Иосиф Магидович - Очерки по истории географических открытий. Т. 1.
Преемником финикийцев Карфаген стал не только в морской, но и в сухопутной торговле. Дороги по пустыне охранять не требовалось, так как у карфагенян здесь — по крайней мере несколько первых столетий — конкурентов не было. Купцы пересекали Сахару если не регулярно, то периодически, сопровождая караваны с товарами от побережья Средиземного моря к р. Нигер. На этом великом транссахарском пути «Три города» имели неоспоримое преимущество перед другими колониями, ибо находились почти на 200 км ближе к внутренним рынкам.
Около 500 г. до н. э., точнее, вероятно в 470 г., карфагеняне заметно продвинулись за Столбы Мелькарта, на юго-запад вдоль африканского берега. Это было делом колониальной экспедиции Ганнона. Он повел флотилию, состоявшую из 60 пятидесятивесельных судов, на которых находилось 30 тыс. колонистов, погружен «хлеб и другие припасы» [53]. Первый пункт он основал в двух днях плавания от Гибралтара — «около него имеется большая равнина» — возможно, это Мехдия в устье р. Себу. Продвигаясь в общем к югу вдоль северо-западного берега Африки, Ганнон заложил еще несколько колоний, везде оставляя поселенцев, пока не достиг устья какой-то реки — может быть Дра, у 28° с. ш. Местные жители — берберы — встретили карфагенян дружелюбно и предоставили переводчиков для продолжения плавания. Ганнон выяснил, что в удалении от берега жили «эфиопы негостеприимные, по звериному обитая в стране, пересеченной высокими горами» — западное окончание горной системы Атлас.
Более трех дней заняло плавание вдоль плоской пустыни с дюнами (западное окончание Сахары) до пункта, где было заложено шестое поселение (Керна) на таком расстоянии к югу от Столбов, на каком к востоку от них находился Карфаген — традиционно считается, что это мыс Арген (20°30′ с. ш., бухта Леврие). Пройдя далее на юг, они обнаружили «реку, большую и широкую» с крокодилами и гиппопотамами — скорее всего Сенегал. Ганнон вернулся к Керне и вновь двинулся на юг. После 12-дневного плавания экспедиция два дня простояла у гористого мыса (Зеленый мыс?), а затем прошла вдоль холмистой и залесенной страны, достигнув большого залива, где Ганнон набрал пресной воды (р. Гамбия?). Пятью днями позже он дошел до другого залива — можно допустить, что это эстуарий Фритаун (у 8°30′ с. ш.), — и двигался еще несколько дней, а «ночью… [увидел] землю, заполненную огнем; в середине же был… огромный костер, достигавший, казалось, звезд». Днем выяснилось, что это гора, упирающаяся в небо и объятая пламенем; потоки огня — очевидно, лавы — текли прямо в море. Описание очень реалистичное, соответствует действующему и в наше время вулкану Камерун (4070 м), расположенному у берега залива, у 4° с. ш., и поэтому кажущемуся очень высоким. Ганнон прошел немного дальше и попал в залив с островами (залив Камерун?), на одном из них он обнаружил стадо крупных обезьян; переводчики называли их гориллами. Отсюда экспедиция повернула домой. В Карфагене три шкуры пойманных животных были переданы в храм, две находились там до римского нашествия 146 г. до н. э.
Итак, написанный довольно сухо и туманно, перипл Ганнона, сохранившийся до наших дней в более позднем пересказе, все же дает возможность довольно уверенно нанести четыре основных пункта по линии маршрута: р. Себу, Керна, р. Сенегал и вулкан Камерун. Следовательно, Ганнон, правда вторично, после финикийцев (греков?), открыл около 6000 км африканского побережья. Результаты его выдающегося плавания были использованы лишь в минимальной степени: карфагенские торговцы прошли его путем до Керны и организовали «Золотую дорогу» (торговлю золотом) с глубинными районами Западной Африки.
