Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №14 от 05.04.2011
Фейхтвангер. Теперь есть три понятия - фашизм, демократизм, социализм. Между социализмом и демократией есть разница.
Сталин. Мы не на острове. Мы, русские марксисты, учились демократизму у социалистов Запада - у Маркса, Энгельса, у Жореса, Геда, Бебеля. Если бы мы создали новое слово - это дало бы больше пищи критикам: русские, мол, отвергают демократию».
Еще раз обратите внимание на разнообразие до-водов, используемых Сталиным для обоснования разу-мности использования понятия «де-мократия». А те-перь обратите внимание, насколько это разнообразие доводов в идеологическом споре разумнее и благороднее тупого молчания белорусской официальной прессы даже не на злобную критику, которой тоже надо давать отпор, но и на доброжелательную.
Мне кажется, что Лукашенко не понимает, что век войны моторов окончился и давно уже начался век войн словами и деньгами.
Сталин значение войны слов понимал, правда, у него был выход – он мог заглушить враждебные слова.
«Фейхтвангер. В каких пределах возможна в советской литературе критика?
Сталин. Надо различать критику деловую и критику, имеющую целью вести пропаганду против советского строя.
Есть у нас, например, группа писателей, которые не согласны с нашей национальной политикой, с национальным равноправием. Они хотели бы покритиковать нашу национальную политику. Можно раз покритиковать. Но их цель не критика, а пропаганда против нашей политики равноправия наций. Мы не можем допустить пропаганду натравливания одной части населения на другую, одной нации на другую. Мы не можем допустить, чтобы постоянно напоминали, что русские были когда-то господствующей нацией.
Есть группа литераторов, которая не хочет, чтобы мы вели борьбу против фашистских элементов, а такие элементы у нас имеются. Дать право пропаганды за фашизм, против социализма - нецелесообразно.
Если элиминировать попытки пропаганды против политики советской власти, пропаганды фашизма и шовинизма, то писатель у нас пользуется самой широкой свободой, более широкой, чем где бы то ни было.
Критику деловую, которая вскрывает недостатки в целях их устранения, мы приветствуем. Мы, руководители, сами проводим и предоставляем самую широкую возможность любой такой критики всем писателям.
Но критика, которая хочет опрокинуть советский строй, не встречает у нас сочувствия. Есть у нас такой грех.
…До 1933 года мало кто из писателей верил в то, что крестьянский вопрос может быть разрешен на основе колхозов. Тогда критики было больше.
Факты убеждают. Победила установка советской власти на коллективизацию, которая сомкнула крестьянство с рабочим классом.
Проблема взаимоотношений рабочего класса и крестьянства была важнейшей и доставляла наибольшую заботу революционерам во всех странах.
Она казалась неразрешимой: крестьянство реакционно, связано с частной собственностью, тащит назад, рабочий класс идет вперед. Это противоречие не раз приводило к революции. Так погибла революция во Франции в 1871 году, так погибла революция в Германии. Не было контакта между рабочим классом и крестьянством.
Мы эту проблему успешно разрешили. Естественно, что после таких побед меньше почвы для критики. Может быть, не следовало добиваться этих успехов, чтобы было больше критики? Мы думаем иначе. Беда не так велика».
Заметьте, эта беседа шла 8 января 1937 года, и Сталин в числе первого примера идеологической борьбы приводит пример удушения болтовни националистических ублюдков против русского народа. Но это к слову.
А в этом отрывке опять хочу обратить внимание на диапазон доводов и даже терминов, используемых Сталиным. Я, к примеру, не понял используемое Сталиным слово «элиминировать». Посмотрел в Викисловаре, а там дано определение: «книжн. удалять, исключать, устранять что-либо», - и, что интересно, далее следует просьба:«Для этого значения не указан пример употребления. Вы можете оказать помощь проекту, добавив пример употребления из литературного произведения или повседневного общения». То есть Сталин в разговоре употребил в разговоре настолько редкое слово, что сегодня и словарь не может найти пример его применения. Но и не в этом дело.
Во времена Сталина ещё возможно было уничтожить вражеское оружие – вражеское слово – молчанием. Сегодня такой возможности, тем более у Лукашенко, нет. Для него один выход – искать бойцов пропагандистской войны и воевать, а не отмалчиваться. Иначе все, что им сделано, в момент уничтожат те, на кого и указал А. Баранов, – тупая белорусская интеллигенция и молодежь, развращенная российскими и западными СМИ. А вот этой пропагандистской войны в Белоруссии не видно. А то, что делает белорусский официоз, это, скорее, игра в поддавки.
