Ольга Новикова - Актуальные проблемы Европы №3 / 2010
Это обстоятельство не могло не найти отклик в Елисейском дворце, который обусловил процесс «возвращения» Франции в НАТО определенными требованиями, озвученными в том числе на Бухарестском саммите-2008. К таковым в первую очередь относились притязания французского руководства на глубокую трансформацию Альянса, «европеизацию» его интегрированной военной структуры, укрепление европейской обороны. Последнюю Париж планировал активно развивать в период своего председательства в ЕС с июля по декабрь 2008 г., причем именно по итогам деятельности в этой области администрация Н. Саркози намеревалась окончательно определиться с возвращением Республики в военную организацию НАТО.
Важной оговоркой, сделанной французскими властями применительно к полноценному участию Республики в военной деятельности блока, являлось сохранение национального контроля над вооруженными силами страны в мирное время, а также полная независимость сил стратегического ядерного сдерживания от натовской Группы ядерного планирования. Оба этих условия были документально зафиксированы в так называемой Белой книге по обороне и национальной безопасности (Le livre вlanc sur la défense et sécurité nationale), принятой в июле 2008 г. и определившей формат предстоящего «полноценного» членства в НАТО [Défense et sécurité nationale, p. 38).
Большинство из этих требований в итоге были удовлетворены, тем более что президент Н. Саркози проявил бóльшую осмотрительность в процессе «торга» с Белым домом, чем его предшественник Ж. Ширак6.
Желая развеять французские опасения насчет возможных попыток со стороны США повернуть вспять процесс «европеизации» НАТО, американское руководство стало проявлять ранее не свойственную ему гибкость и стремление к реальным компромиссам в такой крайне чувствительной сфере, как военная безопасность. В этом отношении ситуация 2005–2009 гг. резко отличалась от ситуации середины 90-х, когда американская риторика о необходимости разделения властных полномочий с союзниками по НАТО не смогла скрыть нежелание Вашингтона предоставить своим партнерам больший контроль над рычагами совместного управления натовскими структурами.
Идя навстречу пожеланиям французских властей, администрация Дж. Буша выразила готовность предоставить французским генералам руководство Стратегическим командованием по трансформации НАТО в Норфолке, которое призвано играть «руководящую и направляющую роль» в процессе комплексной реформы Альянса, а также контроль над Объединенным командованием в Лиссабоне.
Призывы военного и политического руководства Франции интенсифицировать диалог между НАТО и ЕС/ЕПБО также не были оставлены без внимания администрацией Дж. Буша. Как итог скептическое отношение американских военных и дипломатов к ЕПБО, традиционно воспринимаемой как конкурирующий с НАТО чисто европейский проект, сменилось более позитивным подходом к усилиям ЕС в этой сфере [Nuland; Bringing trans-atlantic security into the 21st century]. С победой же Б. Обамы на президентских выборах-2008 новый глава государства публично выразил поддержку французским инициативам касательно европейской обороны.
Со своей стороны Н. Саркози, пытаясь внять призывам администрации Дж. Буша, а затем и Б. Обамы, требовавших расширить военное присутствие Франции в Афганистане, согласился отдать соответствующий приказ об увеличении численности французского контингента в Международных силах содействия безопасности в Афганистане (ISAF, или МССБ). Менее чем за год состав военной миссии Республики в Афганистане увеличился более чем в 2 раза7 [International Security Assistance Force], при этом, согласно приказу французского Минобороны и лично Н. Саркози, группа новоприбывших солдат и офицеров была направлена в наиболее неспокойные южные провинции – жест, который долго не решался сделать Ж. Ширак8.
Достигнутый таким образом американо-французский компромисс в рамках НАТО означал реализацию на практике своего рода «трансатлантической сделки» (Transatlantic bargain), строившейся по принципу «больше влияния в обмен на большие вложения». Однако сегодня остается открытым вопрос: какая из сторон, участвующих в подобном торге, останется в большем выигрыше.
