Фарли Моуэт - От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку
Когда Карфаген укрепил свое доминирующее положение на берегах Гибралтарского пролива, значение речных торговых путей через Галлию постоянно возрастало, до тех пор, пока, примерно ок. 400 г. до н э., Массилия не стала одним из крупнейших торговых центров во всем Средиземноморье.
Помимо своих богатств, город в устье Роны получил известность и благодаря своим философам и ученым, в числе которых был и Пифей. Будучи незаурядным математиком, он первым из греков заметил и доказал, что приливы зависят от фаз Луны, и первым предложил достаточно точный метод определения относительной широты.
Я представляю его себе человеком приятной наружности, полным (горожане Массилии, принадлежавшие к высшему классу, питались отменно), среднего роста и средних лет, темноглазым и решительным по натуре.
Надо полагать, Пифей обладал ненасытным любопытством. Всю жизнь он видел всевозможные экзотические суда из дальних краев, приплывавшие в его родной порт, и у него, видимо, не раз возникали вопросы о том, а каковы же эти загадочные северные страны и каковы нравы обитающих там людей. Купцы-заправилы Массилии, вероятно, разделяли подобный интерес, правда, из чисто практических соображений. И когда Пифей решил, что должен отправиться в гиперборейские страны и увидеть все собственными глазами, он без промедления получил и корабль, и команду спутников, и запас провизии для длительного плавания.
Морские суда минувших времен Кнорр викингов. Длина — 50 футов. «Фарфарер». Длина — 50 футов.Греческий голкас. Длина — 50 футов. Торговый корабль арморикан. Длина — 70 футов. Римская галера. Длина — 80 футов.
Но зачем же для речного плавания ему понадобился корабль?
Оказывается, за несколько десятилетий до конца IV в. до н э. карфагеняне несколько ослабили блокаду Геркулесовых столбов, и Пифей воспользовался удачной возможностью отправиться на север морским путем.
Его корабль представлял собой так называемый голкас — стандартное греческое торговое судно тех времен. Длина его достигала семидесяти футов, оно имело глубокую осадку и тупой нос. Строили голкас из дуба и сосны. Хотя на корабле имелись длинные весла, которыми можно было грести (что не слишком увеличивало скорость хода), главным «двигателем» судна был большой квадратный парус, позволявший ему при хорошем попутном ветре делать четыре и даже пять узлов.
Путешествие Пифея началось весенним днем где-то в самом конце IV в. до н э. Пока голкас шел на юго-запад вдоль Средиземноморского побережья Испании, его команда тревожно озиралась по сторонам, опасаясь появления карфагенских военных галер. Но на этот раз фортуна была на стороне массилиотов. Они преспокойно миновали пролив, скорее всего, ночью, а на рассвете уже неслись по волнам океана, держа курс на северо-запад, к широким причалам Гадеса (в наши дни — Кадис), самого северного карфагенского порта-крепости на побережье Атлантики.
Одно из немногих дошедших до нас счислений широты, выполненных Пифеем, показывает, что он побывал в окрестностях современного Оронто. Держа курс на север, голкас обогнул мыс Финистерре, повернул на восток и оказался в Бискайском заливе, направляясь к одному из торговых фортов, заложенных массилиотами в устье какой — то реки на побережье Атлантики. Здесь корабль бросил якорь на пару дней, а Пифей тем временем попытался собрать у своих земляков, обосновавшихся здесь, кое-какие сведения о том, что его ждет впереди.
Земляки рассказали ему, что набеги воинственных племен с северо-востока, которых греки называют кельтами, стали в последнее время более частыми и разорительными для жителей внутренних районов. Однако туземные жители прибрежной полосы, известные как арморикане, с успехом отстаивали свои владения. Арморикане почитались в этих местах первоклассными мореходами, у них были превосходные корабли, хорошо защищенные порты и грозное вооружение.
Пифей продолжил путь на север. Неподалеку от восточной оконечности нынешней Франции он высадился на берег, чтобы осмотреть земли острова под названием Уксисама (современный Ушант), находившегося на территории владений арморикан. Счисляя широту этого острова, Пифей ошибся совсем ненамного — менее чем на тридцать миль.
Уксисама служил традиционным перевалочным пунктом, из которого торговцы отправлялись в плавание через пролив (Ла-Манш. — Прим. перев.) шириной добрых сто миль к берегам огромного острова, который греки и финикийцы называли одинаково — Альба[8].
