Роберт Силверберг - Валентин Понтифекс
– Да. Должен признать, что так, пожалуй, и есть.
– Надеюсь, ваша светлость не слишком страдает от прискорбных последствий… э-э-э-э…
На губах Коронала заиграла улыбка.
– Нет, Хиссуне, и не был пьян.
– Я не хотел намекать… я хочу сказать… но…
– Нет, не пьян. Чары, послание… кто знает? Вино – одно, колдовство совсем другое, и я, кажется, до сих пор не могу сказать, в чем разница.
Это было темное видение, мой мальчик: увы, не первое. Предзнаменования вызывали беспокойство. Пахнет войной.
– Войной? – вырвалось у Хиссуне. Слово было незнакомым, чужим, уродливым: оно пронеслось по воздуху, будто какое-то мерзкое жужжащее насекомое, занятое поисками жертвы. Война? Перед глазами Хиссуне возникла картина восьмитысячелетней давности из капсулы с воспоминаниями, найденной им в Считчике Душ: голые холмы далеко на северо-западе объяты пламенем, небо черное от густых клубов поднимающегося к нему дыма, – последняя вспышка продолжительной войны Лорда Стиамота против метаморфов. Но это происходило в древности. В течение всех последующих веков войн не было, не считая войны за реставрацию. Но в той войне, благодаря Лорду Валентину, питавшему отвращение к насилию, едва ли имелись жертвы.
– Но откуда ей взяться? – напористо спросил Хиссуне. – Ведь на Маджипуре не бывает войн!
– Война приближается, юноша! – грубо вмешался Слит. – А когда она начнется, от нее не спрячешься, клянусь Леди!
– Но война с кем? Это ведь самый мирный из миров. Откуда появится враг?
– Враг есть, – ответил Слит. – Неужели вы, люди Лабиринта, настолько оторваны от реальности, что неспособны это уяснить?
Хиссуне нахмурился.
– Вы подразумеваете метаморфов?
– Именно их! – воскликнул Слит. – Именно метаморфов, этих мерзких Изменяющих форму! Уж не думал ли ты, что нам удастся навечно удержать их в загоне? Клянусь Леди, заваруха начнется довольно скоро!
Ошеломленный Хиссуне уставился на худощавого человека со шрамом. Глаза Слита сверкали. Казалось, он чуть ли не рад такому развитию событий.
Медленно покачав головой, Хиссуне сказал:
– При всем уважении к вам, высокий советник Слит, я не вижу здесь никакого смысла. Чтобы кучка метаморфов выступила против двадцати миллиардов жителей Маджипура? Однажды они уже затевали войну и проиграли ее, и как бы они нас ни ненавидели, не думаю, что они решатся повторить свою попытку.
Слит указал на Коронала, который, казалось, почти не слушал.
– А тот раз, когда они усадили свою марионетку на трон Лорда Валентина?
Что это, если не объявление войны? Эх, мальчик, мальчик, ничего-то ты не знаешь! Метаморфы в течение веков плетут против нас козни, и вот наступило их время. Сны самого Коронала служат тому подтверждением! Клянусь Леди, Короналу снится война!
– Нет, Слит, клянусь Леди, если это зависит от меня, войны не будет, и тебе это известно, – произнес Коронал бесконечно усталым голосом.
– А если не зависит, мой лорд? – парировал Слит.
Лицо коротышки, обычно мертвенно-бледное, сейчас горело от волнения, глаза блестели, а руки проделывали быстрые, ловкие, навязчивые движения, будто он жонглировал невидимыми булавами. Хиссуне и в голову не могло прийти, что кто-то, пускай даже высокий советник, может так резко разговаривать с Короналом. А случалось это, похоже, нечасто, поскольку Хиссуне заметил, как на лице Лорда Валентина отразилось нечто, весьма похожее на гнев: гнев Лорда Валентина, которому, по всеобщему убеждению, неведома ярость; который мягкостью и любовью стремился умиротворить даже своего врага, узурпатора Доминина Барьязида, на заключительном этапе войны за престол. Затем гнев вновь уступил место ужасной усталости, придававшей Короналу вид семидесяти-восьмидесятилетнего старца вместо молодого и энергичного сорокалетнего мужчины, каковым Хиссуне его знал.
Наступила казавшаяся бесконечной напряженная тишина. В конце концов.
Лорд Валентин заговорил медленно и взвешенно, обращаясь к одному Хиссуне, будто в комнате больше никого не было.
– Я не желаю больше слышать разговоров о войне, пока остается надежда на мир. Но знамения были зловещими и достаточно правдоподобными: если не война, то какое-то другое бедствие неизбежно. Я не стану пренебрегать такими предупреждениями. Этой ночью, Хиссуне, мы изменили кое-что в наших планах.
– Вы отмените великую процессию?
– Нет, тут ничего не попишешь. Я уже не раз откладывал ее под предлогом того, что у меня нет времени для увеселительных поездок по миру, что нельзя пренебрегать делами на Замковой Горе. Возможно, я откладывал ее слишком долго. Процессия должна проводиться каждые семь-восемь лет.
