Всеволод Багно - На рубеже двух столетий
Если тем не менее блоковеды решительно отвергнут предположение о принадлежности надписи Блоку, сомнительной станет и атрибуция всех остальных подчеркиваний, во всяком случае тех, что сделаны красным карандашом. Поэтому вопрос этот остается открытым. Что же касается подчеркиваний простым карандашом, то здесь совпадение подчеркнутых стихов в русском и итальянском экземплярах Данте (Ад, II, 103–108), напротив, говорит как раз в пользу их атрибуции Блоку. Однако даже если это чьи-то чужие пометы, то они, скорее всего, были сделаны до того, как книга попала в руки Блока и он мог обратить на них внимание и оценить цитату из «Гамлета» как исполнитель главной роли в этой пьесе.
ПРИЛОЖЕНИЕ
л. 1.
С.-Петербургское Общество Народных Университетов.
Тенишевская аудитория.
Отдел историко-литературный.
Цикл профессора Ф. А. Брауна:
«О Данте»
27-го Ноября, 4-го, 11-го, и 18-го Декабря[1734].
л. 1 об.
I Лекция ПРОГРАММА:Данте в смене веков. Значение его личности и творчества.
Средневековая культура. Важнейшие факторы, ее создавшие.
Основные элементы средневекового государственного и общественного строя и их оценка со стороны Данте. Гвельфы и гибеллины.
Наука и поэзия средних веков, в частности в Италии. Отношение Данте к современным ему религиозным, философским и литературным течениям.
Флоренция XII–XIII веков ее политический и общественный строй, быт и нравы.
II Лекция ПРОГРАММА:Жизнь Данте. Семья, воспитание, друзья. Лирика Данте. Вопрос о Беатриче.
Разбор «Обновленной жизни». Вопрос о «сострадательной донне». Женитьба. Семья.
Участие Данте в политической жизни Флоренции до изгнания. Катастрофа 1301 года. Жизнь в изгнании. Политические планы и мечты. «Пир», трактаты «О монархической власти», «О народном языке». Крушение всех надежд. Жизнь в Равенне и смерть.
л. 2.
III Лекция ПРОГРАММА:Божественная комедия. Первый замысел до изгнания. Внешняя история Комедии.
Предшественники Данте в этой области. Общий план. Внутренняя история Комедии. Составные элементы, художественный замысел и основная идея.
Строение поэмы. Ад, пересказ и характеристика. Система распределения грехов и наказаний.
IV Лекция ПРОГРАММА:Чистилище и Рай.
Личность Данте в Комедии. Вопрос о его беспристрастии. Аллегория. Богословие и философские вопросы. Лирические эпизоды. Фигуры Виргилия и Беатриче.
Данте-художник. Стиль его.
Данте, как выразитель средневековой культуры. Заключение.
Начало лекций в 8 часов вечера.
______________________ Лариса Степанова (Санкт-Петербург)Люди Серебряного века и их инскрипты
(о некоторых книгах из коллекции А. Ф. Лосева)
Книжная коллекция Алексея Федоровича Лосева (1893–1988) на сегодняшний день включает около 30 ООО наименований. После создания в Москве Государственной библиотеки истории русской философии и культуры «Дом А. Ф. Лосева» более 8000 книг перешли в качестве дара в собственность «Дома А. Ф. Лосева» и еще около 3000 — в безвозмездное пользование; остальные по-прежнему хранятся в стенах лосевской квартиры. Создание единого каталога коллекции — дело будущего. Пока же я хочу обратить внимание лишь на малую часть этого собрания, хотя и весьма существенную для самого владельца, — на книги рубежа XIX — начала XX столетия. Лосев вырос в атмосфере русского Серебряного века, был лично знаком со многими выдающимися представителями этой эпохи — с о. П. Флоренским, о. С. Булгаковым, Н. А. Бердяевым, Е. Н. Трубецким, И. А. Ильиным, С. Л. Франком, Вяч. Ивановым, Андреем Белым, Г. Чулковым и др. Отсюда его интерес к литературе этого периода, отсюда в его домашней библиотеке не только труды русских философов этого периода, но и собрания сочинений К. Бальмонта, В. Брюсова, Д. Мережковского, Ф. Сологуба, поэтические сборники близких лосевскому сердцу символистов — И. Анненского, Андрея Белого, Вяч. Иванова, акмеистов (А. Ахматовой, Н. Гумилева, М. Кузмина) и даже имажинистов («Конница бурь» (1920), «Плавильня слов» (М., 1920) и др.).
