Валерий Родиков - Судьба Шаргея
Обзор книги Валерий Родиков - Судьба Шаргея
Родиков Валерий
Судьба Шаргея
НЕВЕДОМОЕ: БОРЬБА И ПОИСК
ВАЛЕРИЙ РОДИКОВ
Судьба Шаргея
В двадцатые годы нынешнего века тема полетов на Луну и другие планеты проходила в основном по ведомству фантастики. Такое же отношение было и к работам ученых в этой области. "Это фантастика",подчас с презрением выносили свой приговор видные ученые мужи. И их вроде бы нельзя осуждать. Космические полеты в то время казались фантастикой. Об одной из таких плодотворнейших инженерных идей, которая материализовалась почти через сорок лет после ее опубликования, и о ее творце пойдет рассказ ниже.
"Когда ранним мартовским утром 1968 года с взволнованно бьющимся сердцем я следил на мысе Кеннеди за стартом ракеты, уносившей корабль "Аполлон-9" по направлению к Луне, я думал в этот момент о русском - Юрии Кондратюке, разработавшем эту самую трассу, по которой предстояло лететь трем нашим астронавтам". Это слова одного из специалистов проекта "Аполлон" Джона Хуболта. Именно он был инициатором использования в проекте "трассы Кондратюка", и в упорной борьбе с ведущими специалистами, в том числе с авторитетнейшим Вернером фон Брауном, ему удалось настоять на своем.
Суть идеи заключалась в следующем. Космический корабль остается на окололунной орбите, а на Луну отправляется своего рода "космическая шлюпка" - небольшая ракета. Затем на этой же ракете космонавты стартуют с Луны, стыкуются с кораблем и возвращаются на Землю. Даже число мест предугадал Кондратюк. Основной корабль - трехместный, а легкая ракета, названная специалистами по программе "Аполлон" "лунным модулем",двухместная.
В 1961 году такая схема высадки на Луну показалась настолько нелепой руководству проекта "Аполлон", что предложивший ее 41-летний Джон Хуболт был даже осмеян.
- Ваши цифры врут! - кричал Максим Фаже, один из ведущих конструкторов космического корабля "Меркурий". Повернувшись к участникам совещания, Фаже предупреждал:- Он заблуждается.
Вернер фон Браун только покачал головой и, обращаясь к Хуболту, сказал: - Нет, это не годится.
Фон Браун, как и большинство с ним работавших ученых-ракетчиков, отдавал предпочтение другой схеме полета. По ней стыковка производилась не у Луны, а на околоземной орбите. Он предлагал использовать две ракеты типа "Сатурн" - одна должна была нести на борту запас дополнительного топлива, а другая - космический корабль. После раздельного запуска их нужно было состыковать, а затем запустить космический корабль с дополнительным запасом топлива к Луне.
Фаже и другие члены группы, которая стала ядром проекта "Аполлон", ратовали за так называемый прямой полет. По их замыслам огромнейшая ракета, намного больше тех, которые к тому времени рассматривались в проекте, должна была доставить космический корабль непосредственно с Земли на Луну.
Но Хуболт оказался настойчив. После неудачного обращения во многие инстанции он, нарушив субординацию, написал отчаянное письмо заместителю директора НАС А Роберту Сименсу, ставшему впоследствии министром военно-воздушных сил США. Начиналось оно так: "Пережив состояние человека, вопиющего в пустыне, я испытываю ужас при одной мысли об отдельной личности и целых комитетах". Заканчивалось письмо просьбой: "Дайте нам разрешение, и мы доставим людей на Луну в очень короткий срок- и мы обойдемся без всякой хьюстонской империи".
Смелое и откровенное письмо понравилось Сименсу. Он передал его своим помощникам в -вашингтонскую штаб-квартиру НАСА. На этот раз руководители проекта отнеслись благосклонно к идее стыковки на лунной орбите, в том числе и фон Браун. "Когда фон Браун изменил свое отношение к стыковке на окололунной орбите в 1962 году (и я уважаю его за это),- сказал Хуболт,- я рассчитывал, что последнее препятствие преодолено".
В 1963 году Хуболт стал консультантом в Принстонской организации аэронавтических исследований. НАСА присудила ему награду "За выдающееся научное достижение", оценив его предвидение и настойчивость.
Было признано: настойчивость Хуболта, его одинокая и бесстрашная битва сберегла Соединенным Штатам миллиарды долларов, избавила от многих лет задержки. Такова была цена идеи, которую, по словам американского журнала "Лайф", инженер Хуболт заимствовал у русского автора Юрия Кондратюка, подробно теоретически обосновавшего этот вариант в книге, выпущенной в 1929 году.
