Лев Минц - Котелок дядюшки Ляо
Лев Минц - Котелок дядюшки Ляо краткое содержание
Минц Л. Котелок дядюшки Ляо, или Занимательная этнография
Светлой памяти моих родителей — Ольги Владимировны и Мирона Львовича
Клиенты Сыма Цзянэра принимают его за Цзо Женьбо и убивают его (Из книги «Тысяча цветов мудрости»)
В 386 году эпохи Тан жил в городе Юэчжи уезда Юэ провинции Фучжоу некий Сыма Цзянэр, известный мудростью и богатством. Каждый шестой день недели к нему приходили семеро его клиентов и с ними некий Сян Хэ. Клиентов звали: Цзо Дэфан, Чжоу Синмин, Шен Цзянпин, Шен Цзицзюнь, Ли Сянсы, Го Данчеу, Фан Янцю. Они приносили ему по шесть хэ шелка «ма», по ляну горного воска и воду из источника Буцао, о котором поэт Ду Фу сказал:
Рыбку клюет в пруду
Под синим сводом бамбука.
Такова жизнь цапли.
Однажды к Сыма Цзянэру пришел царь обезьян Юга Футоу Тан и с ним обезьяна Э, его министр. Восхитившись мудростью и богатством Сыма Цзянэра, царь обезьян Юга Футоу Тан сказал:
На белом поле бумаги «цинь»
Зреют иероглифы мудрости.
На что Сыма Цзянэр отвечал:
Раздумья освежают и в полдень.
Тогда Футоу Тан возразил:
По яшме узор струится,
Креветке волн не увидеть
Так с приятностью они беседовали до вечера. Перед уходом министр обезьяна Э по знаку своего повелителя вынул из-под халата нефритовую чашу и преподнес ее Сыма Цзянэру. Позвав свою служанку Жень Не, Сыма Цзянэр приказал поставить чашу в саду, поместив туда золотых рыбок.
Когда на следующее утро он любовался игрою рыбок в воде, к нему пришли Цзо Дэфан, Чжоу Синмин, Шен Цзянпин, Шен Цзицзюнь. Ли Сянсы, Го Данчеу, Фан Янцю и с ними некий Сян Хэ с обычными подношениями. Увидев своего покровителя склонившимся над нефритовой чашей, они приняли его за Цзо Женьбо и пронзили его мечами. Умирая, он сказал:
На поле, заросшем маком, лежу.
О, как далеко до неба!
И еще:
О чем звенят колокольчики пагоды Ляо?
Убедившись в своей ошибке, клиенты и с ними Сян Хэ удалились, восклицая:
Сладок мед раздумий,
Горек осадок познаний!..
За одного принимают другого и убивают его.
Автор книги не может толком объяснить, при чем здесь эта мудрая новелла. Может быть, она — как щепотка кардамона, ничтожная сама по себе, но придающая неожиданный вкус блюду.
Предисловие
Книга, которую вы открыли, благосклонный читатель, посвящена занимательной этнографии. Боюсь, что не все, однако, знают, что это такое, а следовательно, не сразу могут понять, о чем книга. Хотя слово — «занимательная» — обещает, что читать ее будет довольно интересно. Так, по крайней мере, хотелось бы автору.
Сколько всего на Земле живет народов? Их, пожалуй, несколько тысяч. А племена? Тут счет уже пойдет на десятки тысяч. Чтобы не путать вас, уважаемый читатель, мы будем употреблять слово «этнос»: оно подходит и для народа, и для племени.
В наше время сократились расстояния, и многие уголки Земли, до которых раньше чрезвычайно трудно было добраться и которые интересовали только ученых, стали доступными, и мир с интересом узнает о них.
Мы больше знаем теперь о разных, даже очень далеких, народах мира. Больше. Но не всё и недостаточно для того, чтобы удовлетворить все растущий к ним интерес. Зачастую мы знаем гораздо меньше о наших соседях. А знать о них не менее интересно. И даже более — нужно.
Дело не только в том, что просто интересно знать, как живет тот или иной народ, какие у него обычаи и т. д.
Возьмем два учебника географии: один — современный, второй — пятидесятилетней давности. Раскроем их на тех страницах, где напечатаны политические карты Африки и Азии. Разница сразу бросается в глаза.
Какая разница? Ведь части света остались теми же.
Карта Африки пятидесятилетней давности похожа на лоскутное одеяло, в котором повторяются более и менее одни и те же цвета — цвета колоний Великобритании, Франции, Португалии, Бельгии… Были, конечно, и самостоятельные государства, но тогда они составляли меньшинство. Были еще какие-то загадочные страны, например выкрашенный в полоску Англо-Египетский Судан. Почему Судан англо-египетский, а не суданский, в то время всем было ясно, так как почти вся территория Африки принадлежала не африканцам.