Вероятно, попытки выйти в Атлантический океан предпринимались карфагенянами вскоре после основания главных колоний на африканском побережье. В античной литературе встречаются правдоподобные, а иногда и не вызывающие никаких сомнений рассказы об островных землях, расположенных в Западном (Атлантическом) океане: они были открыты карфагенянами (или финикийцами?), а позднее к ним плавали моряки и других средиземноморских народов. Древнейшее дошедшее до нас известие об острове, лежавшем в открытом океане к западу от Гибралтарского пролива, принадлежит анонимному автору, которого называют Псевдо-Аристотелем, так как его сочинение «О чудесных слухах» ранее приписывалось Аристотелю (IV в. до н. э.): «Говорят, будто по ту сторону Столбов Геракла карфагеняне обнаружили в океане необитаемый остров, богатый лесами и судоходными реками и изобилующий плодами. Он находился на расстоянии нескольких дней пути от материка». Древнегреческий историк Диодор Сицилийский (I в. до н. э.) приписывает открытие ранее неизвестной океанической земли финикийцам, совершившим плавание вдоль атлантического берега Северо-Западной Африки: «В середине океана против Африки лежит остров, выделяющийся своей величиной. Он находится от Африки лишь на расстоянии нескольких дней пути…»
Итак, Псевдо-Аристотель и Диодор Сицилийский точно указывают, что остров находится в нескольких днях пути от материка. У Диодора материк прямо назван — это Африка. У Псевдо-Аристотеля он безымянен, можно предполагать и Европу, но в обоих случаях не может быть и речи об открытии какого-либо американского острова. Все остальные правдоподобные известия позднейших античных авторов — в тех случаях, когда они говорят об атлантических островных землях с теплым или жарким климатом, — также относятся к островам, близким к Африке, в большинстве случаев, бесспорно, к Канарской группе, изредка, и притом спорно, — к Мадейре.
Ни на американских островах, ни на обоих западных материках до сих пор не найдено ни одного предмета, который бы свидетельствовал о посещении Америки древними средиземноморскими народами, хотя, теоретически, случайные посещения ими Америки возможны. Все сообщения о находках там надписей или иных следов средиземноморских культур после проверки оказывались ошибочными или лживыми. Древние мореходы, в частности карфагеняне, возможно, достигали Азорских о-вов, но в литературных памятниках нет указаний на такие посещения. Зато в 1749 г. швед Юхан Подолин, сообщил о находке на о. Корву клада древних монет, среди которых были и карфагенские. Эти сведения вызвали в XIX в. оживленную дискуссию, продолжавшуюся до нашего времени. Вопрос о том, посещали ли карфагеняне Азорские острова, остается открытым.
Некоторые историки землеведения XIX в. (например, К. Риттер и О. Пешель), ссылаясь на античные источники, предполагали, что древние мореходы открыли Саргассово море — часть гигантской штилевой области в западной субтропической полосе Атлантического океана. Однако до нашего времени не удалось найти ни одного доказательства плавания древних средиземноморских мореходов в этой части Атлантики. А предположения, что карфагеняне знали о Саргассовом море, основаны только на путаном и противоречивом сообщении Авиена о плавании Гимилъкона (см. ниже).
Карфагеняне у берегов Пиренейского полуострова
Карфаген обратил пристальное внимание на Пиренейский п-ов в середине VII в. до н. э., вскоре после своего возвышения, а уже в 665 г. до н. э. на Питиузских о-вах была основана первая карфагенская колония Эбесса. Опираясь на нее, пунийцы предприняли наступление на юг Испании, захватили все финикийские колонии, в том числе и Гадес, а в конце VII в. или в VI в. до н. э. основали ряд новых пунктов на материке и колонизовали Балеарские о-ва. Встав твердой ногой на побережье Пиренейского п-ова, в конце VI в. до н. э. они повели наступление на Тартессийскую державу. В конце V в. до н. э., или, точнее, между 485–476 гг. до н. э. (по Ю. Циркину), Карфагену! удалось установить блокаду Гибралтара; к этому времени ему принадлежала приморская полоса протяженностью около 700 км при средней ширине 50 км. «В дни расцвета Карфагена» пунийцы сделали попытку разведать морскую дорогу к оловянным месторождениям п-ова Бретань вдоль берегов Бискайского залива; этим путем, возможно, ходили финикийцы, и им пользовались тартессии. Первое карфагенское плавание около 470 г. до н. э. римские авторы — натуралист Плиний Старший (I в. н. э.) и поэт Руф Фест Авиен (IV в. н. э.) — приписывают Гимилькону. По Авиену, который ссылается на древнейшие пунические летописи, Гимилькон доходил даже до Британских о-вов. Но римский поэт жил через восемь с лишним веков после Гимилькона и, несомненно, пользовался только чужими пересказами летописей. В работе «Морские берега» Авиен дает описание одного из западноевропейских морей: «…тут начинается залив Атлантический… громада каменных вершин вся главным образом на юг обращена… Внизу же этих гор, у самого подножия, где выступает мыс… широко открыт залив Эстремидийский. В нем лежат те острова, которые зовутся Эстремнидами; широко раскинувшись, богаты они металлами, свинцом и оловом. Народу много тут живет… Они широко бороздят и море бурное, и бездны океана, чудищ полные… но — чудное дело — они готовят себе корабли из сшитых шкур… Пуниец Гимилькон… с трудом доплыв сюда, говорит, что сделать такой путь возможно только в четыре месяца…»
