ТОмас Хайнц - Творение или эволюция
Теперь давайте представим, что эти фабрики делают игрушечные самокаты с мотором. Если при производстве копии с компюторной ленты будет допущена случайная ошибка, игрушечный самокат может получиться со сломанным рулем или без передней фары, но было бы довольно трудно представить себе, что случайная ошибка в информации, заложенной в ленте, смогла бы произвести превосходную запасную шину и вмонтировать ее в удобное место. Поверить в то, что достаточное количество избранных ошибок при снятии копии с этой ленты может перестроить эту фабрику на производство настоящих мотоциклов, затем автомобилей и затем реактивных самолетов, аналогично веря в то, что случайные мутации или изменения в генах превратили клетку в рыбу, рептилий, птиц и млекопитающих.
Или вот другая аналогия. Предполагая, что машинистки, не переставая, печатают копии книги «Механизм и конструкция спасательной моторной лодки», атеист хочет заставить нас поверить, что, если машинистки будут продолжать перепечатывание без конца, их избранные ошибки постепенно будут изменять книгу во все более и более серьезные технические инструкции по строительству, окажем, ядерной подводной лодки… Следовательно, генетически, все случаи мутации — сокрушительный удар для материалиста. Он верит, что, вместо того, чтобы эти ошибки машинисток превращали книгу в полную бессмыслицу, как можно было бы предположить, текст книги будет наполняться все более и более соображениями самых выдающихся мировых умов. Эти инструкции к производству ядерной подлодки будут зате (м увеличиваться в размере и усложняться в технологии, пока, наконец, не станут точными инструкциями к производству человека.
В действительности каждое живое существо — это настолько тонко сбалансированный инструмент, у которого все должно функционировать почти совершенно, чтобы он оставался живым, что вероятность его улучшения вследствие случайного изменения гораздо меньше, чем вероятность, что ваши часы будут ходить лучше, если уронить их на каменный пол. Наоборот, чем сильнее они ударятся, тем меньше шанс, что они будут после этого работать. То же самое верно и в случае с мутацией. Чем большую перемену она вызывает, тем меньше шансов для организма выжить.
В действительности наблюдения за мутациями показали, что практически все они ведут к вырождению, и, когда они обширны, они способны разрушить организм.
Крайне малая часть из наблюдаемых мутаций может быть действительно благотворной. И даже здесь, возможно, большинство из них, если не все, являются корректированием предыдущих вредных мутаций; подобно тому, как, когда человек роняет свои часы на один бок, и при этом что-то в них сгибается, их падение затем на другой бок может случайно чем-то исправить.
Человек, которого учили, что мутации — это тот самый метод, с помощью которого появились на свет все чудеса жизни, возможно, едва ли поверит всему, что было сказано о вреде мутаций. Чтобы убедиться в правоте этого утверждения, ему достаточно взглянуть на отношение ученых к радиации, которая, как было доказано, повышает частоту возникновения мутаций.
Повышение радиации от атомных взрывов, ведущее к учащению мутаций, вызвало такой страх, что в конце концов СССР и США, которые редко в чем-либо соглашаются, согласились прекратить ядерные испытания в атмосфере. Я не знаю ни одного ученого, который бы желал продолжения этих испытаний по той причине, что, по его мнению, повышение радиации ускорит эволюцию и сделает людей лучше, хотя это должно было бы быть именно так, если мутациии привели к появлению на земле нас, начав с простой клетки.
Опасность мутаций, по-видимому, является единственным пунктом, в котором сходятся мнения всех ученых, когда дело касается их собственных детей, даже если они способны слепо верить, что когда-то в прошлом мутации сделали полезные изменения, которые привели к появлению всех нас из отдельной клетки. Подобная слепая вера, однако, противоречит униформизму, к которому они вынуждены обращаться, так как он дает им поддержку из области геологии. Если же, вместо этого, они говорят, 'что эволюция совершалась не случайно, но направлялась Богом, то они сражаются не только против науки, но и против того, что Сам Бог открыл нам относительно Своего сотворения мира. Они исповедуют религию собственного изобретения.
Статистическая невозможность эволюции
Если кто-то пришел к признанию, что эволюция должна была направляться Богом, ему было бы разумнее принять описание процесса творения, данное самым Богом через Его Слово, чем утверждать, что Бог избрал эволюцию как метод творения. Большинство эволюционистов поэтому утверждает, что все процессы, необходимые для перенесения нас от простейшей клетки к той сложной форме жизни, которую мы видим вокруг, происходили путем совершенно случайных, беспорядочных изменений. В математике есть отрасль, которая имеет дело со статистической вероятностью таких беспорядочных, случайных изменений. Она проливает свет на одну из самых интересных и непреодолимых проблем эволюции.