А полвека спустя? Всего полвека! Мы видим, как все колонии исчезли с карты Африки, Азии. Почти не осталось колоний в Америке… Уже не просто интересно, но и важно знать о нравах и обычаях этих народов, в большой степени принадлежащих теперь прошлому, но в некоторых странах — часто и соседних с нами — еще властно заявляющих о себе.
Да что говорить, значительная часть граждан этих государств живет иногда — в прямом смысле — по соседству с нами. На соседней улице, а то и просто в вашем подъезде. И, глядя на сегодняшних, скажем, парижан, начинаешь сомневаться в классической фразе из французского учебника истории: «Наши предки галлы…» (То, что у древнейших людей, населявших юг Франции, была темная кожа и курчавые волосы, проходят только на третьем курсе Сорбонны…)
На Земле живут люди разного цвета кожи, у них разный разрез глаз, и волосы у них тоже не одинаковы. Не одинаковы и у многих из них нравы и обычаи. Но все они — люди Земли. Непохожесть их друг на друга объясняется и разным уровнем развития, и разной географической средой, и разными стадиями приспособления к ней.
Ученые, изучающие народы, живущие на Земле, называются этнографами. Слово «этнография» состоит из двух древнегреческих слов: «этнос» (народ) и «графо» (описываю); дословный перевод — «народоописание».
Действительно, предмет этнографии — изучение происхождения, расселения, сходства и различия между народами, исследование того, как характерные черты народов с течением времени изменяются… Этнография — наука самостоятельная — стоит как бы на стыке нескольких наук, соприкасается с ними. Таких наук немало, но главные из них — две: география и история.
Почему география? Да потому, что все народы живут в определенной географической среде, в какой-то части света, в горных районах или в долинах, в тропиках, где очень жарко, или в полярных областях, где, наоборот, очень холодно. Все это накладывает отпечаток и на их образ жизни, и на уровень их развития, и на их занятия, и на обычаи, да и на внешний облик. Изучая какую-либо страну, географ не может обойтись без этнографических сведений. Они позволяют ему точно установить, какие народы живут на территории страны, каковы ареалы их расселения, характер поселений, какие у этих народов традиционные (то есть давнишние, переходящие из поколения в поколение) занятия и т. д.
Другой вопрос — географические названия. Разве можно разобраться в них без помощи этнографических материалов? Вот пример. Через деревню течет речка, которая носит название никак не объяснимое, если исходить из языка, живущего в деревне народа. Лишь этнограф может прийти здесь на помощь. С помощью его исследований удается определить, кто жил в этих местах раньше и откуда у этой реки такое странное название.
Этнография — наука, близкая и к истории. Она рассматривает каждый этнос не как застывший организм, а как живой, развивающийся, изучает материалы о его прошлом, прослеживает, как это прошлое изменялось с течением времени, что от него сохранилось сегодня…
Обычаи, традиции, привычки — это и есть национальная самобытность. В них нет ничего случайного. Но есть много странного, непривычного для тех, кто принадлежит к другому этносу, ведь основа любого этнического самосознания — это противопоставление «мы — они». В этом нет ничего плохого до тех пор, пока это «мы» и «наше» не воспринимается заведомо лучшим, чем «они» и «их».
Тому есть несколько причин. И первая из них — невежество, которое Фома Аквинский считал восьмым смертным грехом. Оно дает возможность с большой уверенностью рассуждать о вещах, о которых не имеешь представления, — это очень легко. Но ты представления не имеешь и о том, что, скажем, народ может менять имя в истории, это имя может переходить к совершенно другому этносу. А в наше время, когда интерес к корням и истокам не то что возрос, а просто вспыхнул, как степной пожар, масса людей кинулась в реку Истории, не предполагая даже, где тут брод и сколько подводных течений, ям и камней в ней.
…Жил, к примеру, человек тихо и мирно в столичном городе, успешно, как говорят, занимался вопросами экономической эффективности одной железной дороги и писал об этом умеренной учености статьи. Я, естественно, не имею в виду никого конкретно. Может быть, он занимался молекулярным анализом или теорией грузовых лифтов — не это важно. Дело в том, что он не занимался никогда историей и этнографией, а в этих дисциплинах знания приобретаются только многолетней усидчивой учебой. За полгода их не освоишь. Да и за пять лет тоже. Но незнание предметов, от тебя далеких, — это еще не невежество: каждый пропалывает свою грядку, и никому не объять необъятного.
