Герберт Уэллс - Очерки истории цивилизации
Миллионы и миллионы лет понадобились для того, чтобы сформировался облик человека, каким мы его знаем.
В начале этого пути было первое движение первой живой клетки среди океанских просторов.
Автор этой книги придерживается естественнонаучной точки зрения на происхождение человека. Он считает ее вполне обоснованной и доказанной. Но не следует забывать о том, что теория происхождения человека от животного до сих пор имеет непримиримых противников, в том числе среди многих образованных и даже ученых людей.
Многие верующие не согласны с научным мнением, поскольку природа человека, как им кажется, падшая (с библейской точки зрения) и не является результатом долгого совершенствования (развития живых видов). Но задача историка — иметь дело не с тем, что кажется, а с тем, что есть на самом деле. Ни одна из более-менее влиятельных церквей в настоящее время не настаивает на буквальном и дословном толковании библейского текста, столь же образного и иносказательного, как и любое другое поэтическое произведение. И до тех пор, пока биология настаивает на животном происхождении человеческой души, у науки и религии нет повода для противоречий в этом вопросе.
Нам следовало сделать это отступление, прежде чем мы продолжим тему о происхождении человека. Автор излагает здесь то, что находит правильным, и не считает нужным приводить возражения оппонентов, которые он полагает необоснованными и которые невозможно проверить.
Что касается многих крупных млекопитающих, то вполне возможно проследить, почти шаг за шагом, предшественников современных видов вплоть до эоценового предка. Так обстоит дело, например, со слонами, верблюдами, лошадьми. К настоящему времени найдено множество ископаемых остатков древних видов, которые можно расположить в очень тесной последовательности друг за другом. Но нужно признать, что с предками человека все выглядит иначе, находки здесь случаются довольно редко и обычно бывают неполными. В вопросе о происхождении человека еще достаточно пробелов, которые необходимо заполнить.
В те дни, когда великий английский натуралист Чарлз Дарвин (1809—1882) привлек внимание всего мира к этому вопросу в своей книге «Происхождение человека», известные доисторические остатки человека были единичны и не складывались в общую картину. Огромная пропасть, казалось, всегда будет отделять человека от человекообразных обезьян, и «недостающее звено» стало расхожим выражением в научных дискуссиях.
Лишь совсем недавно были найдены остатки доисторического существа, которые, очевидно, помогут перебросить мостик от человека к его предкам. Самая удивительная из этих находок — череп, обнаруженный в Таунгсе в 1924 году, а также уникальная серия остатков синантропа, открытая возле Пекина.
По ряду признаков обе эти группы остатков принадлежали существам, по своему развитию находившимся где-то посредине между современным человеком и обезьяной. По строению зубов, черепной коробки, по посадке головы и покатости лба эти черепа напоминают человеческие. Но, с другой стороны, их нельзя отнести к какому-нибудь из известных типов доисторических людей.
Дарвина зачастую упрекают, при этом совершенно необоснованно, будто бы согласно его учению предком человека является какая-то человекообразная обезьяна, вроде шимпанзе, гориллы или орангутанга. Но в этом не больше смысла, чем в утверждении, например, что я «произошел» от эскимоса или готтентота одного со мной возраста или даже моложе.
Понимая нелепость подобного утверждения, другие заявляют, что у человека и человекообразных обезьян один, общий и непосредственный предок. Некоторые из таких «антропологов» пускаются в рассуждения о двойственном и тройственном происхождении человека: у негроидов-де был гориллоподобный предок, китайцы произошли от орангутанга, а у «белой» расы был общий предок с шимпанзе. Именно шимпанзе, если верить этой бесподобной теории,— младший брат европейца, и если уж пускать кого-нибудь в круг лучших «нордических» фамилий, так это его, а не более отдаленных негра или китайца. Это совершенная нелепица, о которой мы упоминаем, чтобы больше к ней никогда не возвращаться.
Прежде считалось, что предок человека, вероятно, обитал на дереве, но в настоящее время те, кто достаточно сведущ в этом вопросе, больше склоняются к мнению, что он вел наземный образ жизни и что существующие ныне человекообразные обезьяны стали жить на деревьях лишь в ходе последующего эволюционного развития.
