Леонид Млечин - Империя террора. От «Красной армии» до «Исламского государства»
Дом крупного предпринимателя Расула Барата в Мазари-Шарифе напоминал резиденцию описанного Марио Пьюзо крестного отца итальянской мафии. Дом, хозяйственные постройки обнесли толстой стеной. Повсюду бродили охранники. Круглые сутки через ворота въезжали и выезжали легковые машины, в которых сидели люди с автоматами. Занимаясь исключительно торговлей, Барат одновременно содержал целый пехотный полк.
Годы после апрельской революции перечеркнули попытки объединить и модернизировать государство, усугубили традиционную раздробленность Афганистана. Эта ситуация устраивала Кабул: искусное лавирование помогало режиму разобщать своих противников.
В нашем представлении в Афганистане шла борьба между революционерами и контрреволюционерами, между прогрессистами и ретроградами, между теми, кто тянет страну назад, и теми, кто ведет ее к светлому будущему. Но эта картина не имела ничего общего с реальной действительностью. В Афганистане шла борьба между различными кланами. А идеологические знамена, камуфлировавшие эту схватку, – красные или зеленые – мало кем принимались за чистую монету.
История исламских партий и организаций, организовавших борьбу против советских войск и кабульского режима, представляет собой бесконечную историю расколов, предательств и комбинаций. То, что со стороны кажется странной неспособностью объединиться даже перед лицом общего врага, отражает характерное для афганского общества отсутствие унитаризма.
Политические, религиозные и социальные структуры рассечены по вертикали приверженностью афганцев своему лидеру и их крайне независимым характером. Каждая из группировок превыше всего ценит самостоятельность.
Так было до появления талибов.
Правительство Наджибуллы продержалось три года, пока хватало ресурсов, оставленных Москвой. Эти запасы позволяли поддерживать приличный уровень жизни в городах. Когда ресурсы закончились, положение Наджибуллы стало безвыходным. Некоторое время его еще спасало то, что местные вожди маневрировали и не хотели нового сильного правительства. Наконец, они сговорились, и 25 апреля 1992 года моджахеды без крови вошли в город.
Падение правительства Наджибуллы означало формальное окончание джихада. Началось возвращение беженцев из Пакистана и в меньшей степени из Ирана.
Но тихое время продолжалось недолго. Оставшись без внешнего врага, лидеры моджахедов начали выяснять отношения между собой на бейрутский манер – прямо в городе строились барикады и велись бои. На власть претендовали президент страны Бурхануддин Раббани и министр обороны Ахмад Шах Масуд. Им противостояли премьер-министр Гульбуддин Хекматиар и генерал Абдуррашид Дустум.
Убивали они друг друга так ожесточенно, что люди бежали из города. Лидеры моджахедов обстреливали Кабул ракетами. Такого ужаса еще не было. Сельская местность превратилась в поле боя между местными вождями и просто бандитами. В стране воцарились хаос и бандитизм.
Верх в этой борьбе стало брать движение талибов. Молодые и не уставшие еще от войны, они уверенно теснили более опытных моджахедов, которым уже все надоело.
Талибы побеждают
Талибы появились осенью 1994 года в Кандагаре.
Правительство Пакистана отправило караван с продовольствием и товарами первой необходимости в соседний Афганистан. На караван тут же напали вооруженные грабители – бойцы одного местного властителя. И тут появились другие вооруженные люди и разогнали грабителей. Это были талибы.
Они доставили груз в Кандагар, город, который вот уже несколько лет страдал от анархии. Им правили местные вожди и полевые командиры, которые убивали друг друга и попутно грабили жителей.
Талибы обещали навести в городе порядок, покончить с коррупцией и установить справедливое правление, основанное на идеях ислама. Талибы потребовали от горожан сдать оружие, и люди подчинились.
Талибам удалось установить порядок в Кандагаре, и это создало им репутацию святых воинов, которые не знают поражения. Люди охотно вступали в их ряды. Некоторые из них, не думая о себе, шли на минные поля и прорывались. Это делало талибов мистически неуязвимыми. Это имело значение для необразованных и падких на предрассудки афганцев, которые заранее считали битву с талибами проигранной.
В сентябре 1995 года они взяли Герат, где их встретили не так хорошо. Герат был более просвещенным городом. Образованные горожане встали в очередь к консульству Ирана в надежде найти там приют. Но основная масса афганцев скорее приветствовала талибов, которые брали город за городом.