И именно поэтому сын Лукашенко, который, по идее, появился в кадре для поднятия имиджа самого Лукашенко, вызвал у меня неприятие.
Артем Сергеев, которого можно считать приемным сыном Сталина и который долго жил в его семье, вспоминал:
«Читал Сталин очень много. И всегда, когда мы виделись с ним, спрашивал, что я сейчас читаю и что думаю о прочитанном. У входа в его кабинет, я помню, прямо на полу лежала гора книг. Он смотрел книги, складывал некоторые в сторону — они шли в его библиотеку. Библиотека его хранилась в Кремле. Что с ней сейчас — не знаю.
В книгах делал пометки, читал почти всегда с карандашом в руках. Преобладали философские труды, наши классики. Любил он Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Толстого, Лескова. Был в библиотеке Есенин, Маяковский, Пастернак, Булгаков. Его Сталин очень ценил и говорил: «Этот писатель смело показал, что герои были не только на стороне Красной Армии. Герои — это те, кто любит свою родину больше жизни. А такие, к сожалению, воевали не только на нашей стороне». Вообще изучению русского языка и литературы Сталин уделял особое внимание. Говорил нам, зная о нашем выборе: «Вы будете военными. А какой предмет для военного самый главный?» Мы наперебой отвечали: математика, физика, физкультура. Он нам: «Нет. Русский язык и литература. Ты должен сказать так, чтобы тебя поняли. Надо сказать коротко, часто в чрезвычайных условиях боя. И сам ты должен понять сказанное тебе. Военному выражаться надо ясно и на письме, и на бумаге. Во время войны будет много ситуаций, с которыми в жизни ты не сталкивался. Тебе надо принять решение. А если ты много читал, у тебя в памяти уже будут ответ и подсказка, как себя вести и что делать. Литература тебе подскажет».
Вот на это я хотел обратить внимание. Сталин готовил своих сыновей не на инаугурациях ошиваться, он их готовил командовать в предстоящих боях на фронте. Вот в этом разница.
И нам лучше было бы не знать, к чему готовит своего сына Лукашенко, чем увидеть, к чему он его на самом деле готовит.
Нет, Лукашенко не Сталин!
Ю.И. МУХИН
РЕФОРМЫ, РЕФОРМЫ, РЕФОРМЫ...
Если ЖКХ, то имени Путина? По крайней мере, так предложил их величать один участник интернетовской телепрограммы «Ответы». Разумеется, в этих реформах Путин присутствует не один, там – семейный «клан», но без их утверждения в бытность его президентом реформы бы не прошли. Значит, присвоение реформам его имени – закономерно.
Так во что же вылились на местах сегодня его реформы? Есть ли толк от его реформ? Улучшили ли они жизнь народа, но не властных структуроводов? Реформы эти монопольно-рыночные. Если на нормальном рынке, как говорят, существуют конкуренты – производители, с которыми ещё можно найти «точку опоры», то на рынке ЖКХ такой точки нет. Все варианты реформ ЖКХ, с кем бы ни пришлось разговаривать (а их три варианта, помните?), варварские, изначально-грабительские. Напомню их: управление товариществом собственников жилья (ТСЖ), управляющие компании (УК) и непосредственное управление (НУ). Как показали прошедшие годы, их деятельность не только не улучшила жизнь людей, а ухудшила, если говорить об абсолютном числе людей. Мероприятия на содержание жилищного фонда проводятся под знаком непомерности и неоправданности цен на все услуги ЖКХ, которые рассчитаны преимущественно на денежных людей. Ответственные государственные органы (а в них-то лица!) освободились от своих прямых обязанностей по Конституции, связанных с заботой о гражданах и их жилищах, поставив себе целью весело пожить промежуток между рождением и смертью.
Ведение реформ верховная власть передала региональной, губернаторской, те, в свою очередь, передали мэрской власти, а те – дядям и тетям, сидящим в кабинетах и способным выполнять «заказы». Дополнительно, чтоб «придать делу законный вид и толк», подтянули местную законодательную власть и всё… чики-чики. Данные по объёмам и тарифам не экспертизируются никаким образом, а просто подписываются и утверждаются.
