Михаил Домогацких - Последний штурм
Соглашение предусматривало обмен военнопленными. Стороны, в том числе сайгонская администрация, обязались соблюдать прекращение огня и обеспечить прочный и устойчивый мир. В документе говорилось, что политическое будущее Южного Вьетнама должно определить южновьетнамское население через выборы под международным наблюдением. Воссоединение Вьетнама, говорилось в соглашении, будет осуществляться шаг за шагом мирными средствами, а сроки его будут согласованы между Севером и Югом. Для обеспечения выполнения парижского соглашения была создана Международная комиссия по наблюдению и контролю в составе Венгрии, Польши, Индонезии и Канады.
23 января в Париже было объявлено, что Соглашение о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме будет подписано 27 января министрами иностранных дел четырех стран, участвовавших в переговорах. Через 60 дней после этого из Южного Вьетнама должны быть выведены войска США и их союзников до последнего солдата.
23 января 1973 года газеты, радио и телевидение США в экстренном выпуске новостей сообщили, что в госпитале города Сан-Антонио, штат Техас, на 65-м году жизни скончался бывший президент США Линдон Джонсон.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Редко Париж видел в субботние дни такие массовые зрелища. А если учесть, что это была последняя суббота января, месяца, по парижскому календарю, самого холодного, станет ясно, какое совсем не обычное событие позвало парижан на улицы.
В Латинском квартале студенческая молодежь устроила настоящий праздник с песнями, танцами, с выступлениями ораторов, произносящих зажигательные речи. Студенты, обнявшись, ходили от одного корпуса к другому, и везде было веселье и радость. На Больших бульварах, Елисейских полях, несмотря на прохладное время, на тротуары были вынесены столики, и за ними шла оживленная беседа людей более солидного возраста, чем в Латинском квартале.
На площадь Этуаль, кишащую людьми и машинами, словно реки в море, вливались людские колонны с авеню Георга Пятого, с улиц Боссано, Галилея, Прессбур… И мощный человеческий поток к десяти часам утра полностью затопил площадь Звезды и прилегающие к ней магистрали. На авеню Клебер, у Дома международных конференций, было такое количество транспарантов и лозунгов, будто весь Париж вышел на праздник. И на разных языках, в разных сочетаниях повторялось слово: Вьетнам. «Виват, Вьетнам!», «Мы приветствуем твою победу, Вьетнам!», «Янки, вон с чужих территорий!»
Уильям Роджерс, государственный секретарь США, ехавший в одной машине с Киссинджером в Дом международных конференций на подписание Соглашения о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме, глядя на людское море, как бы между прочим спросил:
— Как вы думаете, Генри, что бы произошло здесь, если бы мы вышли с вами сейчас из машины и сказали: «Напрасно торжествуете, господа, мы отказываемся подписывать мир?»
— Не надо так шутить, Уильям. Вполне возможно, что это были бы наши последние в жизни слова. Но вообще-то они действительно слишком рано торжествуют. Они еще не знают, как начнут развиваться события дальше. В соглашении о мире заложены пункты, которые можно толковать по-разному. Раз остается администрация Сайгона, значит, еще не все кончено.
— Что ты имеешь в виду, говоря «еще не все кончено»?
— Только противоборство с Вьетконгом. Если мы сумеем помочь генералу Тхиеу создать армию в миллион — миллион двести тысяч человек, то эта сила, располагающая базами и оружием, которое мы оставляем, может совершить большие дела.
Роджерс с удивлением посмотрел на Киссинджера.
— Ты это серьезно, Генри? Генерал Тхиеу ничего не мог сделать, когда у него под боком была более чем полумиллионная армия со всем арсеналом вооружений. Что он может сделать теперь, лишившись поддержки?
— Парадокс состоит, может быть, как раз в этом: наше присутствие расслабляло, они — от солдата до генерала — привыкли думать, что это наша, американская война, пусть американцы и воюют. Теперь они впервые почувствуют, что это их война, им надо в ней побеждать, если они хотят быть на поверхности.
Роджерс неопределенно пожал плечами.
— Вчера у меня был долгий приватный разговор с ханойским представителем, — поделился Киссинджер. — Я ему сказал, что Ханой вряд ли выиграет, если будет исходить из предположения, что мы оставим президента Тхиеу без помощи. Я сказал, что мы будем поддерживать его экономически, не оставим в беде и в военном отношении. Все будет зависеть от уровня военной активности Вьетконга в Южном Вьетнаме.