К сожалению, Лосев никогда не делал помет на полях книг, и поэтому теперь нельзя перелистать их по тем страницам, которые особенно привлекали его внимание как читателя. Только косвенные свидетельства могут помочь как-то проникнуть в этот процесс. Например, составленный в 1911–1912 годах студентом Лосевым список книг из библиотеки общежития Московского университета, куда, помимо классиков, вошли новейшие авторы — Л. Андреев, А. Блок, И. Бунин, С. Городецкий, А. Куприн, Д. Мережковский, Вл. Соловьев, А. Чехов, причем некоторые имена и названия (К. Бальмонт; В. Брюсов «Stephanos», «Зеленая ось», «Urbi et orbi»; Ф. Сологуб «Собрание стихов» и «Тяжелые сны») подчеркнуты карандашом. В ту же записную книжку вложен еще один перечень: С. Бобров «О понятии искусства» (помечен крестом), З. Венгерова «Литературные характеристики», Вяч. Иванов «Эллинская религия страдающего бога», Ю. Айхенвальд «Силуэты русских писателей», Андрей Белый «Символизм», «Арабески»[1735]. Кроме подобных библиографических заметок, иногда выручают сделанные Лосевым выписки, как, например, внесенные в тетрадь 1942–1944 годов строки из 34 стихотворений из сборников «Кормчие звезды» и «Cor Ardens» Вяч. Иванова[1736]. О читательских пристрастиях Лосева свидетельствуют и ссылки на поэтов Серебряного века в его философских трудах, например цитирование стихотворения «Все кругом» З. Гиппиус в «Диалектике мифа» (1930), привлекшего Лосева, по словам А. В. Лаврова, своей «предельной „феноменальной“ конкретностью»[1737].
Сейчас, увы, невозможно представить себе изначальный объем и состав лосевской коллекции. Собрание пережило многочисленные утраты: сначала из-за ареста философа в 1930 году, затем из-за бомбежки 1941 года, когда вся библиотека была погребена под развалинами дома на Воздвиженке (№ 13) и погибло более 5000 книг. Вот почему в лосевской коллекции сохранилось мало книг, подаренных ему или приобретенных им самим в 1910–1920-е годы и хранящих его владельческий автограф (после ареста Лосев навсегда отказался от этой «вредной» привычки). То, что мы теперь можем обозреть, — это, главным образом, книги, купленные философом после 1941 года у букинистов или попавшие в его библиотеку от других владельцев. Ряд книг хранит те или иные инскрипты. В зависимости от них книги могут быть разделены как минимум на девять типов:
1) без дарственных надписей и вообще без каких-либо надписей;
2) машинописные копии книг или отдельных поэтических циклов без автографов, но попавшие в библиотеку Лосева от людей, теснейшим образом связанных с культурой Серебряного века, как, например копия «Европейской ночи» (1922–1938) В. Ф. Ходасевича, переданная бывшей женой поэта Анной Ивановной Ходасевич, сестрой Г. И. Чулкова (другая сестра Чулкова, Любовь Ивановна, была женой ближайшего лосевского друга искусствоведа Н. М. Тарабукина), или копии стихов Вяч. Иванова из «Света вечернего» и парижского издания его поэмы «Человек» (1939), сделанные Н. Г. Чулковой;
3) с уничтоженными автографами, как книга о. С. Булгакова «Тихие думы» (М., 1918), где от автографа о. Сергия или другого лица на титульном листе остались лишь несколько чернильных штрихов, а сам автограф вырезан кем-то, вероятно перед продажей книги в букинистический магазин, из которого она, судя по пометкам, и попала к Лосеву;
4) с владельческими автографами самого Лосева, как «Покрывало Изиды» (М., 1909) Г. Чулкова, «Революционер ли я» (М., 1918) К. Бальмонта, «Прометей» (Пб., 1919) Вяч. Иванова, «Данные к жизнеописанию архимандрита Серапиона (Машкина)» (Сергиев Посад, 1917) о. П. Флоренского или первый из выпусков «Апокалипсиса нашего времени» В. В. Розанова;
5) с владельческими автографами других лиц, как брошюра Г. Чулкова «Судьба России. Беседа о современных событиях» (Пг., 1916), где в левом верхнем углу титула значится: «Из книг В. Богородского. Август <19>32 <Подпись автора пометки — нрзб>»;
6) с дарственными надписями Лосеву от авторов;
7) с дарственными надписями Лосеву не авторов, а других лиц, как «Первое свидание» (Пб., 1921) Андрея Белого, хранящее надпись лосевской ученицы по женской гимназии Марии Лорие, в дальнейшем известной переводчицы с английского: «Милому Алексею Федоровичу М. Лорие. 22/IV.< 19>22»;
8) с авторскими дарственными надписями другим лицам, приобретенные Лосевым у частных владельцев или через букинистические магазины, как собрание писем Суворина к Розанову, изданное в Петербурге в 1913 году, но с дарственной надписью Василия Васильевича, помеченной уже Москвой и 1918 годом. Имя адресата, старательно подчищенное бритвой, даже до дыр (в таком виде книга и пришла от букинистов), с большой долей сомнения читается так: «Георгию Николаевичу Полякову <Пименову-?>. В. Розанов. Письма прекрасного и благородного друга своего. Москва. 1918 — 12 мая»;