Капитан голкаса направил свой корабль прямо на север, и судно покинуло берега континента.
Спустя примерно сутки пути массилиоты увидели холмистые очертания полуострова Корнуолл. Они вошли в одну из удобных бухт где-то у южного побережья, быть может, в Маунтс Бэй, возле современного Пинзанса, или чуть дальше к востоку, в Фэлмут Бэй. Оба эти пункта представляли собой порты, из которых корнуолльское олово вот уже более тысячи лет доставлялось в Средиземноморье тамошним мастерам, выплавлявшим бронзу.
Высадившись на берег, Пифей направился в глубь территории, намереваясь заглянуть в один из оловянных рудников и удовлетворить свое любопытство, познакомившись с образом жизни местных жителей, которых он называл автохтонами, то есть аборигенами, туземцами.
До сих пор ему еще не встречалось новых, незнакомых земель, но теперь перед ним расстилалась огромная территория, лежавшая к северу от моря. Люди Гипербореи (то есть земли, лежавшей по ту сторону северного ветра) всегда привозили на юг свои товары, чтобы обменять их на товары купцов Средиземноморья на Эстримнидах — островах, лежащих у юго-западной оконечности Британии. Римский поэт Авьенус, приводя фрагмент из карфагенского периплуса (свода наставлений для мореходов), датируемого VI в. до н. э., так описывает свое путешествие в эти края:
«На Эстримниды приплывает немало предприимчивых людей, которые занимаются коммерцией и смело бороздят кишащий чудищами океан на своих маленьких суденышках. Они не умеют строить деревянные суда обыкновенным образом. Можно этому верить или нет, но говорят, будто они сшивают свои лодки из шкур и совершают на них дальние морские плавания. В двух днях пути к северу (от Эстримнид) лежит огромный остров, называемый Святым островом (Ирландия), где живет народ гиерн, соседствующий с островом Альба (нынешний остров Британия)».
Итак, именно на Эстримниды отправился Пифей после своего плавания вдоль побережья Корнуолла. Там он встретился с местными торговцами из Гипербореи, которые прибыли сюда, на юг, на своих больших, обтянутых сшитыми шкурами судах. Они радушно приветствовали его, ибо греческие купцы не только составляли рынок сбыта для северных товаров, таких, как моржовая кость, но и служили основными поставщиками массы столь желанных на севере южных товаров, включая вино.
Пифей легко сошелся с северянами, поскольку на островах Силли кипела оживленная торговля. И когда он намекнул, что был бы весьма рад посетить их родные края, некоторые из северян с острова Альба пригласили его отплыть на север вместе с ними.
И вот в один из летних дней целая эскадра кораблей, обтянутых шкурами, отправилась в Ирландское море. В центре этой эскадры находился и массилиотский голкас с Пифеем на борту.
Однако вскоре возникла серьезная проблема. Несмотря на все старания своей команды, голкас не мог поспеть за судами северян. Как только тянул свежий бриз, греческий корабль безнадежно отставал от легких, обтянутых шкурами судов туземцев. Тогда моряки с Альбы деликатно спустили паруса.
Следующим пунктом на пути легендарного плавания Пифея стал остров Мэн. Миновав его, корабли вышли из Ирландского моря в Минч. Здесь им стали то и дело встречаться рыбаки и охотники на морского зверя с островов, название которых, согласно записи Пифея, звучит как Эбуды — Эбудские острова. В наши дни они носят название Гебридских островов.
И вот наконец все известные острова и земля остались за кормой, и массилиоты почувствовали, что попали в некий неведомый мир. От пустынных берегов в глубь территории тянулись безжизненные топи, болота и низины, поросшие густыми зарослями вереска, а в отдалении темнели голые скалы. Но хотя земли казались лишенными всяких признаков жизни, воды здесь изобиловали рыбой, моржами и китами. Более того, в Северном Минче Пифею посчастливилось даже собственными глазами увидеть огромных морских чудищ — секачей со страшными клыками, о которых он столько слышал.
Следующая его запись была сделана на широте Лох Брума, где корабли были вынуждены укрыться от шторма. Их появление привлекло к берегу жителей окрестных пастушеских и рыбачьих деревень. И когда мореходы продолжили свой путь, к ним присоединилась целая флотилия маленьких местных суденышек, у которых вызвал восхищение и сам голкас, и его экипаж, ибо массилиоты по-прежнему плыли с ними.
