Эрих фон Дэникен - Знаки, обращенные в вечность
Еще более курьезно выглядит так называемая ипсилон-полоса. Основная полоса шириной 90 м внезапно разделяется на две диагональные половины, между которыми проходят узкие линии, которые, видимо, тоже являются частью общего плана композиции, поскольку они геометрически точно связаны с ипсилон-полосой.
Столь же непонятным является и трапецеидальный участок, упирающийся прямо в равнобедренный треугольник От вершины треугольника отходит узкая, чуть скошенная линия, протяженность которой достигает двух километров. По обеим сторонам этого громадного геоглифа заметны следы воды, точнее — разливов, очень и очень редко затапливающих небольшие участки плато Наска. Любопытно, что сам геоглиф вода никогда не трогала.
Другой пример. Взять хотя бы прерывистые полосы, напоминающие с воздуха «генетическую карту», если только здесь уместно подобное сравнение. (Разумеется, полосы не имеют к генетике никакого отношения; однако мысль об этом никому не приходила в голову до тех пор, пока я с борта самолета не увидел в линиях Наска своего рода «генетическую кар-су».) В то же время полосы перемежаются небольшими темными участками. Ширина полос не превышает 1,3 м, а крайняя правая полоса странным образом петляет по склону.
И, наконец, еще одна полоса, которую пилоты в наши дни называют «аэродром инопланетян». Она начинается с довольно широкого участка и тянется, постепенно сужаясь, на целых 3,2 км. Сегодня над этой полосой пилоты отрабатывают заходы на посадку. С высоты 1000 м самолет быстро снижается к самому началу полосы и пролетает над ней на высоте каких-нибудь 3 м. Впечатление, которое подобная «посадка» производит на туристов, вероятно, столь же незабываемо, как и реальная посадка кораблей серии «Спейс Шаттл».
О районе Наска можно рассказать еще немало таинственного и необъяснимого. Ну, хотя бы о его геометрических «ключах», которые некий мудрый математик много тысячелетий назад начертал здесь прямо на земле. Но прежде чем перейти к разговору о них, я хотел бы предложить вниманию читателей небольшую главу, которая, вполне возможно, сообщит ему массу интересных подробностей о творцах геоглифов Наска.
Глава 2
МАФИЯ ФАЛЬСИФИКАТОРОВ?
Суды не в силах пересуды заставить замолчать.
Иоганн Нестрой, 1801–1862В каких-нибудь 150 км к северу от городка Наска расположена столица здешней провинции — город Ика. Там, в самом центре города, на площади Плаза де Армас, живет семья профессора Ханвьера Кабреры. Кабрера — обладатель любопытнейшего собрания резных гравированных камней, о которых я подробно рассказывал в своей книге «Послания и сигналы из Вселенной». Среди экспонатов его коллекции есть и древние, и совсем новые образцы резных камней, и подлинники, и фальшивки. Мне даже удалось разыскать одного из таких фальсификаторов и понаблюдать за техникой его работы. С другой стороны, я видел свидетельства геологических экспертиз и микрографических исследований, подтверждающие глубокую древность подлинных экспонатов.
С тех пор прошло больше 20 лет. Приезжая в Перу, я непременно бываю в гостях у профессора Кабреры, и с годами у нас сложились приятельские отношения. Однажды, 14 лет тому назад, семейство Кабре-ра решило угостить одну из моих экскурсионных групп. Мы направились в местное кафе «Писко соур», и Кабрера неожиданно отвел меня в сторону. Ему, как он сам рассказывал впоследствии, захотелось показать мне нечто такое, что удостаивались видеть лишь очень немногие из его друзей. Войдя во внутренний двор своего дома, Кабрера вытащил из кармана внушительный ключ и отпер дверь, которая вела в длинную комнату, в которой царил мрак. Щелкнув включателем, Кабрера пригласил меня войти.
Переступив порог, я буквально онемел от изумления. Справа и слева по сторонам узкого прохода я увидел толстые деревянные стеллажи, поднимавшиеся с пола до потолка, на которых красовались многие сотни фигурок, стоявших тесными рядами друг возле друга.
— Что это такое? — обратился я к Кабрере.
— Коллекция фигурок из необожженной глины, творения мастеров некой культуры, возраст которой насчитывает 20000, а может — 50000 или даже 100000 лет.
— И откуда же все эти фигурки? — восхищенно осведомился я.
— Из кладовой, — последовал лаконичный ответ.
