Максим Акимов - Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид, как принципы доминирования
В 1967 году норвежские журналисты опубликовали строго засекреченный документ НАТО, который был подписан заместителем командующего американскими вооруженными силами в Европе Дж. П. Макконнелом. Из этого документа следовало, что США были готовы осуществить военную интервенцию в Западную Европу, если бы их интересы там оказались под угрозой: «В случае внутренних беспорядков, которые могли бы повредить американским войскам или их задачам, в случае вооруженных восстаний или сильного внутреннего сопротивления против правительства американская армия должна сделать все, что в ее силах, чтобы подавить эти беспорядки, используя собственные ресурсы» [269].
Порой эти беспорядки сами американцы и создавали. К примеру, в Греции, которую американские спецслужбы «опекали» наиболее активно, им удалось создать мощную волну дестабилизации и, пользуясь этим, привести к власти фашиствующий режим «черных полковников», который, по сути, являлся «прорывом на поверхность» операции «Гладио», то есть выходом «гладиаторов» на арену официальной политики; таким образом, Греция стала первой страной Европы, где в послевоенный период к власти пришли силы, непосредственно и напрямую связанные с тайной сетью террористического проамериканского подполья, собранные на основе лояльности фашизму и приверженности жесткому террору. Затем откровенно фашистский переворот был осуществлен в Чили (о нем я подробно расскажу чуть ниже), в регионе же, примыкающем к Советскому Союзу, крайне реакционным и неприкрыто восхищавшимся немецким нацизмом стал лидер еще одного переворота, осуществленного в рамках операции «Гладио» в Турции. Им стал генерал Эврен, захвативший власть в стране во время проведения военных маневров НАТО, о нем я уже писал.
В шестидесятых годах, после космических побед СССР, после победы Кастро, принесшей большой моральный урон Вашингтону, после того как Франция вышла из НАТО, понимая, что нос нужно держать по ветру, после многих весьма болезненных для США маленьких и больших проигрышей американцы будто осатанели, они и раньше-то не были особо разборчивы в выборе методов, но теперь они готовы были людей живьем жрать, лишь бы навредить коммунизму и как-то замедлить его продвижение.
Как я уже писал в предыдущих главах, американцы (и англичане) грубо вмешивались в дела южноевропейских стран, которые согласно «доктрине Трумэна» должны были стать важной частью «полосы сдерживания» коммунизма, войти в нее обязаны были все страны Малой Азии, Южной, и Северной Европы от Ирана и Турции до Италии, Греции и Норвегии. Проводя активную политику вмешательства в политические процессы всех этих стран, провоцируя терроризм и навязывая свои марионеточные правительства, американцы и англичане сумели добиться того, что популярные в Италии и Греции коммунисты были отстранены от власти, подверглись репрессиям со стороны режима, насаждаемого Западом. Но народ-то хотя и подвергался усиленной «промывке мозгов», тем не менее продолжал быть против такого положения, немалая часть населения той же Греции придерживалась левых взглядов, а то и откровенно просоветских, прокоммунистических, желала установления принципов социальной справедливости по советскому образцу. И потому, чтоб «сдерживать коммунизм», нужны были дополнительные средства, дополнительная жестокость и террор, системные меры подавления естественных социальных и политических запросов населения страны.
Коммунисты в Греции имели большой моральный авторитет, их позиции были сильны во время войны, когда они составляли костяк сил сопротивления фашизму. В уничтожении же хребта коммунистического движения активно поучаствовали и англичане, причем (вы, быть может, удивитесь) англоязычные демократы начали делать это еще во время войны.
Европейцы любят с гневом вспоминать губительную бездеятельность Сталина в отношении прозападного Варшавского восстания, но Советская армия, по крайней мере, не участвовала в его подавлении и даже помогала недружественным польским повстанцам материально. Гораздо реже упоминается, что в том же 1944 году британские коммандос утопили в крови прокоммунистическое Афинское восстание, для чего им пришлось перебрасывать подкрепления с Итальянского фронта, ослабляя давление на Гитлера ради расправы над «красными греками» [270].
Но полностью уничтожить коммунистическое движение Греции тогда не удалось, партия боролась за жизнь, тогда в дело активно включились американцы.
