Коллектив Авторов - Карабахский конфликт. Азербайджанский взгляд
– В Азербайджане не раз раздавались голоса о том, что международные структуры должны признать Армению агрессором. Как вы считаете, почему этого не происходит?
– Соблюдается режим прекращения огня, стороны формально не находятся в состоянии войны, идут мирные переговоры в рамках ОБСЕ – в такой ситуации международные организации, как правило, ведут себя сдержанно и ждут результатов переговоров. Хотя есть и исключения – можно вспомнить несколько резолюций Совета Безопасности ООН, требующих от армянской стороны безусловного освобождения захваченных территорий, недавнюю резолюцию ПАСЕ по этому вопросу. Но в целом международное сообщество ждет, чем закончится переговорный процесс. Если он закончится провалом и стороны подойдут к опасной черте – возможна серьезная реакция со стороны международных организаций.
– Если будет возможен договор между сторонами, определяющий принципиальные пути решения карабахского конфликта, – кто должен его подписать? С учетом того, что в нынешнем военном раскладе в Карабахе и вокруг задействованы вооруженные силы «Нагорно-Карабахской Республики», должна ли она быть отдельным участником договорного процесса?
– Если будет мирный процесс – он будет поэтапным, поэтому и форматы переговоров в этом процессе будут, видимо, отличаться на различных этапах. Первый этап, видимо, должен предполагать соглашение между Арменией и Азербайджаном. Это касается освобождения территорий за пределами Карабаха, возвращения беженцев, открытия коммуникаций, начала экономических связей. В этом случае второй этап – согласование статуса Карабаха – уже может состоять в переговорах между представителями армянской общины Карабаха и Баку. Хотя и на первом этапе, видимо, должны быть найдены механизмы привлечения армянской и азербайджанской общин Карабаха, так как именно им жить бок о бок и практически реализовывать мирное соглашение. В свое время Минская группа предложила формулу «две стороны конфликта и две заинтересованные стороны». Можно предложить и новые подходы, например, «временного» или «промежуточного» статуса. Была бы политическая воля к началу реализации поэтапного плана урегулирования, а взаимоприемлемые формулы и форматы согласовать нетрудно.
– Предположим, Карабах получает автономию в составе Азербайджана. Возможно ли в этом случае создание наземного коридора, связывающего Карабах с Арменией? Кто сможет обеспечивать его безопасность?
– Безусловно, наличие и безопасность такого коридора – очень важный элемент мирного соглашения. Это касается также коридора между Нахичеванью и «материковым» Азербайджаном. Думается, что именно в этом вопросе важную роль гаранта могли бы играть международные миротворческие силы.
– Считаете ли вы перспективной идею ввода в зону конфликта международных миротворцев? Под эгидой какой организации и на каких условиях?
– Принципиальное решение по этому поводу уже принято на Будапештском саммите ОБСЕ в конце 1994 года с согласия всех сторон. Несколько лет специальная группа планирования из ОБСЕ работала в зоне конфликта, и уже составлен достаточно подробный технический план ввода и размещения миротворческих сил. Конечно, он не мог быть официально утвержден, так как нет главного документа – соглашения между сторонами об урегулировании конфликта. По этой же причине не был определен также и состав миротворческих сил. Есть несколько подходов к этому вопросу – одни считают, что именно страны – сопредседатели Минской группы ОБСЕ (США, Россия, Франция) должны быть вовлечены в эти международные силы как страны-гаранты. Другие, наоборот, считают, что к миротворческому процессу должны быть привлечены нейтральные страны, напрямую не вовлеченные в переговоры и не имеющие в нашем регионе больших геополитических интересов. Хотя я считаю этот вопрос достаточно чувствительным как для сторон конфликта, так и для заинтересованных внешнеполитических игроков, но я надеюсь, что нахождение взаимоприемлемого формата в этом вопросе не столь сложно, как достижение соглашения между Арменией и Азербайджаном по принципам урегулирования конфликта.
– За последние 10 лет внутриполитическая и экономическая ситуация в Азербайджане заметно стабилизировалась. Страна приобретает все больший международный вес, в том числе благодаря нефтяным проектам. Как вы считаете, почему, несмотря на все это, Азербайджан не сумел добиться ощутимого прогресса в решении карабахской проблемы?
