Валерий Шамбаров - Великие империи Древней Руси
Кстати, само понятие храма, «дома» божества, возникло на Ближнем Востоке. Для арийских народов были характерны святилища открытого типа. Не только «обсерватории». Иногда это были капища с алтарями, иногда — священные рощи. Различались и представления о загробной жизни. У некоторых арийских племен существовало учение о переселении душ. Но наряду с этим бытовали и представления о двух загробных мирах. Один — радостный и яркий. Такой же, как земной, но богатый, изобильный, с тучными стадами, плодоносящими деревьями и полями. Сюда попадали те, кто прожил век честно и достойно. Для нечестивцев и преступников имелся другой мир, подземный, темный и страшный. Семитские народы такой градации не знали. У них загробный мир был единым и весьма неприглядным. Впоследствии от них и греки переняли представление о «мрачном царстве Аида».
Но стоит отметить и то, что древнейшие божества были особами весьма крутыми. И капризными, как сама природа, которую они изображали. Праздников, лепешек и овец им оказывалось мало. Они требовали жертв и посерьезнее. И человеческие жертвоприношения зафиксированы практически во всех архаичных религиях. Как уже было сказано, главную роль играли культы плодородия. Но как раз эти культы и были самыми жестокими. Земля, которую олицетворяла богиня-Мать, являлась не только подательницей благ. Она принимала в себя и мертвых. Поэтому богиня-Мать или какие-то из ее воплощений заведовали и смертью, миром потусторонних духов, черного колдовства.
Это уже в поздних, литературных переложениях мифов всякие афродиты, геры, артемиды стали изящными «культурными» красавицами. Изначальный их облик был иным. Часто откровенно сексуальным. Часто и мрачным, кровавым. Гораций в «Юбилейном гимне», восхваляя богиню Эйлифию, помогающую в срок рожать женам, указывает, что она может быть кроткой Люциной, а может — чувственной Генитальей. А Плутарх приводит такое обращение к Артемиде: «Иль роженицу ты только что мучила, иль удавиться кого-то заставила. Или явилась от трупа нечистою, или с распутия, кровью запятнана и злодеянием душегубительным». Тимофей в хвалебной песне называл Артемиду «исступленной, неистовой, бешеной, яростной». И именно такие богини сперва были покровительницами войны. Мужские божества сменили их на поле брани позже.
Тот факт, что свяшеннослужительницами являлись женщины, тоже отнюдь не делал культы добрее и гуманнее. У кельтов, допустим, женщины-жрицы были основными исполнительницами ритуалов человеческих жертвоприношений. И если в прошлой главе я назвал цивилизацию Триполья «жизнерадостной», понимать это надо условно. Она и была «жизнерадостной» с точки зрения самих трипольцев. Однако вовсе нельзя утверждать, что она обходилась без страшных кровавых обрядов. Например, на Крите обнаружено подземное помещение со множеством сосудов, заполненных расчлененными человеческими, в основном детскими скелетами с зарубками на костях — их убивали священной секирой-лабрисом. И делали это жрицы.
Вообще же человеческие жертвы бывали нескольких типов. «Подарок», «гонец», «сопровождающий» и «заместитель божества». В «подарок» убивали пленников. И посмертная участь их, по древним представлениям, была незавидной. Они же отправлялись к «чужому» для себя божеству, обрекались стать его рабами или пожирались им. Другое дело — «гонец». Его племя посылало к богам, чтобы сообщить о каких-то нуждах, попросить помощи. Избирали его из сородичей, по жребию, а то и добровольно. Порой за такую честь соревновались, это было почетно. Человек отправлялся к «своему» божеству, мог стать его приближенным. Ну а «сопровождающих» убивали на похоронах властителя или знатного воина. И по идее они просто меняли один мир на другой. Прислуживали в этой жизни — будут прислуживать в загробной. Были женами или помощниками — сохранят тот же статус. На такую жертву тоже нередко шли добровольно.
