Данил Корецкий - Криминальная армалогия
Политику бездействия, полумер, «мягкого» отношения к террористам поддерживают многие «правозащитники» и представители либеральной интеллигенции. Это далеко не однородная масса, на одном полюсе которой находятся сами террористы и их пособники, а на другом – родственники захваченных в «Норд-Осте» заложников, принужденные к демонстрации против решительных действий властей. Между ними – подкупленные террористами лица, люди, озлобленные властью и противодействующие ей в любых формах, психически больные и психологически неуравновешенные, оторванные от реальной жизни «гуманисты» с малопригодным в серьезных принципиальных противостояниях принципом «давайте жить дружно»…
Отсутствие противодействия идеологии терроризма порождает в обществе пассивность, снижает решительность властей, деморализует сотрудников сил антитеррора.
В литературе описано задержание в Гибралтаре тремя офицерами спецподразделения подозреваемых в терроризме двух мужчин – Макканна и Саваджа и женщины – Фарелы. Все трое задерживаемых были убиты с дистанции 2-3 метра, причем Макканна убит пятью выстрелами, Фарел – семью, Савадж – девятью. Основанием применения оружия каждый из офицеров назвал движение руки подозреваемого вдоль тела, дающее основание предположить, что он хочет нажать кнопку детонатора и произвести взрыв. Они заявили, что стреляли с целью убить, так как это был единственный способ предотвратить угрозу взрыва. Однако оружия и взрывчатки при убитых не оказалось.
Удивительна решительность и последовательность действий офицеров, их психологическая устойчивость. Вряд ли можно представить, что сотрудники российских сил безопасности применили бы оружие с такой интенсивностью. Связанные психологическими и правовыми ограничениями, они чаще сами становятся жертвами преступников. А если бы наши офицеры при аналогичных обстоятельствах расстреляли подозреваемых, без сомнения они были бы осуждены к длительным срокам лишения свободы.
С учетом роста вооруженной преступности и терроризма, следует отказаться от требования причинения минимального вреда, которое выражается на практике в предписании «стрелять по конечностям». Не говоря о сложности попадания, ранение руки или ноги не способно предотвратить ответный выстрел, причинение вреда заложнику, подрыв взрывного устройства и другие действия, которые должны быть исключены в результате применения оружия.
Назревшей является и задача идеологического обеспечения решительных мер борьбы с терроризмом. В этих целях автором опубликован ряд интервью в средствах массовой информации: «И спалить пару деревень», «Борьбе с чеченскими бандитами надо учиться у НКВД», «Рука Москвы обязана быть сильной» и др. Если абстрагироваться от шокирующих названий, придуманных журналистами и доводящих смысл высказанного до абсурда, то речь идет о допустимости антитеррористических мер, адекватных действиям террористов.
В специальной литературе справедливо отмечалось, что «Терроризму удалось найти „ахиллесову пяту" государства – неспособность к адекватному ответу. Ответ в рамках закона, как правило, запаздывает и нередко выглядит в общественном мнении как насмешка над справедливостью. Ответ, откровенно попирающий закон, лишь подливает масло в огонь террора, подталкивает тысячи невинно пострадавших к террору-мести».
Именно это обстоятельство и делает необходимым поиск новых, нестандартных, эффективных, своевременных и справедливых мер адекватного ответа терроризму. В их числе – встречный захват родственников террористов и принудительное доставление последних в место террористического акта.
Правовой основой таких мер являются хорошо известные уголовно-правовые институты. Статья 39 УК России не считает преступлением причинение вреда охраняемым законом интересам третьих лиц в состоянии крайней необходимости – для устранения опасности, угрожающей гражданам, интересам общества и государства. Разрешено причинение вреда виновным при необходимой обороне и задержании преступника. Правда, придется непривычно широко трактовать пределы действия этих институтов. Но чрезвычайная опасность терроризма оправдывает такое расширение.