Если поставить рядом скелет гориллы и человека, то их общее сходство окажется настолько впечатляющим, что очень легко прийти к заключению: человек произошел от общего с гориллой предка в результате увеличения объема мозга и общего совершенствования. Однако если внимательней присмотреться к существующим между ними различиям, они начинают выглядеть гораздо более значительными. В последнее время особое внимание обращают на разницу в строении ступни. Человек, шагая, опирается на пятку и пальцы ступни. Главной опорой во время ходьбы является большой палец, именно на него падает главная нагрузка, словно на рычаг. В этом можно убедиться, взглянув на влажные отпечатки ступней, скажем, на полу в ванной. Там, где давление на ступню слабее, отпечаток будет менее четким. Большой палец — вот, поистине, глава всей ступни.
Из всех обезьян, включая человекоподобных, единственной группой, у которой строение ступни хоть в чем-то напоминает строение человеческой, являются некоторые лемуры. Бабуин ступает на всю ступню и пальцы, причем опорным является средний палец. И все три вида человекообразных обезьян при ходьбе опираются на внешнюю сторону ступни — совершенно иначе, чем это делает человек.
Человекообразные обезьяны обитают в лесах, передвигаться по открытой равнине им приходится лишь время от времени. У них нет тех ловкости и проворства, которые помогают меньшим по размерам обезьянам все время перепрыгивать с дерева на дерево, практически не опускаясь на землю. Но и человекообразные обезьяны, как правило, значительную часть времени проводят не на земле, а на деревьях. Самая тяжелая из всех человекообразных обезьян — горилла — больше всех остальных вынуждена оставаться на земле. При ходьбе горилла очень часто использует передние конечности, опираясь на суставы пальцев. Это, конечно же, совершенно не похоже на то, как ходит по земле человек. Кроме того, передние конечности человекообразной обезьяны, в сравнении с руками человека, значительно длиннее.
Однако человек ходит уверенно и быстро, и это дает основание предполагать, что на протяжении очень долгого времени, поколение за поколением, основным способом передвижения предков человека была именно ходьба. К тому же, человек не так уверенно чувствует себя на дереве, как обезьяна. Он взбирается на дерево медленно и осторожно.
Естественно предположить, что общим предком человека и антропоидов, о которых пойдет речь в дальнейшем, была жившая в начале кайнозойской эры человекообразная обезьяна, которая вела преимущественно наземный образ жизни, прячась от врагов не на деревьях, а за обломками скал, как нынешние гибралтарские обезьяны. Это существо могло прекрасно лазить по деревьям, держать различные предметы между большим и средним пальцем (как сейчас это умеют делать японцы). Однако, в отличие от своего еще более дальнего мезозойского предка, жившего на деревьях, предок человека окончательно избрал средой своего обитания земную твердь.
Далее следует обратить внимание на тот факт, что у человека нет врожденных способностей к плаванию. Ему приходится учиться плавать, а это предполагает, что достаточно долгое время он проводил на суше, вдали от рек, озер и морей. Вполне понятно теперь, почему эти существа так редко погибали в воде и, как следствие, почему мы так редко находим их остатки среди ископаемых окаменелостей.
Это связано с одним недостатком Летописи Окаменелостей: она имеет в изобилии лишь сведения об обитателях водной среды или болот, а также о тех существах, которым часто случалось тонуть. По тем же причинам, по которым так редки и сравнительно недоступны окаменелые остатки предков млекопитающих в мезозойских отложениях, у нас так мало следов предка человека среди кайнозойских окаменелостей. Знания, которыми мы располагаем о доисторическом человеке, были добыты почти исключительно из глубин тех пещер, в которых он жил и в которых остались следы его пребывания.
До наступления суровых времен в плейстоцене предки человека жили преимущественно в лесах или на открытых равнинах. Их тела после смерти разлагались или становились пищей для других животных.
Более того, предки человека, как и нынешние человекообразные обезьяны, вероятно, никогда не отличались многочисленностью. Они не были в этом похожи, к примеру, на оленей или лошадей, которые собираются в большие стада и могут быть представлены сотнями и тысячами особей, если не миллионами, в каждом поколении. Великое множество этих травоядных тонет в реках или оказывается в пасти у крокодила, гибнет в трясине у водопоя. Как следствие, мы во множестве обнаруживаем их окаменелые остатки.