Подобные «подарки», «гонцы» и «сопровождающие» кое-где практиковались и в совсем недавние времена. В некоторых африканских религиях требовалось умилостивить духов воды во избежание засухи, поэтому в их честь ежегодно топили девушку или скармливали ее крокодилам, и в XX в. известен ряд судебных процессов над участниками подобных жертвоприношений. Дожил до нашей эпохи и древнеиндийский обряд «сати» — ухода из жизни жены вместе с мужем. Ни о каком насилии и речи быть не могло, поскольку законами такие ритуалы воспрещались. Но когда в 1987 г. в Раджастане восемнадцатилетняя вдова с энтузиазмом взошла на костер и сгорела заживо, ее поступок заслужил массовое одобрение, в том числе среди женщин. Ее объявили избранницей и даже воплощением богини Дурги, и у нее до сих пор находятся последовательницы, славящие возрождение традиции и объявляющие это пробуждением угасавшей женской энергии «шакти»…
Ну а что касается «заместителей», то они назначались для более близкого единения с божеством. Такие обряды тоже известны в относительно недавние времена, в XV–XVI в. они существовали у центральноамериканских индейцев, где назначались юноша — «двойник» бога Тескатлипока, и девушка, «двойник» богини кукурузы Чикомекохуатль. В течение года им воздавались почести. После чего юношу укладывали на алтарь, а «богине» отрубали голову и сдирали кожу, в которую облачался жрец, возглавлявший священную пляску. И назначали следующих. Таким образом считалось, что сами боги в телах «заместителей» живут среди людей. В древности подобные ритуалы практиковались и в других цивилизациях, были связаны с культами умирающих и возрождающихся божеств. Так, сейчас доказано, что многочисленные записи мифов, обнаруженных на табличках древних шумеров и вавилонян — со вставленными в них диалогами и монологами, песнями, повторами обращений одного персонажа к другому, являлись не просто передачей легенд, а «сценариями» храмовых мистерий [39]. Среди них есть и «сценарии», восходящие к архаичным обрядам жертвоприношений.
Например, тексты о нисхождения богини любви и красоты Инанны (в вавилонском варианте Иднтар) в преисподнюю к своей сестре Эрешкигаль. Проходя поочередно семь ворот подземного мира, она произносит определенные ритуальные диалоги, и у каждых ворот с нее по частям снимают одежды и украшения — точно так же, как в обрядах ацтеков «заместитель» божества поэтапно разоблачался, поднимаясь с яруса на ярус пирамиды. После этого обнаженная Инанна предстает перед сестрицей и семью судьями, которые умерщвляют ее, подвешивая на вбитый в стену крюк. А на четвертые сутки подземные боги соглашаются отпустить Инанну-Иштар при условии, что она оставит себе замену. Ее воскрешают, посыпая «пищей жизни» и окропляя «водой жизни», а при возвращении на землю она у каждых из семи ворот получает назад свои одежды и украшения. Что очень напоминает ритуал посвящения новой «заместительницы», который и символизировал «воскрешение» богини, оставившей вместо себя в мире мертвых прошлую жертву.
Причем в записях данного мифа, обнаруженных в разных городах Месопотамии, существовали значительные расхождения. Иногда богиня идет в преисподнюю, чтобы выкупить собою мужа и брата Думузи (Таммуза) — божество плодородия, без которого на земле «бык не покрывает корову, осел не оплодотворяет ослицу, мужчина не оплодотворяет деву». В других вариантах наоборот, по возвращении на землю отдает его в жертву, как плату за себя — очевидно, это соответствовало различным обычаям жертвоприношений у разных племен.
Вариации сходных обрядов можно найти и в легендах других народов. Иногда они связаны со смертью женского божества, как в мифе о Деметре и Персефоне, иногда мужского — как в легендах об Аттисе, Осирисе, Дионисе. В более поздние времена жертвоприношение обычно обыгрывалось символически. Скажем, в греческих Элевсинских мистериях, посвященных Деметре и Персефоне, добровольцы условно проходили через смерть, приобретая при этом некие «тайные знания». Но кое-где обряды очень долго сохраняли свою изначальную кровавую природу.
Иногда «заместителями богов» выступали древние цари — на этом и основывался сакральный характер их власти. Но когда люди полагали, что властители перестали олицетворять божество, участь их была печальной. Так, на Крите в Минойскую эпоху кроме женщин-жриц имелся и мужчина-царь. Но он был не пожизненным, а избирался на девять лет. После чего ему требовалось подтвердить свои «полномочия», в определенных обрядах доказать «богоизбранность», физическую и мужскую силу. Если не прошел — отправлялся к «богам» и заменялся новым. В Месопотамии подтверждение требовалось ежегодно. Для чего царю надо было подняться на вершину зиккурата, и после таких физических нагрузок вступить в связь со жрицей, обитавшей в расположенном наверху храме.
Позже обряды смягчились, стали допускаться символически. Но в древнейшие времена старость, болезнь, недееспособность царя могли стоить ему короны. Вместе с жизнью. Чтобы вместе с царем не ослабло и государство [214]. Такие же обычаи вплоть до недавнего прошлого существовали у некоторых африканских народов, причем индикатором немощи и необходимости замены царя служила его неспособность удовлетворять своих жен [78]. В скандинавских сагах конунгов Домальди и Олафа-Лесоруба приносят в жертву по случаю неурожаев и голода — делался вывод, что «божество» их покинуло, и они уже не угодны небожителям.