– О том, что у Азербайджана большие природные ресурсы, известно всем, но «большая нефть» начнет приносить Азербайджану большие доходы только через год. Прошедшие годы были только «подготовкой» – подписывались контракты, строились нефтяные платформы на море, начали прокладывать нефтепровод Баку – Джейхан, газопровод Баку – Эрзерум. Лет десять назад многие считали эти планы несбыточными иллюзиями. По средним оценкам, в ближайшие 20 лет совокупный доход Азербайджана только от этих проектов составит около 200 млрд. долларов США. Весьма вероятно, что в будущем как транзитная страна Азербайджан привлечет внимание и других стран с богатыми энергоресурсами, в первую очередь – России и Казахстана. Но для того чтобы эффективно воспользоваться всеми этими ресурсами, действительно обрести большой международный вес, мы должны в первую очередь осуществить глубокие демократические реформы, построить современное правовое государство, эффективную рыночную экономику. Без демократии, прозрачности, верховенства закона большая нефть может превратиться в большую беду. Азербайджан может стать чем-то вроде южнокавказской Норвегии или южнокавказской Нигерии, и от этого выбора во многом будет зависеть и прогресс в решении карабахской проблемы.
«АНТИАЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ ПРОШЛА ПОД КРАСНЫМ ЗНАМЕНЕМ»
– Не могли бы вы кратко раскрыть идущие в начале 90-х годов тайные и явные процессы, приведшие к трагедии в Ходжалы?
– Очевидно, что в свершившемся варварском убийстве мирных сельчан существует тайная и явная подоплека. К тайной следует отнести геополитический аспект событий, происходивших в то время на юге Кавказа. Вначале эту подоплеку следовало искать в контексте политики Михаила Горбачева второй половины 80-х годов. В ту пору сепаратизм армян Нагорного Карабаха был инициирован в качестве противовеса сепаратистским настроениям, пропагандировавшимся Народным фронтом Азербайджана. Вспомните, как осенью 1988 года в Верховном Совете под этим влиянием был принят конституционный акт о суверенитете Азербайджана. Тогда Азербайджан в своей радикальности по отношению к союзному центру обошел даже прибалтийские страны, являвшиеся в то время локомотивом оппозиционных движений в СССР. Совпадение во времени событий в Нагорном Карабахе (февраль 1988 года) и пика центробежных тенденций, охвативших союзные республики сразу после появления неформальных общественных объединений типа народных фронтов, не может не обращать на себя внимание. В Азербайджане радикализация деятельности неформального общественно-политического движения под названием Народный фронт Азербайджана произошла под влиянием событий, начавшихся в Нагорном Карабахе, и сама подхлестнула эти события.
По мере углубления противостояния в Нагорном Карабахе, достигшего к лету 1988 года фазы фактического отторжения от Азербайджана, активизировалась деятельность Народного фронта, полагавшего, что во всем произошедшем повинен Кремль в лице Горбачева. Справедливости ради должен подчеркнуть, что в то время подобные настроения быстро распространялись в республике и без усилий Народного фронта. К началу 90-х годов антимосковские настроения достигли своего пика, в немалой степени – после того как Кремль инициировал создание Комитета особого управления Нагорным Карабахом, в задачу которого входило юридическое оформление вычленения Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО) из состава Азербайджанской ССР и переподчинения таким образом области союзным органам управления. Было реализовано соответствующее постановление союзного правительства. Вспомните, с каким безразличием Кремль отнесся к возмущению азербайджанской общественности по поводу того, что депутатом Верховного Совета СССР по Нагорно-Карабахской области Азербайджанской ССР был избран Зорий Балаян,[13] один из организаторов и вдохновителей нагорно-карабахского сепаратизма. Отвернувшаяся, по мнению азербайджанцев, от Азербайджана Москва в лице тогдашнего руководства сама инициировала рост антимосковских настроений. И вполне естественно, что альтернативой Москве в тогдашнем общественном мнении азербайджанцев могла быть близкая территориально и по языку Анкара. Зададимся вопросом: на самом ли деле союзное руководство того времени могло согласиться с потерей Азербайджана? Конечно же, нет. Просто для Кремля было неважно, кому будет подчиняться Нагорный Карабах. Это обстоятельство имело огромное значение лишь для азербайджанцев. А раз так, то карабахским фактором можно было хорошо манипулировать и нейтрализовать сепаратистские настроения азербайджанцев. Кстати, не только азербайджанцев, но и тех же армян в Армении, которые под влиянием Армянского освободительного движения (АОД) не скрывали своего желания выйти из состава СССР. Вспомним, как в Армении не был проведен объявленный Горбачевым всесоюзный референдум 17 марта 1991 года, который должен был дать ответ на главный вопрос того времени: хотят ли граждане СССР жить в обновленном союзном государстве?