– А что, прошло больше, мой лорд?
– Почти десять. Да и в тот раз мне не удалось завершить поездку, так как в Тил-омоне, как ты знаешь, произошла небольшая неприятность, когда меня, против воли, освободили на какой-то срок от моих обязанностей. – Коронал смотрел мимо Хиссуне куда-то в бесконечность. Мгновение казалось, что он всматривается в туманные бездны времени: вероятно, он думал о странной узурпации Барьязида, о тех месяцах или годах, когда скитался по Маджипуру, лишенный рассудка и сил. Лорд Валентин покачал головой. – Нет, великая процессия должна состояться. Более того, ее нужно удлинить. Раньше я думал о поездке только по Алханроелю, но теперь считаю, что нужно посетить оба континента. Народ Цимроеля тоже должен убедиться в существовании Коронала. И если Слит прав в том, что нам следует опасаться метаморфов, ну что ж, тогда именно на Цимроель и надо отправляться, поскольку метаморфы обитают как раз там.
Для Хиссуне это прозвучало полнейшей неожиданностью. Его охватило сильное волнение. Еще и Цимроель! Невообразимо далекий, чуть ли не мифический край лесов, полноводных рек, волшебных городов с волшебными именами…
– Ах, мой лорд, если это и есть ваш новый план, то он чудесен! воскликнул юноша, радостно улыбаясь. – Я и не надеялся когда-нибудь увидеть те места, разве что во сне! Мы поедем в Ни-мойю? А в Пидруид, Тил-омон, Нарабал?…
– Я, скорее всего, поеду, – произнес Коронал странно вялым голосом, оглушившим Хиссуне, подобно удару дубиной.
– А я, мой лорд? – с внезапной тревогой спросил он.
Лорд Валентин мягко сказал:
– Еще одно изменение в планах. Ты не будешь сопровождать меня во время великой процессии.
Хиссуне обдало ледяным холодом, будто по самым укромным закоулкам Лабиринта пронесся налетевший с небес звездный ветер. Он задрожал, и душа его съежилась под этим ледяным порывом; он ощутил себя отброшенной шелухой.
– Я отстранен от службы, ваша светлость?
– Отстранен? Ни в коем случае! Ты ведь должен понимать, что с тобой у меня связаны серьезные замыслы!
– Да, так вы говорили несколько раз, мой лорд. Но процессия…
– В том, что тебе со временем предстоит, она будет для тебя помехой.
Нет, Хиссуне, я не могу допустить, чтобы ты потратил год или два, мотаясь со мной из провинции в провинцию. Тебе надлежит как можно скорее убыть на Замковую Гору.
– Замковую Гору, мой лорд?
– Чтобы начать подготовку, необходимую кандидату в рыцари.
– Простите, мой лорд? – изумленно переспросил Хиссуне.
– Сколько тебе сейчас? Восемнадцать? Значит ты несколько отстаешь от сверстников. Но сметливости тебе не занимать: ты наверстаешь упущенное и поднимешься до своего истинного уровня достаточно быстро. Ты должен наверстать свое, Хиссуне. Мы не имеем понятия, какое именно зло может поразить наш мир, но сейчас я знаю, что должен ожидать худшего, готовиться к нему и готовить тех, кто будет рядом со мной, когда наступят тяжкие времена. Так что, Хиссуне, для тебя великой процессии не будет.
– Понятно, мой лорд.
– Неужели? Да, пожалуй, ты понимаешь. Когда-нибудь ты наверняка побываешь в Пилиплоке, Ни-мойе и Пидруиде. Согласен? Но сейчас… теперь…
Хиссуне кивнул, хотя на самом деле едва ли смел предположить, что постигает смысл сказанного Короналом. Лорд Валентин долго, не отрывая взгляда, смотрел на него, и Хиссуне твердо выдержал этот взгляд усталых голубых глаз, но уже начинал чувствовать изнеможение, подобного которому ему еще не доводилось испытывать. Он понял, что аудиенция окончена, хотя вслух ничего сказано не было. Молча сделав знак звездного огня, он вышел из комнаты.
Сейчас ему хотелось только одного – поспать: день, неделю, месяц. Эта суматошная ночь отняла все его силы. Всего два дня назад тот же Лорд Валентин вызывал его в ту же комнату и сказал ему тогда, чтобы он срочно готовился к отбытию из Лабиринта, поскольку его включают в состав королевского поезда, совершающего великую процессию по Алханроелю; а вчера его назначили одним из королевских помощников и выделили место за высоким столом на время банкета; и вот, банкет прошел, завершился необъяснимым происшествием; и он лицезрел Коронала измученным, тот выглядел в таком состоянии обыкновенным человеком; его лишили радости участия в великой процессии, а теперь… Замковая Гора? Кандидат в рыцари? Наверстать упущенное? Что именно? Жизнь начинает напоминать сон, подумал Хиссуне. И нет никого, кто мог бы этот сон растолковать.