«Атлантизм» или «голлизм» в новом качестве?Само по себе решение о воссоединении французской военной машины с машиной общенатовской является лишь одним из мероприятий, направленных на более эффективное развитие процессов военного строительства и реформы национальных вооруженных сил. Об этом свидетельствует уже упоминавшаяся Белая книга по оборонной политике Пятой pеспублики – документ, который впервые с момента окончания «холодной войны» подвергнул пересмотру основные параметры обороноспособности Франции, Европы и Запада в целом применительно к стратегической ситуации начала XXI в. В общих чертах видение Парижем этих параметров во многом перекликается с более свойственным американскому стратегическому мышлению «широким взглядом» на проблемы безопасности, что позволяет говорить о постепенной эволюции французской военной доктрины в сторону «глобализма». Разработчики доктрины во многом переняли американские варианты трансформации НАТО из регионального оборонительного блока в глобальную организацию с широкими задачами, отказавшись от прежнего «узкого подхода» к НАТО как к структуре, призванной обеспечить защиту стран-участниц исключительно в случае войны с большими армиями враждебных государств. Сместив акценты с обороны территории (в европейских масштабах) к глобальной борьбе с новыми вызовами и угрозами, не имеющими национальных границ, а также очертив круг мероприятий, направленных на их нейтрализацию, авторы Белой книги обосновали необходимый выбор силовых средств, призванных обеспечить национальную безопасность страны. Более конкретно речь идет о новых приоритетах в области военного строительства и военной реформы, а также глубокой модернизации французских вооруженных сил на англосаксонский манер, что обусловливает нынешний курс на сближение с НАТО.
Реинтеграция Франции в военные структуры Альянса являет собой в этом случае не просто символический жест, а конкретную меру, способную принести стране немалые дивиденды не только в виде упрочения ее политических позиций в трансатлантическом сообществе, но и в плане увеличения оперативно-организационных и материально-технических возможностей французских и в целом европейских вооруженных сил. Восстановление отношений с НАТО в полном объеме позволит Республике направлять процессы дальнейшей трансформации НАТО «изнутри», принимать активное участие в процессах военного планирования, влиять на разработку будущих стратегических концепций и доктрин Альянса.
На концептуальном уровне этот подход означает французское стремление разрешить дилемму безопасности, вылившуюся в своего рода «игру с нулевой суммой» между двумя институтами – «европеистским» (ЕС/ЕПБО) и «атлантистским» (НАТО). На практике же задача французской дипломатии состоит, по-видимому, в том, чтобы превратить оба института из конкурирующих во взаимодополняющие друг друга проекты. В этой связи взаимодействие между Евросоюзом и НАТО через «взаимодополняемость» проходит «красной нитью» по всей Белой книге.
Тесное переплетение совместных усилий ЕС и НАТО в ходе миротворческих операций, обмен информацией и консультации между двумя организациями по широкому кругу вопросов военной и военно-гражданской деятельности давно стали реальностью. Вместе с тем широкое присутствие французских офицеров в военных структурах ЕС, таких как Военный штаб ЕС, при одновременном их отсутствии на аналогичных должностях в НАТО, создало определенный дисбаланс в отношениях двух организаций. В этом смысле назначение на командные должности в НАТО французских военных при одновременном сохранении за ними руководящих постов в ЕС, вероятно, облегчило бы процесс использования натовских структур планирования в целях усиления оперативного потенциала ЕПБО9. Как результат Парижу удалось бы избежать проблемы «двойных обязательств» по линии ЕС–НАТО, оптимизировав использование имеющихся у него средств для нужд безопасности и обороны. Последнее обстоятельство особенно важно в условиях экономического кризиса и дефицита французского национального бюджета.
Будучи «вовлеченным» в работу командных структур Альянса, французский генералитет получит возможность более полно воспользоваться плодами «революции в военном деле», упростив себе доступ к американскому, т.е. наиболее передовому, опыту планирования и осуществления боевых операций и добившись для своих вооруженных сил (и европейских сил быстрого развертывания – ЕСБР) большего соответствия «эталонным» для НАТО военным стандартам США и отчасти Великобритании. Причем военному сотрудничеству с Лондоном уделяется даже больше внимания, чем сотрудничеству с Вашингтоном, особенно если учесть, что без британской армии – наиболее боеспособной в ЕС – европейская оборона окажется возможной лишь на бумаге.
