А. Уткин - Правда об Ираке или Битва в Месопотамии
Президент Буш меняет тактику
12 января 2007 г. президент Буш в речи, специально посвященной Ираку, определил новые параметры своей политики. Главное: посылка в Ирак дополнительных 21 тысячи американских войск (1) и выделение на решение иракской проблемы дополнительных 1 млрд дол. (2).
Критические отклики последовали незамедлительно. Президент Джордж Буш сделал последнюю попытку спасти свой президентский имидж и остаться в истории с приличной характеристикой: объявил о выработке очередной «стратегии победы», ради которой в иракскую бойню будет брошена еще 21 тысяча американских солдат. Как сам президент, так и большая часть вашингтонского истеблишмента просто не желают раскрыть глаза и откровенно признать один-единственный факт: иракская война уже окончена.
Садам Хусейн мертв. От остатков программы производства ОМП не осталось и следа. Однако Соединенные Штаты показали полную неспособность достичь каких-либо других целей из своего весьма обширного списка. Уже практически четыре года Америка пытается воссоздать некий добрый и мягкий Ирак. Они будто забыли, что Ирак всегда был искусственным образованием, сочетанием несочетаемых конфессиональных групп, которые были согнаны в одно место Британской империей и не разваливались только за счет суннитского террора.
Американское вторжение полностью разрушило существовавшую на тот момент систему: шииты получили власть, сунниты обозлены, курды вообще хотят отделиться от обоих – и никто из них не хочет делиться властью с конфессиональным противником.
Не будем спорить, Ирак можно воссоздать. Он будет поделен на какие-то условные части, между которыми будут более или менее справедливо распределяться материальные блага. Однако вероятность появления подобной системы выше всего тогда, когда ее формированию предшествует долгая и кровавая гражданская война. Именно такую – гражданскую – войну больше не в состоянии предотвратить американские войска, как их ни усиливай.
Что касается заявления президента о том, что битва за Ирак «станет определяющей для будущего направления всемирной войны с терроризмом», то найти аргументы для ее подкрепления даже при всем желании нет никакой возможности. Ирак уже превратился в эпицентр антизападного терроризма. Это плохо, но это так. Ирак – это единственное место в мире, где у будущих джихадистов есть возможность организовать своеобразные «учения с боевой стрельбой» и тренироваться на американских войсках, готовя себя к будущим битвам. Не случайно, например, «самодельные взрывные устройства», впервые примененные именно в Ираке, позднее распространились и в другие горячие точки – например, в Афганистан. Создается такое впечатление, что кое-кто думает (совершенно безосновательно), что в мире живет некое конечное число потенциальных террористов, которых приманивает Ирак, куда они попадают, чтобы погибнуть от рук американских военных.
На практике же картины арабского общества, страдающего под пятой ненавистного Запада, уже призвали в ряды Аль-Каиды бесчисленное количество добровольцев. Американская оккупация создала им имидж борцов и мучеников, который будет еще многие десятилетия радикализировать арабский мир.Что делать президенту Джорджу Бушу? Позаимствовать опыт президента Рональда Рейгана. В 1983 году Рейган вначале дал «добро» на размещение американских войск в Ливане, причем для этого использовались те же предлоги, какими пользуются сегодня те, кто говорит, что американские войска должны оставаться в Ираке – надо бороться с террористами, надо что-то противопоставить влиянию Сирии и Ирана, надо предотвратить эскалацию межконфессионального конфликта, способного привести к войне на всем Ближнем Востоке. И тогда разнообразные аналитики говорили о том, что если войска будут выведены, то Америку перестанут уважать – особенно после теракта в казармах морской пехоты. Однако сороковой президент США, надо отдать ему должное, понял, что ограниченному американскому контингенту не под силу достичь ни одной из заявленных целей – и вывел войска. Поскольку сухопутные силы США уже не были заложниками переменчивой военной обстановки внутри Ливана, у Вашингтона были развязаны руки – и он смог принять более эффективную стратегию борьбы с терроризмом и недопущения распространения внутриливанской борьбы на остальные страны региона.
У американского народа нет желания ни нести связанные с Ираком издержки практически имперской опеки, ни вести жестокую военную кампанию, необходимую для умиротворения страны. Поэтому, вместо того, чтобы говорить о новой стратегии победы и посылать в огонь Ирака все новые и новые контингенты несчастных американцев, президенту лучше было бы объявить открыто, что миссия Америки окончена, и представить план постепенного вывода американских войск.