Под грубым, неослабевающим давлением американцев Коммунистическая партия Греции была запрещена в 1949 году, большинство активистов были отправлены в тюрьмы и концлагеря, особой жестокостью отличались политические репрессии в период правления Караманлиса. При устройстве на работу или при поступлении в высшее учебное заведение жители Греции обязаны были предоставлять справку о благонадежности, выдававшуюся в полицейском управлении. Любая активность левых жестоко подавлялась предыдущими «демократическими» правительствами. Единственной политической силой, легально представлявшей левый лагерь, была ЭДА, но и она могла рассчитывать на поддержку лишь небольшой части населения [271].
Очередным ударом по Греции, по ее обществу и по ее стремлению к левым идеям явился переворот, осуществленный «черными полковниками», глава которых Георгиос Папандопулос являлся агентом ЦРУ, причем с 1952 года, когда его только начали «обрабатывать», а сам переворот произошел в 1967 году.
Антикоммунистическая и антигуманистическая идеология «военного режима 21 апреля» не стала чем-то новым для Греции. Но, в отличие от предшествовавших «демократических» правительств, военные доводили идею угрозы «коммунистического переворота» до абсурда.
«Черные полковники» устроили зверские расправы, проводили репрессии, «демократический» Вашингтон спокойненько закрывал на это глаза, ведь сам и инициировал все происходящее, но режим новой диктатуры отличался, помимо прочего, еще и мракобесием, доходящим не только до абсурда, но и до и смехотворности, и если бы от этой идиотической политики не страдали миллионы людей, можно было бы усмехнуться, в очередной раз читая о нюансах и «странностях» режима черных полковников, так, в мае 1967 года вышло распоряжение, согласно которому запрещался отпуск мясных блюд во все постные для православных дни в учреждениях общественного питания. Этому указу не подчинялись только рестораны, обслуживавшие туристов и увеселительные заведения первой категории.
Однако, как и во всех прочих случаях, когда переворот осуществлялся под руководством ЦРУ, «промывка мозгов» населению велась чрезвычайно интенсивно, людей еще до начала «революции 21 апреля» убеждали в необходимости и благотворности диктатуры, пугали «коммунистической угрозой», давили отсутствием иной спасительной альтернативы. Люди в целом отнеслись к «победе революции» пассивно, но если описать ситуацию, царившую в греческом обществе, предельно откровенно, можно сказать, что люди «старались не высовываться», а тех, кто пытался сделать малейшее движение в сторону неповиновения, ждал концлагерь или расстрел. В течение всего периода правления «черных полковников», и особенно в первые месяцы диктатуры, из страны наблюдалось бегство интеллигенции, исход множества людей, пытавшихся спастись от «спасителей отечества», в частности, немало греков эмигрировало в Советский Союз, найдя здесь политическое убежище, среди них был известный греческий писатель Костас Кодзяс.
Как только в Греции 21 апреля 1967 года произошел военно-фашистский переворот и тысячи людей оказались в застенках асфалии, в тюрьмах и концлагерях, полиция попыталась схватить и К. Кодзяса. Писателю удалось скрыться. Спустя некоторое время друзья помогли ему пробраться на итальянский пароход, отплывавший из гавани Пирея, и он вскоре оказался в Италии, а оттуда приехал в Советский Союз [272].
Диктатура же пыталась сочетать несочетаемое в политике и социальной сфере, ведь, подчиняясь американскому диктату, она намеревалась ввести элементы либерализма в экономике, но вместе с тем осуществляла жесткую директивную политику, основывавшуюся на смеси религиозного мракобесия и военного давления.
Разумеется, внимая бесконечной пропаганде и прославлению нового режима, часть греков пыталась видеть в нем спасение, но с течением времени уверенность в том, что страна движется по правильному пути, становилась все меньше: продолжались преследования и аресты людей, позволявших себе критику режима; цензура была формально отменена, но новый закон о средствах массовой информации узаконивал те же положения, которые присутствовали в законе о цензуре; процветала система тотальной слежки за населением; наряду с выросшими зарплатами выросли и цены на товары, обещанный переход к демократическому правлению постоянно откладывался [273].
