Сергей Кара-Мурза - Манипуляция сознанием 2
Истина состоит в том, что мы живем ложью. Мы создали внешний слой, который прикрывает смертоносную раковую опухоль. Эта опухоль обнаруживается только с помощью статистики, которая раскрывает ужасающий факт. Наиболее могущественная и богатая империя в истории имеет страшно высокие показатели случаев самоубийств, наркомании, разводов, растления малолетних, актов насилия, убийств. Как злокачественная опухоль, эти несчастья ежегодно проникают своими щупальцами все дальше. Каждый из нас в душе чувствует боль. Мы кричим, желая перемен. Но мы затыкаем себе рот кулаками, заглушая эти крики, – и нас никто не слышит...
... Как можно подняться на борьбу с системой, которая дает вам дом и машину, еду и одежду, электричество и медицинскую помощь, даже если ты знаешь, что эта же система создает мир, в котором ежедневно умирают от голода двадцать че тыре тысячи человек, а миллионы других ненавидят тебя или, во всяком случае, ненавидят политику, проводимую избранными тобой людьми? Как набраться смелости, чтобы отделиться от общей массы и бросить вызов тому, что вы и ваши соседи всегда воспринимали как Библию, даже если подозреваешь, что система готова к самоуничтожению?»
Далее все в том же духе. Автор кается и честно признает: да, я виновен. Как и все, кстати! Но я-то сам осознаю свою вину:
«... Сейчас, оглядываясь назад, мне кажется, что мои сомнения и чувство вины... преследовали меня почти постоянно все эти годы». И, раз я все осознал и покаялся, я имею право снова давать вам советы – как жить дальше» (это делается далее в главе «Эпилог»).
Суть всей книги именно в покаянии: полный идеологический дефолт Запада и в особенности США сегодня очевиден уже всем, после преступлений Америки в Афганистане, Ираке, Югославии других точках земного шара. Под аккомпанемент жестоких бомбардировок и военных агрессий убеждать других в «общечеловеческих ценностях» бессмысленно. Если и дальше продолжать тупо гнуть свою линию, то мировое сообщество, рано или поздно, начнет коллективное противодействие США, что, учитывая надвигающиеся проблемы в американской экономике, ничем хорошим для «цитадели демократии» не закончится. Как отмечалось выше, часть американской элиты готова разыграть следующую информационную конструкцию: она кается за все, свершенное Америкой ранее, но при этом главным виновником выставляет своих политических оппонентов (принципиально важно понимать, что Запад и США не являются монолитными организмами; внутри них происходит постоянная борьба разных кланов).
Покаянием «набираются очки»: мы же покаялись, поэтому нам нужно верить! И, одновременно, «топятся» политические конкуренты.
Налицо превосходно разыгранная многоходовая политическая комбинация (которую условно можно назвать «змея меняет кожу»), в которой применение приема манипуляции сознанием «покаяние» выполняет одну из ключе вых ролей в проведении информационных установок манипуляторов.
Практически повторяет эту конструкцию книга Дж. Стиглица «Ревущие девяностые». Автор, весьма точно показывающий внутренние противоречия рыночной экономики – он был одним из ведущих финансовых чиновников США в администрации президента Клинтона, – рассказывает о причинах и обстоятельствах, сопутствующих созданию предпосылок к появлению «финансового мыльного пузыря» первой половины 2000-х годов. Картина, нарисованная им, наглядно показывает а) полную несостоятельность и либо вопиющую глупость, либо вопиющую же лживость тех, кто ратует за уменьшение доли государственного регулирования в экономике и б) врожденные пороки рыночной экономики, в принципе не способной существовать без серьезнейших системных кризисов.
Однако Стиглиц, признавая это, списывает все проблемы США конца 90-х – начала 2000 годов и по сей день исключительно на ошибки, свои собственные или тех, против кого он боролся, находясь на высоких государственных постах, но кого не смог «переубедить». Вот как это выглядит:
«В прошлом программы социального страхования впрыскивали фонды в экономику, когда темпы ее роста замедлялись и служили амортизаторами для тех, кто в их отсутствие мог пострадать. В то же время они содействовали оживлению экономики и ограничивали масштабы спада. Непреднамеренно мы создавали менее стабильную экономику».
«Но самым сильным нашим просчетом была недооценка интенсивности стремления к доминированию на каждом из рынков, которые мы собирались дерегулировать».
«Ревущие девяностые ушли в прошлое. Наши финансовые лидеры оказались простыми смертными. Они делали ошибки. Некоторые из ошибок оказались удачными, и в результате мы получили здоровое оживление. Некоторые из наших ошибок не имели серьезных последствий: мы выдержали повышение процентной ставки в середине девяностых. Но некоторые ошибки стоили нам дорого, и издержки по ним придется оплачивать еще на протяжении многих лет».