Будущее Ирака – в руках самих иракцев. Именно они – неважно как, с помощью насилия, путем переговоров или взаимных уступок – должны определить пути дальнейшего развития своей страны. Пока что их выбор совершенно не устраивает Америку – так же, как выбор, сделанный ливанцами в 1975 году и боснийцами в 1992-м, – но Вашингтон реально никак не сможет изменить эти решения.
Уже во второй раз в послевоенной истории Соединенные Штаты потерпели поражение на войне – не потому, что были побиты на поле боя, а потому, что не смогли решить свои политические задачи. Задача, которая сегодня стоит перед американским руководством – не придумывать планы продолжения войны, а искать способы, с помощью которых Америка может вновь набрать силу и реализовать свои интересы с учетом этой потери.
Из речи президента можно вынести, как минимум, пять довольно общих наблюдений:
1. Анализ ситуации в Ираке получился намного более реалистичным, чем в любом из предыдущих президентских заявлений. Президент признал наше поражение, хотя тут же применил стандартный прием уклонения от ответственности – объявил его своей личной ошибкой. Язык выступления был менее исламофобским, чем тот, который привычно стало слышать от президента Буша с 11 сентября 2001 года, хотя президент и тут не удержался и, говоря об угрозах, с которыми США приходится сталкиваться в Ираке, встал в ловушку демагогического упрощенчества, назвав пребывание войск в этой стране борьбой за защиту «молодой демократии» против экстремистов и американского общества – от террористов. Истинность и того, и другого утверждения более чем сомнительна.
2. Направление в Ирак дополнительного контингента из 21500 человек – не более чем политическая уловка, тактическая ценность которой весьма и весьма ограниченна, а стратегическая отсутствует вовсе. Добиться военной победы – еще не значит выиграть войну. Войска Соединенных Штатов ввяжутся в кровавые уличные бои, исход которых решающим образом никак не повлияет на прекращение продолжающегося хаоса и этнического и межконфессионального насилия, не говоря уже о целенаправленной антиамериканской деятельности боевиков.
3. Принимая решение повысить уровень американского военного присутствия и одновременно выставляя «суверенному» иракскому режиму какие-то «целевые показатели», а также подчеркивая внешнюю угрозу со стороны Ирана и Сирии, Администрация, в случае, если поставленные целевые показатели не выполняются (а это уже дело практически решенное), фактически оставляет себе выбор только из двух возможностей. Либо политика «моя хата с краю, я убегаю», то есть уйти из Ирака, потому что иракское правительство что-то пообещало и не выполнило – правда, таким способом США никак не прикроются от критики в адрес в высшей степени сомнительного «принципа домино», о котором президент уже слишком много раз говорил как о неизбежном и страшном следствии вывода американских войск; либо – и, не исключено, что такая возможность уже маячит где-то в глубине бушевского сознания – расширение географии конфликта и развязывание военных действий против Сирии и Ирана. Можно с уверенностью говорить, что кое-кто из неоконсерваторов, близких как к президенту, так и к другим чиновникам Белого дома, обязательно попытается их на это толкнуть. Такие же мысли могут возникнуть и в других местах – например, в голове сенатора Джо Либермана.
4. В выступлении президента ни слова не сказано даже о теоретической возможности развития ситуации, которая в конечном итоге привела бы к политическому решению. Поиск политического решения потребовал бы серьезного диалога – причем диалога с реальными политическими лидерами Ирака, за которыми стоят как политические, так и физические силы – относительно принятия американцами и иракцами совместного решения о сроках окончательного вывода американских войск. Судя по результатам социологических исследований, большинство населения Ирака хотело бы выхода американцев из страны в течение какого-то как можно более короткого срока. Если бы имелась конкретная дата этого события, установленная обеими сторонами, то тогда и вовлечение соседних стран в серьезную дискуссию на тему региональной безопасности и стабильности было бы уже гораздо более легкой задачей. Отказ США от возможности переговоров с Ираном и Сирией – это политика самоостракизма, хотя она довольно логично вписывается в общую политическую картину правительства, пытающегося заниматься придумыванием лозунгов вместо того, чтобы заниматься выработкой стратегий. 5. В выступлении президента отражается глубокое непонимание им реалий нашей эпохи. В Ираке Америка действует так, будто Ирак – ее колония. Эра колониализма прошла. Вести колониальную войну в постколониальную эпоху – самоубийство. Это и есть самый главный, убийственный, провал политики Буша.