Это уже становится очевидным прежде, чем мы начнем наше исследование, что у нас в руках есть предостаточное количество фактов, говорящих против идеи, что такие сложные удивительные существа вроде нас появились в результате случайных беспорядочных мутаций. Обычно, мутации носят ограниченный характер, очень часто они роковые. Они, как правило, появляются и исчезают. Частота их появления невелика. Почти все они разрушают вместо того, чтобы развивать. Статистически процесс эволюции с их помощью почти полностью невозможен.
Для того, чтобы он все-таки произошел, даже без учета этих неблагоприятных факторов, потребуется в лучшем случае фантастический долгий период времени. Эволюционисты превращают эту очевидную проблему в одно из своих основных орудий, предполагая период времени настолько длинный, что никто не может ни понять, ни представить его. В сущности, их аргумент сводится к следующему: за достаточно большой отрезок времени могло случиться все, что угодно. Обычный средний человек едва ли с ними не согласится. И все же, хотя предполагаемое эволюционистами время достаточно велико, оно не безгранично. Имеются способы вычисления максимального очевидного возраста Вселенной — используя, например, скорость ее расширения. Хотя эволюционисты и способны вообразить себе огромной длины время, они несколько ограничены в своей способности к воображению, и это ограничения, внутри которых сама Вселенная и жизнь в ней способны существовать.
Как бы ни велико было количество тех случайных изменений, которые продлили форму сегодняшней жизни из одиночной клетки, у нас есть довольно простые средства, чтобы проверить, было ли у мутации достаточно времени, чтобы достичь того, что ей приписывают.
Болтон Дейвидгайзер показал это очень убедительным путем. Вот длинная цитата из его работы «Об обезьянах, манускриптах и математике», показывающая, что времени, бывшего в распоряжении эволюции, было недостаточно для получения человека через серию случайных изменений, начатых от простой клетки. Какой бы метод для определения возраста мира эволюционисты ни избирали, время, все-таки, получался недостаточным. Говоря статистически, эволюция — невозможное решение проблемы происхождения жизни, насколько мы знаем. Это ясно показано в анализе одной из эволюционистических иллюстраций, демонстрирующих, что случайные изменения могут, а чего не могут сделать.
«Были сделаны заявления по поводу такого рода эксперимента, что, если бы миллион обезьян стучал беспорядочно по клавишам пишущей машинки в течение миллиона лет, им бы удалось написать одну из пьес Шекспира. Возможно, никто не предпринял серьезного расследования с целью выяснения обоснованности такого заявления, но так как это легко сделать без постановки эксперимента, давайте взглянем на это дело и постараемся разобраться имеет ли оно какую-нибудь связь с проблемой теории эволюции.
Предположим, мы примем несколько допущений, которые очень сильно помогут обезьянам в их работе. Мы дадим им машинки только с заглавными буквами и некоторой пунктуацией, так, чтобы им не пришлось специально печатать заглавные буквы и чтобы не смогли напечатать долларовые знаки и т.п. ненужные вещи. Мы заставим их работать по сменам, так, чтобы машинки стучали без перерыва, 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, так как обезьяны не соблюдают ни субботы, ни воскресенья.
Хотя обезьянам не свойственно усилие к продолжительной концентрации, допустим, что они печатают постоянно со скоростью 5 знаков в секунду. Мы даже допустим, что они не теряют времени на вставление бумаги и передачу рабочей смены. Более того, давайте возьмем миллиард обезьян, печатающих одновременно, вместо миллиона.
«Бытие», 1-я книга Библии, почти в два раза длиннее пьес Шекспира. Какую часть Библии смогли бы напечатать за миллиард лет миллиард обезьян? Удалось ли бы им напечатать больше, чем «Бытие»? Могли бы они напечатать только «Бытие»? Как долго они бы печатали 1-ю главу «Бытия», 1-й стих? — «В начале сотворил Бог небо и землю». Подсчет итога работы обезьян за год составит приблизительно 158 000 000 000 букв, знаков пунктуации и интервалов. Если все это печаталось на одной стороне страниц с интервалом в одну букву, этого печатного материала хватило бы, чтобы составить 8 стопок бумаг высотой от Земли до Луны. Но за один год обезьяны едва-едва приступили бы к своей задаче. Как долго надо было бы обезьянам печатать, чтобы появилась реальная вероятность, ну, скажем, вероятность 1 к 100, что напечатают 1-й стих Библии? Ответ — 120х10 в 60-й степени лет. Так что мы можем с уверенностью сказать, что миллион обезьян, печатающих в течение миллиона лет не напечатали бы ни одной пьесы.
