) встречается с такими же трудностями, что и понятие «разум». Что мы относим к понятию личности – все тело или мозг, а быть может, выражение глаз? Или это нечто невидимое – нравственные качества, интеллектуальные способности? Но тогда мы возвращаемся к признанию реальности «разума». Стало быть, если нет «разума», то нет и «личности».
Личность мы «схватываем» когнитологнически путем «двой-ного видения». Личность – это не только тело и мозг, но и определенные духовные качества, которые находят свое эмпирическое проявления в отношениях с другим и другими, в поступках и образе жизни. Смысл поступков мы расшифровываем с помощью категории интенциональности, которая соединяет субъективность и объективность. Разум как раз и присутствует в различных формах этого соединения. Что касается нервной системы, то она «работает» по законам физиологии мозга. Здесь уместна аналогия с действием зеркала. Можно сделать тончайший химический анализ стекла, а также и серебряного слоя, на который оно положено, однако мы не сможем найти таким путем всего многообразия образов, которые фиксирует зеркало. Образ объективен, но в нем нет ни грана стекла, ни грана серебра. Это – совсем иная реальность.
Коултер признает, что функционирование нервной системы не имеет интенциональности в том смысле, в каком его понимал Брентано: существуют мысли о чем-то, и существует сознание чего-то, но не существует «нервного вещества» чего-то. Если вы возьмете чашку и наполните ее кофе, то получите чашку кофе. Вы можете выпить кофе и остаться в руках с чашкой. Однако вы не можете иметь мысли об Х, убрать Х и все еще иметь «мысль»! Это так, но как в таком случае можно сопоставлять материальные процессы мозга с концептуальными процессами Разума? Это – вещи хотя и связанные, но неидентичные, как неидентично чувственное цветовое восприятие радуги человеком и интеллектуальное восприятие разных длин световых волн, которые и лежат в основе цветов радуги. Цвет возникает в соединении свойств человека, его способности к чувственному восприятию света и физических свойств световых волн. Волны сами по себе цвета не имеют. Цвет – это «третья» реальность, т.е. не материальность сама по себе и не идеальность сама по себе, а их соединение и рождение новой реальности.
«Третья» реальность – это ключ к объяснению многих «странностей» цивилизационных явлений.
Преодоление редукционистских тенденций когнитивизма особенно необходимо в тех сферах гуманитарного знания, которые устанавливают реальность внутренних и внешних проявлений смыслов как детерминант поведения человека.
С точки зрения когнитивизма обнаружение различия смыслов во внешних и внутренних проявлениях человека может восприниматься как «ненормальность», «парадоксальность» человеческого бытия. Однако с точки зрения реальности единственности, а стало быть, и абсолютности смысла субъективности и реальности релятивных смыслов объективности, которые «соединяются» в реальном бытии субъекта, такое различие смыслов представляется закономерным, как путь достижения когнитологической истины.
Более того, оно оказывается единственным путем достижения когнитологической истины.
На самом деле без понимания совпадения эмпирического и трансцендентального невозможно прояснить, каким образом в отдельном индивиде происходит реальное воплощение абсолютных ценностей, как отдельный индивид может превращаться в общий ориентир правильной нравственной и социальной жизни. Такой индивид есть видимая объективная истина, универсальная сингулярность.
Универсальная сингулярность – это опора правильной жизни, эмпирическая компенсация отсутствия определенности абсолютных ориентаций в сферах внутренней и внешней трансценденций.