К сожалению, в настоящее время вопрос о противодействии терроризму излишне усложнен и оторван от жизненных реалий. Это проявляется, в частности, в запутанности терминологического аппарата. В настоящее время существует множество правовых и научно-теоретических терминов, обозначающих изучаемое явление: терроризм, террористическая деятельность, преступления террористической направленности, террористический акт, акт терроризма, террористическая акция и т. д. С одной стороны, это противоречит философскому принципу Оккама «не умножать число сущностей», а с другой – распыляет предмет исследования и, в конечном счете, дает эффект, обратный задуманному и затрудняет как изучение терроризма, так и осуществление борьбы с ним.
Это обстоятельство нашло подтверждение при анкетировании с участием автора двухсот сотрудников спецподразделений МВД имеющих опыт борьбы с терроризмом, которым ставился вопрос, касающийся разграничения определений «преступление террористического характера» и «террористический акт». Большинство опрошенных не разделяет этих понятий (67%), в связи с чем, расширение круга терминов следует производить очень осторожно и только в случае крайней необходимости, чтобы не затруднять восприятие проблемы практическими работниками. 72% опрошенных пояснили, что существующее определение терроризма является достаточно ясным, 21% высказали мнение, что оно требует уточнения и только 7% посчитали, что оно нуждается в замене.
Представляется, что теоретическая задача, направленная на создание правовой основы для целенаправленной деятельности правоохранительных органов, требует конкретизации и сокращения числа терминов. Для этого надо исходить из понимания терроризма как совокупности составляющих его террористических актов (акций, преступлений террористического характера и т. д.)
«Противодействие терроризму» вообще на которой концентрируется в настоящее время общественное мнение является публицистической абстракцией. Сущностное наполнение этой категории приводит к необходимости выделения трех составляющих ее направлений:
1. Противодействие формированию личности преступника;
2. Борьба с незаконным оборотом оружия;
3. Борьба с экстремизмом.
Вместе с тем, внимание к развитию каждого из перечисленных направлений в настоящее время ослаблено.
Исходя из важности вышеприведенной триады противодействия терроризму, представляется ошибочным ряд изменений уголовного законодательства, внесенных Федеральным законом от 08.12.2003 г. «О дополнениях и изменениях УК РФ». Так, в частности, декриминализация незаконного ношения холодного, метательного, газового и огнестрельного гладкоствольного оружия, фактическую декриминализацию хулиганства, снижение санкций за ряд системообразующих для становления личности преступника преступлений, по существу, ликвидирует возможности «двойной превенции» перечисленных уголовно-правовых норм и затрудняют борьбу с терроризмом. Поэтому целесообразна и необходима отмена данных новаций Федерального закона.
Происходящие в последнее время преступления на почве национальной розни и неадекватная судебная практика по этим делам наглядно демонстрируют беспомощность государственных органов в борьбе с экстремизмом. Поэтому в изменении сложившегося положения кроются и резервы борьбы с терроризмом.
С учетом опасности терроризма следует ужесточить санкции уголовно-правовых норм об ответственности за это преступление и предусмотреть за него исключительную меру наказания – смертную казнь. Должны быть повышены также санкции за незаконный оборот взрывчатых веществ, взрывных устройств, боевого оружия повышенной мощности (автоматы, гранатометы, пулеметы и т. д.), вплоть до двадцати лет лишения свободы.
Нуждаются в развитии идеологические меры по разъяснению вредоносности идей экстремизма и терроризма; опровержению героизации «шахидизма»; осуждению как самих террористов, так и лиц, способствовавших или способствующих их преступным действиям. Требуют детальной разработки психологические меры по воздействию на террористов и лиц, способствующих их преступным действиям имеющие целью прекратить преступные действия, как террористов, так и способствующих им лиц.
Федеральный закон Российской Федерации от 6 марта 2006 г. № 35-Ф3 «0 противодействии терроризму» многих из поставленных вопросов не решил. Его недостаточная конкретность (хотя и повышенная по сравнению с проектом), проявляется в частности в том, что детально регламентируя различные аспекты антитеррористической операции (правовой режим, руководство и т. д.), он не говорит о ее содержании. В связи с этим представляется необходимым дополнить Федеральный закон статьей «Содержание контртеррористической операции» следующего содержания:
