Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Король-консорт
Он вздрогнул, торопливо перекрестился.
— Господи, зачем вам это было надо?
— Что?
— Смотреть на нее!
— Я ее и пальцем не тронул, — ответил я честно. — И вообще... Посмотрел достопримечательности и удалился. Как я понял, больше осматривать нечего?.. Ну там горгульи на крыше, горгоны в саду, джаббергаки в конюшне...
Он указал на распахнутую дверь зала, где, судя по запахам, уже остывает горячее.
— Ваше Высочество...
— Бегу, — сказал я бодро.
В зале за столом мирно ужинают старый лорд и вся его семья: жена, две дочери и единственный сын, которому я помог добраться до замка чуть быстрее, чем это получилось бы у него самого. А еще с ними ужинает священник, сидит, как и положено, слева от хозяина, в то время как жена справа.
Впрочем, там еще одна женщина, довольно уверенная с виду, сразу окинула меня оценивающим взглядом, словно козу на базаре, что мне очень не понравилось, что-то сказала тихонько священнику.
Тот на меня зыркнул с некоторым неудовольствием, сразу же поинтересовался:
— Вы опоздали на ужин, Ваше Высочество, потому что молились в часовне?
— Вера в сердце, — ответил я коротко, — а не в коленях.
Он нахмурился, я ощутил, что один недоброжелатель в этом замке уже есть, но не все ли равно мне, который сегодня здесь, завтра там.
Я сел на указанное мне место, самое лучшее, на мой взгляд, как раз посредине между сестрами барона Джильберта, милыми и домашними, но все-таки эти не придут ко мне в постель, чувствую, это же хорошо, еще не родился на свете мужчина, который в темноте отличит на ощупь герцогиню от служанки.
Под столом завозилось нечто огромное и грузное, вроде носорога, горячий язык лизнул мне пальцы.
— Ну да, — пробормотал я, — как же без тебя... Уверен, ты даже молитву пропустил...
Атмосфера за ужином печально торжественная, я посматривал искоса, настоящая рыцарская семья со старыми традициями и древними идеалами чести: даже мать не умоляет сына бежать за пределы королевства, спасая жизнь, отец суров, часто вздыхает, но и он считает, что сын должен вернуться в столицу и положить голову на плаху, раз уж дал слово.
Только у сестер глазки на мокром месте, хотя он сам, несмотря на смертельную бледность, силится улыбаться, часто и невпопад шутит, на что его отец всякий раз усмехается с полным одобрением мужественному поведению сына.
Когда одна из сестер спросила робко, нет ли возможности спасти жизнь, даже если пришлось бы повиниться перед королем, отец оборвал ее суровым голосом:
— Благородный человек знает только долг, низкий человек знает только выгоду... Не так ли, ваше высочество?
Я задержал перед открытой пастью жареную ножку ягненка, все обратили на меня взоры, я все это время помалкивал, прошлось пробормотать:
— Дорогой сэр Карвин, я трудно и усердно учусь быть сюзереном... и уже понял, что бесстрашие и мужество — не одно и то же. Мужество есть у наиболее стойких, дерзкая же отвага и бесстрашие свойственны очень многим — и мужчинам, и женщинам, и детям, и животным.
Он взглянул на меня остро.
— Юность — время отваги.
— Отвага, — сказал я, — в лучшем случае опрометчива. Я предпочитаю храбрость. Она посредине между самонадеянной отвагой и робостью. Что делать, я, как уже сказал, сюзерен...
Он нервно дернул щекой, да и на лицах других я уловил больше сдержанного презрения, чем понимания: молчал бы уже, консорт несчастный...
Священник произнес благочестиво:
— Друг, жена, слуга, рассудок и отвага познаются в беде.
Я сказал с укором:
— Святой отец, в Библии сказано, что на свете больше дураков, чем людей!.. Вы Святое Писание читаете?
Он посмотрел на меня строго.
— Какой бы стала жизнь человека, убери из нее отвагу и способность жертвовать собой?
— Разум без отваги, — возразил я, — свойство женщины, а отвага без разума — свойство скотины!.. Хотя в какой-то мере я согласен: отвага — это много. Это важно. Признаюсь, совсем недавно и я полагал, что отвага — превыше всего. Но теперь понимаю, все же долг выше. Благородный человек, наделенный отвагой, но не ведающий долга, может стать мятежником. Низкий человек, наделенный отвагой, но не ведающий долга, может пуститься в разбой.
Старый лорд нахмурился, я хоть и гость, но вроде бы начинаю исподволь разрушать героический образ любимого сына, что красиво сложит голову на плахе, спросил у Джильберта:
— Я слышал, лорд Чедвик попытался передвинуть границы своих земель в нашу сторону?
Джильберт ответил с тяжелым вздохом:
— Да, отец. И очень жаль, что я не смогу...
— Исполни свой долг, — ответил отец торжественно, — а мы исполним свой.
Я поинтересовался:
— А что за лорд Чедвик?
— Сосед, — ответил лорд Хрутер, — у которого отваги на сотню львов, а ума на пару ослов.
Священник перекрестился и сказал таинственным голосом:
— Говорят, мать его носила в чреве сорок лет и сорок дней. Потому и родился уже с бородой и усами.
Я зябко передернул плечами.
— Младенец с бородой? Отвратительно.
— Повитуха упала в обморок, — сообщил священник. — Остальные разбежались. Мать сама перегрызла пуповину и облизала его, как волчица щенка.
— Потому он такой и злой, — сказал лорд Хрурт с видом знатока. — И если падет от нашей руки, то Господь простит, а в небесах ангелы возрадуются и даже, может быть, воспоют осанну!
— Но король вряд ли, — сказал Джильберт трезво.
— А почему король?
— Королю из столицы не видно, — объяснил Джильберт, — что этот Чедвик редкая сволочь. Король требует, чтобы казнить и миловать мог только он или королевский суд, а не на местах, как мы все предпочитаем. И как завещано нашими великими предками!
В его голосе звучало искреннее негодование, а я напомнил себе, что нужно помалкивать и не лезть со своим мнением. Конечно же, казнить и миловать должна только высшая власть, а не мелкие лордики в своих уделах. Это понимал даже Иисус, когда заявил, чтобы никто никому не смел мстить, а оставил отмщение только ему лично.
Глава 8
Одна из сестер указала слуге, что у меня опустело блюдо, тот приблизился быстро и переложил из большой кастрюли уже не ножку ягненка, а баранью ногу, хорошо прожаренную, пахнущую березовыми ветками.
Я сказал ей тихонько:
— Спасибо, леди...
— Леди Мелисса, — подсказала она, — а мою сестру зовут Карентинной, но она очень застенчивая и с вами ни за что не заговорит.
Я шепнул ей на ухо:
— Прекрасно, тогда нам ничто не помешает общаться?
Она грустно улыбнулась.
— Но не в этот печальный день.
— Это день печали, — согласился я. — Но и день славы для вашего древнего рода.
— Все равно, — сказала она упавшим голосом, — для меня только день печали. Как я теперь буду без старшего брата... Господь несправедлив, если заберет его от нас!
Я сказал участливо:
— К великому сожалению, в политике Законы Господа не срабатывают.
Лорд Хрутер ел мало, пил тоже умеренно, лицо оставалось печальным и гордым одновременно, священник рядом часто крестится и что-то говорит очень тихим голосом, но старый лорд почти не слушает, брови то и дело сдвигаются над переносицей.
Я не вслушивался, обычные банальные слова утешения, старому лорду нужны слова ободрения, и я сказал с участием:
— Некоторые неписаные законы тверже всех писаных. Ничего на свете не заслуживает такого уважения, как человек, умеющий мужественно переносить несчастья.
Он произнес невесело:
— Спасибо, Ваше Высочество. Но смею сказать, мы черпаем свое мужество из стойкости и подвигов наших предков.
— Да, — согласился я, — были люди в ихнее время. Богатыри, не мы!.. Однако наша задача быть достойными. Нельзя, чтоб зазря!.. Хотя сейчас и другое время, но должны как бы не посрамить. Ваша светлость, благодарю за удивительный ужин в теплой и героической обстановке. Это было весьма патриотично и воспитательно. Буду вспоминать и другим рассказывать! Чтобы на живом пока еще примере учить и поучать, как надо и как не надо. Спасибо!
Я встал, откланялся, спеша уйти раньше других, чтобы не пришлось ни провожать барышень до их спален с недремлющими тетками, ни выслушивать старого лорда о подвигах предков.
Бобик, на удивление, выбрался вслед за мной, но я посмотрел в его честные глаза и махнул рукой.
— Ладно, пируй. Только не буди, когда явишься за полночь. И без пьяных песен...
Уже оказавшись у двери своей комнаты, подумал, что сна ни в одном глазу, проворочаюсь до утра, первый раз, что ли, в голове все время рождаются новые планы, как быстро уладить все с отделившимися королевствами и как можно скорее отыскать отмычку к проблеме Маркуса.
Самое время вспомнить об Эркхарте. И хотя она всего лишь простейший транспортник, запрограммированный возить переработанную руду из пункта А в пункт Б, но все-таки смотрит сверху, должна знать больше, если не убрала это все вместе с эмоциями, что когда-то нанесли ей жесточайшую травму...