Как читатель может заметить, все проблемы, с которыми столкнулись США в итоге своей паразитической политики, списываются не на врожденные пороки системы, а на «ошибки» и «просчеты».
Следующий отрывок также продолжает убеждать читателя, что все дело в «ошибочности курса», «недальновидности» и, возможно, даже «глупости» американского истеблишмента:
«Те же самые факторы, что способствовали возникновению проблем в Соединенных Штатах, частично лежали в основе их политических провалов за рубежом. Америка проталкивала идеологию свободного рынка и упорно добивалась доступа американских компаний на зарубежные рынки. Осуществляя эту политику, мы в администрации Клинтона тоже часто забывали о принципах, которых должны были придерживаться. Мы совсем не принимали в расчет воздействие нашей политики на бедные слои развивающихся стран, а заботились только о создании рабочих мест в Америке. Мы верили в либерализацию рынков капитала, но при этом не думали о том, что это может привести к глобальной нестабильности. Мы были больше озабочены тем, что может Америка выиграть в кратковременном аспекте, занимая жесткую переговорную позицию, и как это, в свою очередь, может усилить позиции администрации, чем о возникающих ощущениях нечестности и лицемерия, которые могут повредить интересам Америки в долговременной перспективе. Разглагольствуя о демократии, мы делали все возможное для сохранения нашего контроля над мировой экономической системой и обеспечения того, чтобы она работала на наши интересы, или, вернее, интересы финансовых и корпоративных кругов, доминировавших в этой области нашей политической жизни. Внутри страны заинтересованность Уолл-стрит в приватизации Системы социального страхования встречала противодействие со стороны тех, кто мыслил более широко и понимал, что она наносит удар по обеспеченности престарелой части населения; но за рубежом был слышен только голос Уолл-стрит – ведь, в конце концов, престарелые других стран никогда не голосуют в Соединенных Штатах и не делают взносов в избирательные фонды.
Став у себя дома жертвой собственного успеха, мы оказались в таком же положении за рубежом. В самих Соединенных Штатах наша политика, по-видимому, срабатывала – все-таки мы переживали беспрецедентный подъем. Передав управление близоруким финансовым рынкам, мы не хотели заглянуть в будущее и задаться вопросом, устойчив ли наш успех. То же самое было и за рубежом. Страны, последовавшие нашим рекомендациям, вроде бы процветали так же, как и мы. Так почему нам не следовало рекламировать нашу экономическую политику? Теперь, после беспорядков в Сиэтле в декабре 1999 г., в условиях дискредитации как глобализации, так и имиджа триумфирующего американского капитализма, который стоял за ней, иногда бывает даже трудно вспомнить, каких высот достигали надежды, связанные с глобализацией. Я пришел во Всемирный банк на должность главного экономиста как раз тогда, когда эти надежды достигли максимума. Я вспоминаю свои речи, в которых с гордостью говорил о шестикратном увеличении потоков частного капитала из развитых стран в новые рыночные экономики, обусловливавшим необходимость пересмотра роли «официальной» (двусторонней или многосторонней) помощи. Мы должны были сосредоточить внимание беднейших стран на образовании и здравоохранении, областях, куда частные деньги все еще не поступают. Положение быстро менялось. В ходе глобального финансового кризиса потоки капитала резко сократились, и для некоторых регионов мира их направление сменилось на противоположное – из бедных стран в богатые. В Латинской Америке поступление капиталов в период подъема было более чем перекрыто их отливом в период спада.
То же можно сказать и о любой другой области глобализации. В середине девяностых годов мы пропагандировали картину мира, в котором либерализация торговли принесет беспрецедентное процветание как для развитых, так и для развивающихся стран. Но в конце девяностых соглашения, которые мы так гордо расхваливали, стали рассматриваться как неравноправные, а либерализация торговли – как новый способ эксплуатации богатыми и сильными слабых и бедных. Так же как рыночная экономика не выполнила своих обещаний странам бывшего Советского Союза – она принесла им беспрецедентную бедность, а не беспрецедентное процветание – либерализация торговли приносила вовсе не то, что было обещано. Ведомый экспортом рост стал опознавательным знаком самого экономически успешного региона мира – Восточной Азии, но проводимая там политика ничуть не походила на политику либерализации торговли, проводимую в Латинской Америке. Свое внимание латиноамериканцы концентрировали на открытости своих рынков вместо того, чтобы содействовать экспорту, и слишком часто рабочие места там не создавались, а уничтожались!» Снова и снова автор повторяет: мы не думали, мы не принимали в расчет, мы не заглядывали в будущее, мы верили, мы были озабочены, по невнимательности, став жертвой успеха дома, мы хотели того же самого и во всем мире... Да, естественно, наша политика принесла проблемы нам и горе всему миру – но ведь это произошло НЕ УМЫШЛЕННО! Просто так вот получилось. Вот такие мы глупые... Что с дураков взять? Уж не судите строго...
