Модест Колеров - Точка взрыва. Россия, Кавказ и Ближний Восток
Не вступить в войну Россия не могла по определению: были убиты ее миротворцы, несущие службу согласно международному мандату. Никакого противоречия в позициях тогдашнего президента страны Медведева и нынешнего — Путина — быть в этой ситуации не могло. Присутствовало лишь то ответственное промедление, о котором говорит Путин, рожденное сомнениями, которые и озвучил Медведев в одном из первых послевоенных интервью: «Я не мог поверить! Он (Саакашвили) что, с ума сошел?!»
В августе 2008 года Саакашвили начал против России провокационную войну — в надежде на блицкриг и с внушенной ему уверенностью, что Москва не рискнет вступить в открытые боевые действия в Закавказье. Сомнениями в силе России, в способности ее руководства адекватно отвечать на угрозы тогда было пронизано все грузинское общество. Постарались подконтрольные власти телеканалы.
Маневры американского военного флота и якобы попытки войти через Босфор в Черное море, «остановленные» Турцией, были лишь декорацией, имитацией желания Запада помочь Саакашвили. Театрализованные гастроли американских марионеток вроде Ющенко, Качиньского и их прибалтийских коллег на центральной площади Тбилиси — это максимум, чем помогли Грузии ее западные «союзники». Грузия была обречена на поражение в тот момент, когда начала войну. Глобальный же торг шел в Москве с участием США, ЕС и Турции. Турецкий премьер-министр Эрдоган в военную годину представлял в Москве «Платформу мира и стабильности на Кавказе», то есть закреплял турецкие права на участие в послевоенной закавказской игре. И она не замедлила продолжиться. Началось беспрецедентное армяно-турецкое примирение. Но сценарий сорвался на Карабахе.
Саакашвили, а с ним и всю Грузию, — подставили. Подставили, чтобы втянуть Россию в войну, в которой Грузия должна была, безусловно, проиграть, а ее приграничные с Россией конфликты быть законсервированы на ближайшее обозримое будущее. По сути дела, России была навязана война, итогом которой стала фиксация ее же зоны военного влияния в Грузии. После вывода баз РФ из Аджарии и Джавахети, данная зона, в которой остались Абхазия и Южная Осетия, отныне более не затрагивала новые стратегические коммуникации, тянущиеся из Каспия в Турцию.
Можно сказать, что именно с выводом военных баз России из Аджарии и Джавахети начался обратный отсчет — война в Южной Осетии была неизбежной. Она позволила Западу снизить риски в функционировании стратегического коридора между Каспийским и Черноморским регионами, а также добиться расширения влияния на Кавказе. Ибо если Россия сегодня лишена практической возможности влияния на внутреннюю грузинскую ситуацию, в том числе благодаря усилиям американских спецслужб, Грузия на российском Северном Кавказе работает много и усердно. Тбилиси периодически рапортует о нарастающем потоке российскихтуристов, для чего в одностороннем порядке был отменен визовый режим, поддерживает акции и инициативы типа признания «черкесского геноцида» и пр. Ясно, что новая, «обрубленная», но вышедшая из зоны российского политического влияния, Грузия становится площадкой, позволяющей Западу спокойно вырабатывать различные стратегии для всего постсоветского пространства. Проигравшая войну Грузия очень быстро становится «экспортером реформ», например, в Армению и даже Киргизию, инициатором новых общественно-политических трендов на Северном Кавказе.
Реформируется и грузинская армия. Сегодня братья погибших в Осетии грузинских солдат воюют в Афганистане — Грузия вносит самый значительный вклад из стран — не членов НАТО в оккупационную коалицию. Это особый предмет гордости Саакашвили. Сообщения о гибели грузинских солдат на афганской чужбине лишь увеличивают его чувство гордости.
Именно подавляющим влиянием США на политическую элиту Грузии объясняется торможение российских интеграционных инициатив в Закавказском регионе. Последние после строительства альтернативных энергетических и транспортных коммуникаций — нефтепровод Баку-Джейхан, газопровод Баку-Эрзрум, железная дорога Баку-Каре — год от года все меньше подкреплены внятными экономическими перспективами. Азербайджан завязан на Турции, Армения — на Грузии. Сама Грузия — разъединительный буфер для России, укрепляемый политически США, экономически — Турцией, энергетически — Азербайджаном. Аналогичным образом обстоят дела в Средней Азии. Выход Китая на нефтегазовый рынок региона значительным образом снизил привлекательность российских интеграционных инициатив.