История эта показательна еще и тем, что в ней проявилась заслуживающая всяческого уважения и перенятая американская черта: тщательный, скрупулезный поиск передовых научно-технических идей.
...А появился он на свет в Полтаве 9 июня 1897 года под именем Александр Игнатьевич Шаргей. Родителям его была уготована несчастливая судьба, недолгая жизнь. Отец его - Игнатий Бенедиктович Шаргей - был в ту пору студентом Киевского университета. Мать - Людмила Львовна (в девичестве Шлиппенбах) - учительницей в одной из киевских гимназий.
В марте 1897 года в университете прошли студенческие демонстрации.
Людмила Львовна, видимо разыскивавшая своего мужа в возбужденной толпе, была арестована. Через четыре года состояние здоровья ухудшилось, и ее поместили в Полтаве в частную клинику для душевнобольных.
Позднее Людмилу Львовну перевели в лечебницу "Шведская могила", где она умерла в начале 1910-х годов.
После того, как мать попала в больницу, маленький Саша жил в Полтаве у бабушки Е. К. Даценко. Игнатий Бенедиктович, чтобы не привлекать внимание полиции, бросил учебу в университете и после годичного перерыва продолжил свое образование в Германии в дармштадтской Высшей школе технических наук. Но потом вернулся в Россию и поступил в Петербургский университет.
Мать была безнадежно больна, и отец вступил в гражданский брак с Еленой Петровной Кареевой, своей сослуживицей (старший Шаргей совмещал учебу с работой в страховом обществе). В марте 1910 года у них родилась дочь Нина, а вскоре отец тяжело заболел и скончался летом того же года.
Мачеха с Сашиной сводной сестрой уехала в Петербург, а 13-летний мальчик остался жить в семье бабушки.
Растревожила талант, обратила Сашу в космическую веру научная фантастика. Именно 6 веру, ибо его упорное желание решать задачи даже не завтрашнего дня, а из призрачного послезавтра иначе, чем верой, не назовешь. Звездные грезы Циолковского инициировал Жюль Берн, а Саша Шаргей увлекся книгой Бернгарда Келлермана "Тоннель" - о сооружении подводной дороги между Америкой и Европой.
В русском переводе роман вышел в 1913 году; прочел его Саша летом 1914-го во время каникул.
Позже, в 1929 году, сам Александр Шаргей (он к тому времени сменил фамилию, стал Ю. В. Кондратюком) писал: "Первоначально толкнуло мою мысль в сторону овладения мировыми пространствами или, вернее, вообще в сторону грандиозных и необычных проектов редкое по силе впечатление, произведенное прочитанной мною в юности талантливой индустриальной поэмой Келлермана "Тоннель"... Впечатление от келлермановского "Тоннеля" было таково, что немедленно вслед за его прочтением я принялся обрабатывать, насколько позволяли мои силы, почти одновременно две темы: пробивка глубокой шахты для исследования недр Земли и утилизации тепла ядра и полет за пределы Земли. Любопытно, что читаемые мною ранее фантастические романы Жюля Верна и Г. Уэллса, написанные непосредственно на темы межпланетных полетов, не произвели на меня особого впечатления - причиной этому, видимо, было то, что романы эти, написанные менее талантливо и ярко, чем роман Келлермана, являлись в то время для меня явно несостоятельными с научно-технической точки зрения".
"С 16-летнего возраста, с тех пор как я определил осуществимость вылета с Земли, достижение этого стало целью моей жизни".
28 мая 1916 года Александр Шаргей окончил полтавскую гимназию с серебряной медалью и поступил без экзаменов на первый курс механического отделения Петроградского политехнического института. Жить он поселился на Васильевском острове у своей мачехи, которая сумела предоставить ему отдельную комнату.
Недолгой была его студенческая жизнь. Шел третий год мировой войны. Отсрочку от призыва студент получить не успел, и его мобилизовали в армию, направили в школу прапорщиков при одном из юнкерских училищ Петрограда.
Военная карьера не привлекала юношу. Каждое увольнение он проводил в своей комнате на квартире у мачехи. Торопился до отправки на фронт закончить свой труд по космическим полетам. Многие вопросы прорабатывал, еще учась в гимназии. Уже в этой первой работе, так и никак не названной, содержащей 104 страницы рукописного текста, имеются наметки будущей "трассы Кондратюка". Любопытно отметить, что юноша и слыхом не слыхивал ни о Циолковском, ни о зарубежных пионерах космонавтики, и тем не менее он самостоятельно получает многие результаты Циолковского, а кое в чем идет и дальше него.
После скорого военного обучения Александру присваивается звание прапорщик, и он направляется на Турецкий фронт. Пребывание там было непродолжительным. В Петрограде произошла Октябрьская революция, и одним из первых декретов нового правительства был "Декрет о мире".