Бои за Кабул, которым управляло правительство моджахедов, шли много месяцев. Звук взрывающейся мины знаком в Афганистане каждому. Вокруг Кабула насчитывается пятьдесят два минных поля.
Каждая схватка между противоборствующими сторонами оставляла еще одно новое минное поле. Бои сгоняли людей с насиженных мест. А когда они возвращались, то попадали на минные поля.
Множество кабульских детей подорвались на минах. Противопехотные мины калечат, отрывают ноги. Если ребенка сразу доставить в больницу, он может выжить. Но в кабульских больницах не было ни крови для переливания, ни электричества, ни отопления. Нужны были антибиотики, их обычно тоже не хватало. Кабульским врачам часто приходилось оперировать в момент обстрела, когда на город сыпались снаряды и ракеты.
Кабул хронически голодал. Талибы перерезали дороги, по которым в столицу везли продовольствие. Международный комитет Красного Креста пытался доставлять гуманитарную помощь самолетами из Пакистана. Самолеты садились на авиабазу Баграм – бывшую советскую военную базу. Этот аэродром в тридцати двух километрах от Кабула еще находился под правительственным контролем.
Когда талибы осадили Кабул, жители столицы восприняли их как освободителей, несмотря на слухи о нетерпимости талибов. Наступая, талибы обещали быстро прекратить кровопролитие и избавить мирное население от тягот войны, а затем уступить власть законному правительству, которое будет сформировано после всеобщих выборов.
Но очень скоро талибы стали, как все, безжалостно обстреливать Кабул тяжелой артиллерией, да еще бомбить с воздуха – талибы тоже обзавелись несколькими самолетами.
Кто мог, бежал из Кабула. В 1992 году, когда моджахеды вошли в столицу, там было два с лишним миллиона человек. Когда к столице подступили талибы, осталось примерно в два раза меньше. За годы боев в Кабуле погибло несколько десятков тысяч человек – много больше, чем в те же годы погибло в Сараево, где тоже шли бои. Но трагедия боснийской столицы была в центре внимания всего мира. И мировое сообщество сделало все, чтобы остановить войну в Боснии. На то, что происходило в Афганистане, никто не обращал внимания.
– Афганистана больше не существует, – с горечью говорили кабульцы. – Мир нас бросил.
Ошибка бывшего президента
Когда моджахеды весной 1992 года взяли Кабул, они довольно спокойно отнеслись к своим недавним врагам.
Свергнутый президент Наджибулла не успел бежать в Индию, где нашла приют его семья. Моджахеды остановили его в кабульском аэропорту. Но и не тронули. Его приютили в кабульском представительстве ООН, где он провел долгие четыре года вместе со своим братом, помощником и охранником.
В последние месяцы перед приходом талибов Наджибулла установил нормальные отношения с правительством моджахедов. Он верил, что еще сможет вернуться в большую политику, несмотря на то, что многие афганцы его ненавидели как промосковского политика и бывшего главу секретной полиции. Он признался, что в бытность начальником госбезопасности приказал убить сотни заключенных, которых подозревал в сотрудничестве с моджахедами. Но он оправдывал себя тем, что вынужден был подчиняться приказам московских советников.
Когда талибы 27 апреля 1996 года вошли в Кабул, к здании миссии ООН подъехала группа вооруженных людей. Они сказали бывшему президенту:
– Ты нам нужен. Мы хотим расспросить тебя о ситуации. Не бойся. Мы разрешим тебе вернуться.
Наджибулла им поверил. Племя, к которому принадлежит Наджибулла, поддержало талибов, и бывший президент поверил, что как пуштун он сумеет с ними поладить, что он им нужен и, может быть, даже сумеет вновь возвысится с их помощью. Это была смертельная ошибка. Он переоценил силу пуштунской солидарности.
Его привезли в тот самый президентский дворец, из которого он управлял страной шесть лет. Талибы жестоко расправились с ним. Его мучали, избивали прикладами. Ему отрезали половые органы.
Ему сказали, что он будет повешен. Он стал настаивать на праве произнести последнее слово. Для исламского политика это имеет особое значение. Тогда талибы его просто застрелили, и вывесили на площади уже мертвое тело. Рядом повесили его брата. Это кадры обошли весь мир.