В темноте мои глаза первым делом заметили массивную статуэтку высотой примерно 80 см. Она стояла напротив, улыбаясь мне широко открытым ртом. В огромных глазах, напомнивших мне глазищи совы, темнели крохотные точки зрачков. Рядом с ней я увидел вторую фигурку существа, державшего на груди некоего странного зверька. У меня сразу же мелькнула мысль о контактах между культурами. Дело в том, что подобные же изваяния мне доводилось видеть в археологическом парке в Сан-Агустине, Колумбия. Правда, те были гораздо крупнее и к тому же выполнены из камня. Затем мне на глаза попалась фигура с /шумя головами, расположенными одна поверх другой. Такие изображения я тоже видел в Сан-Агустине.
А когда мой взгляд заметил черепахообразного монстра с невероятно длинной шеей, по полке, откуда ни возьмись, пробежал огромный черный таракан. Вскоре я заметил, что вся комната буквально кишит этими тварями.
На полу, громоздясь вплотную друг к другу, стояли картонные коробки. На них, на разостланных газетах, красовались странные, курьезные фигурки. Этакий балаган сумасбродства.
— Поглядите-ка, Эрих, — прервал мои мысли профессор Кабрера. Он держал в руках фигурку человека с типично обезьяньим лицом. Незнакомец сжимал обеими руками… подзорную трубу, сквозь которую пристально глядел в небо. «Безумие!» — буркнул я про себя, но вскоре увидел еще одну фигурку, очень похожую на первую: она была частью композиции на резном камне. Левой рукой Кабрера протянул мне фигурку летящего динозавра, на котором восседал человек с птичьей головой. Подобные изображения часто встречаются в знаменитой коллекции резных камней Кабреры. И, уже на выходе из комнаты, я мельком заметил в темноте, справа от себя, глаза существа, весьма похожего на глиняную «теннисную ракетку». Правда, рядом с этой «теннисной ракеткой» красовались странные создания. Еще двенадцать таких же ракеток стояли впритык одна к другой на полке. Ради всего святого, какой фальсификатор способен создать подобные вещи?
Когда я, наконец, вернулся к своей группе, ко мне подсела одна из дочерей Кабреры. Супруги Кабрера весьма плодовиты: в их семье — шестеро детей.
— Эрих, — заговорила юная особа, поглядев на меня своими серьезными глазами, — прошу вас верить моему отцу. Всё, что он говорит, — правда. Фигурки эти — из некой подземной кладовой; они невероятно древние.
А спустя несколько минут я заметил, как в ее глазах блеснули слезы. Я попытался утешить юную особу.
— Знаете, перуанские археологи не принимают отца всерьез. Они говорят, что к нему нельзя относиться серьезно.
— Это еще почему?
— Если принять его всерьез, следовательно, придется считаться и с его собранием каменных и глиняных статуэток. А это невозможно, поскольку тогда сложившаяся археологическая картина мира рухнет, как карточный домик. Нет, вы только представьте: ведь это же — цивилизация, существовавшая задолго до нашей! Кроме того, если признать, что фигурки, собранные моим отцом, — подлинные, то они подлежат немедленной конфискации. Правительство мигом сообразит, какие несметные сокровища хранит здесь мой отец. А по перуанским законам частное лицо не имеет права быть владельцем подлинных археологических объектов. Считается, что они являются собственностью государства.
Это еще больше осложнило и запутало дело. Как же мне быть с этой удивительной коллекцией? Написать о ней и выставить себя на посмешище? Обвинить Кабреру в мошенничестве? А вдруг какая-нибудь индейская семья втайне фабрикует по его заказу эти странные глиняные статуэтки? Что тогда? Впрочем, Кабрера никогда не занимался и не занимается коммерцией; напротив, он хранит свои статуэтки, как величайшее сокровище, втайне от посторонних глаз. Он не продал ни единой фигурки.
Дочь Кабреры словно прочитала мои мысли:
— Эрих, прошу вас, напишите об этой коллекции!
Папа этого заслуживает! Вы даже не знаете, как он страдает… Он буквально разрывается на части между археологией и долгом перед государством, сознавая, что они не вправе быть подлинными и в то же время понимая, что они — подлинные.
Расставаясь, я пообещал девочке в следующий приезд непременно заглянуть к ним и повнимательнее познакомиться с этой невероятной коллекцией. И вот спустя четыре года я вновь оказался в Ика. Мне пришлось попросить Кабреру назначить мой визит на более поздний час, чтобы мне никто не помешал осмотреть его собрание. Я постарался запастись временем. Я наметил для себя хотя бы частично обследовать небольшую комнату, уставленную деревянными стеллажами. Мне хотелось замерить и сравнить фигурки, и главное — успеть сделать как можно больше фотографий. В конце концов (независимо от того, подлинники это или подделки), кто знает, какая судьба ожидает в будущем профессора Кабреру и его коллекцию? Между тем важнейшим критерием подлинности является возраст этих объектов. Поэтому в один из визитов я попросил Кабреру позволения взять с собой пробы материала глиняных фигурок, чтобы подвергнуть их химическому анализу в