— И что же он вам ответил на это?
— «Двадцать с лишним лет, — сказал он, — вы поддерживали разных тхиеу в Южном Вьетнаме. Вы поддерживали всех против народа этой страны. И видите, к чему пришли?» Я напомнил ему, что только наша добрая воля к установлению мира во Вьетнаме обеспечила достижение соглашения.
Киссинджер и тут постарался доказать, что последнее слово осталось за ними. Он утаил, что представитель Ханоя, как назвал его помощник президента США, довольно резко прервал его тираду:
— Вы лжете даже самому себе, господин Киссинджер. Три месяца назад вы, я полагаю, были инициатором срыва соглашения, которое могло бы быть подписано еще в конце октября. Эти три месяца дорого стоили нам, потому что вы бросили против нас невиданную воздушную мощь, чтобы заставить нас просить у вас пощады. Вы, господин Киссинджер, и ваш шеф в Белом доме просчитались. Вам тоже недешево стоил этот нечестный маневр: Америка и весь мир настроены против вас. Не ваша добрая воля — у вас доброй воли никогда не было, — а воля нашего народа, воля американского народа и всего человечества посадила вас за стол переговоров…
В одиннадцать часов утра в большом салоне Дома международных конференций собрались участники заключительного акта переговоров, продолжавшихся здесь, в Париже, почти пять лет. Они шли на суровом фоне войны и звучали то драматически, то трагически. Иногда актеры с берегов Потомака пытались превратить их в недостойный фарс. Много было произнесено речей за эти годы, обойдено подводных опасностей, сказано справедливого и обидного, угрожающего и примирительного, разумного и авантюристического. Когда-нибудь историки вернутся к этим годам и проследят шаг за шагом все, что происходило на авеню Клебер, и, несомненно, не оставят без внимания последний день, перед закрытием занавеса.
За круглым столом занимают места министры иностранных дел ДРВ, Временного революционного правительства Республики Южный Вьетнам, Соединенных Штатов и сайгонского режима. Здесь же находятся послы Венгрии, Польши, Индонезии и Канады — государств — членов Международной комиссии по контролю за выполнением Парижского соглашения. Подписываются дополнительные документы о выводе в двухмесячный срок всех американских войск и частей их союзников, о начале, уже на следующий день, разминирования Соединенными Штатами территориальных вод Вьетнама. Устанавливается трехмесячный срок для подписания двустороннего соглашения по внутренним вопросам между двумя правительствами Южного Вьетнама.
Но в те самые часы, когда в Париже подписывалось соглашение о прекращении войны, в Южном Вьетнаме война гремела особенно громко. Все части бросил генерал Тхиеу в наступление, стремясь расширить контролируемую им территорию. Мощную поддержку оказывали ему военно-воздушные силы США. 27 января, в день подписания соглашения, американские бомбардировщики наносили удары по семидесяти районам Центрального плато, а также по недавно оставленным базам в районе Дананга, Куангчи, Биндине, в дельте Меконга и в зоне дороги номер тринадцать.
И все-таки мир торжествовал, это была его победа.
Ликовал Ханой. Все эти годы народ жил сурово, никто не обещал быстрого облегчения после войны, но сознание, что величайшим напряжением сил, опираясь на мужество и героизм армии и тыла, на помощь друзей, удалось сломить самого сильного врага, какой когда-либо был у Вьетнама, радовало и вдохновляло. Покончено более чем с вековым пребыванием чужеземных войск на вьетнамской земле, сказал генеральный секретарь партии коммунистов. Он с горечью говорил о том, какие невиданные испытания выпали на долю народа: «Война отбросила нашу слабую, сделавшую лишь шаг вперед экономику более чем на десяток лет назад. Наряду с материальным ущербом война вызвала также и другие тяжелые последствия, для преодоления которых потребуется довольно длительное время».
Многолюдные митинги проходили в Москве и других городах Страны Советов. То были митинги дружбы с победившим народом и гордости за эту победу. И всюду были лозунги: «Мы поможем возродиться тебе, Вьетнам!» Проездом из Парижа в Ханой в Москве остановился член Политбюро ЦК партии, специальный советник вьетнамской делегации на четырехсторонних переговорах Ле Дык Тхо. Он встретился в Кремле с руководителями партии и правительства и получил глубокое заверение, что как в годы войны, так и в годы мира советские люди будут рядом с Вьетнамом.