Москва признала независимость Абхазии и Южной Осетии раз и навсегда. Абхазы и осетины не воюют. Там мир. Но мир очень беспокойный, требующий серьезных послевоенных усилий. Прошло 4 года, а Россия не смогла превратить граничащую с ней мизерную Южную Осетию в цветущий край, надежно охраняемый от внешнего врага. Но при всем при этом пропагандисты говорят о потенциале России интегрировать вокруг себя все Евразийское пространство… Разобраться бы сначала с Южной Осетией! Но здесь мешают не только собственные коррупционеры, особо старательные из которых даже умудрились пробраться прямо туда — в регион будущего распила в качестве новоявленных «осетинских» политиков. Постарались и сами осетины, которые, кажется, еще не до конца осознали и оценили, какой уникальный, совершенно беспрецедентный и невероятный исторический шанс выпал на их долю. А также то, какой ценой он был завоеван.
Спустя четыре года после войны главная задача России — обеспечить ресурсы для стремительного развития Южной Осетии и Абхазии. Это вопрос не только имиджа, но и безопасности страны. Не добившись серьезного прорыва в этом направлении, нельзя серьезно говорить о бесконфликтном интеграционном потенциале России в целом. Но и вечно этот процесс длиться не может. С исторической точки зрения, России в Закавказском регионе дана лишь короткая передышка. Вопрос: использовать Вооруженные силы или нет и когда именно это сделать — может встать снова в любую минуту. Никаких иллюзий в этом плане быть не должно.
Война августа 2008 года — эпизод исторической борьбы России за влияние на Кавказе, завершившийся победой российской армии, но не предопределивший исхода этой борьбы. Москва должна быть готова к новой региональной эскалации на все 100 %, чтобы потом не рассуждать о своевременности собственных действий. А Южная Осетия и Абхазия должны стать передовыми рубежами российской региональной политики, а не арьергардами, страхующими ее отступление.
Таджикистан и Армения: блокированные «анклавы влияния»Важнейшей точкой военно-политического присутствия России в Закавказье продолжает оставаться Армения. По своей стратегической позиции, с точки зрения российских интересов, Армения весьма напоминает Таджикистан. Обе страны расположены на стратегических участках бывшей советской границы, которая здесь еще не полностью размыта в связи с многолетним присутствием российских пограничников. Сегодня в Таджикистане такого присутствия уже нет, а в Армении оно сведено к минимуму.
Таджикский участок границы с Афганистаном успешно осваивают американцы. После вытеснения России здесь реализуются коммуникационные проекты: строятся мосты, протягиваются линии электропередачи. Чем больше мостов с Афганистаном, тем активнее интеграция с ним. «Афганизация» Таджикистана идет полным ходом, против самих таджикских интересов. Режим Эмомали Рахмона, следующий под узбекским и афганским нажимом в фарватере американских интересов, тщетно старается держать внутреннюю ситуацию под контролем. Но одними запретами на ношение бороды и посещение мечетей ситуацию вряд ли уже можно спасти. Наоборот. Дни светского Таджикистана сочтены. Сценарий запуска на арену местных «братьев мусульман» по египетской технологии, безусловно, в вашингтонском рукаве уже приготовлен. Точек разрыва и распада внутри и вокруг Таджикистана сколько угодно — Ходжент, Бадахшан, Фергана, Ош.
И Таджикистан, и Армения оторваны от России и заблокированы соседними странами, — что примечательно: именно государствами так называемого «тюркского пояса» — Узбекистаном и Азербайджаном. Различие лишь в том, что если армянские власти согласились пролонгировать срок дислокации российской военной базы на 49 лет, то президент Таджикистана Эмомали Рахмон пообещал сделать это, но в итоге не сдержал обещания. Не смог. Причина одна — текущие позиции России в Таджикистане слабее, чем в Армении. И вторая — угрозы безопасности Армении гораздо более интенсивны и носят целиком и полностью внешний характер. Именно поэтому, подписывая обновленный договор о российской базе, армянское руководство четко артикулировало свое ответное ожидание — база должна защищать безопасность Армении не только на турецком направлении, но и на азербайджанском, а армянская армия должна снабжаться современным вооружением по доступным ценам.
