Тило Саррацин - Европе не нужен евро
Европа в мире
Homo sapiens заселяет этот мир уже более 200 тысяч лет.
Но за последние 200 лет
– бурный рост народонаселения в мире,
– глобальные проблемы окружающей среды,
– сокращение времени на поездки,
– современные средства коммуникации,
– торговля
– и перемещение людей
больше изменили внешний вид Земли, чем за 200 тысяч лет до этого.
Мы живем в мировом сообществе и можем решать все больше проблем только на этом уровне. «Мирового государства» никогда не возникнет, но появится все больше организаций и структур, объединяющих государства и группы государств для определенных целей на совместные действия. Это будет происходить либо регионально, либо для экономических или других целей. Я перечислю лишь некоторые организации, которые имеют значение для Германии:
– ООН
– Международный суд (ООН)
– Интерпол
– Всемирный банк
– МВФ
– Банк международных расчетов (БМР)
– Международная организация труда (МОТ)
– Всемирная торговая организация (ВТО)
– Всемирный почтовый союз (ВПС)
– Международная ассоциация воздушного транспорта (IATA)
– Организация стран – экспортеров нефти (ОПЕК)
– НАТО
– Совет Европы
– ЕС.
Этот список неполный. Численность и задачи международных организаций для самых различных целей постоянно меняются. Они поддерживаются и дополняются постоянно растущей сетью международных соглашений и регулирований. Таким организациям делегируются многие государственные задачи. Международные соглашения связывают национальное право. Многие предписания и регулирования поступают прямо или косвенно из международной сферы. ЕС является частью международной сети, он сводит в одно целое определенные задачи для своих членов и представляет их в отношениях с внешними инстанциями, например, в торговых договорах.
Мировое сообщество живет и развивается, Европа и ее государства являются частью этого сообщества. При этом никогда не удастся окончательно определить все компетенции и разграничения. Там, где государства Европы видят свои преимущества в совместном выступлении, они должны объединять свои силы. Европейский союз существует в том числе и для этого. Правильное объединение укрепляет влияние Европы и служит интересам стран-членов. Уже существует единая политика в области внешней торговли. Совместная оборонная политика обеспечивается НАТО. Европа или ЕС должны также по возможности совместно выступать в международных вопросах по энергетике и окружающей среде. Международное регулирование финансовых рынков является еще одной сферой для необходимых совместных действий. Часто звучащего требования «учитывания интересов и потребностей граждан» вряд ли можно ожидать от ООН, ВТО или от ОЭСР39. Но для выполнения совместных задач нам не нужно европейское супергосударство. Глобализация не исключает сохранения малых стран, они прекрасно дополняют друг друга40. Государства – члены ЕС могут оставаться суверенными субъектами международного права, не нанося никакого ущерба принципу действия ЕС. Экономический успех государства в мире зависит не от размеров страны, а от гибкости, эффективности и инновационности его экономики. Поэтому такие маленькие гибкие государства, как Швейцария и Швеция, находятся на первом месте в мире по благосостоянию.
Примеры государственного строя для Европы
Как уже было изложено в главах 2 и 3, первоначальным примером государственного строя ЕЭС был строящийся по принципу субсидиарности Общий рынок. Упразднение всех внутренних торговых барьеров, гармонизация правовых норм, регулирующих ведение конкурентной борьбы, единые таможенные пошлины во внешней торговле и право свободного учреждения филиалов в совместном экономическом пространстве должны были углубить экономические отношения и укрепить благосостояние для всех. Это стало решающим успехом, который постепенно распространялся во все большее число стран с расширением членства.
Достигнутые этим выгоды в благосостоянии для старых членов валютного союза были завершены уже в семидесятые годы. После этого дальнейшего регионального сближения больше не происходило, и ЕС уже не опережал по росту экономики. Теоретически это можно было объяснить: после создания Общего рынка некоторые отклонения происходили в основном из различий хозяйственной структуры, производительности труда и исчерпывания потенциала занятости.
Филипп Багус анализирует: «История европейской интеграции воспринимается как постоянная борьба между двумя направлениями: либеральным и социалистическим видением Европы. В зависимости от соотношения сил развитие склоняется больше то в одну, то в другую сторону. Либеральная сторона для мирной и процветающей Европы считает необходимым только одно: свободу. Товары, услуги, капитал и люди должны иметь возможность беспрепятственно пересекать границы. Права частной собственности должны быть защищены». Эта точка зрения имеет свои корни в англо-шотландском Просвещении, которое при правильных общих условиях делает ставку на спонтанный порядок. Альтернатива, названная Багусом «социалистической», приближается к центральному управлению, которое строит крепость Европу. Эта альтернатива соответствует той рационалистической французской духовной традиции, которую Фридрих Август фон Хайек назвал «сциентистской», Вильгельм Репке сказал об этом в пятидесятые годы: «Если мы захотим попытаться организовать Европу централистски, подчинить ее бюрократии плановой экономики и одновременно сковать в более или менее сплоченный блок, то это не меньше, чем предательство Европы»41.
Экономика Дэвида Юма и Адама Смита привела прямо к Фридриху Августу фон Хайеку и к ордолиберальной Фрайбургской школе 42. Это также был пример государственного строя немецких участников переговоров под руководством Альфреда Мюллера-Армака, когда в 1957 г. речь шла о создании Общего рынка. Логика этого государственного строя стоит поперек меркантилистским и государственным интервенционистским традициям, которые особенно характерны для Франции. Она также противостоит марксистской и социалистической традиции. Однако она хорошо совместима с рыночной экономикой скандинавского склада.
В этой традиции научно-консультативный совет при Федеральном министерстве экономики выдвигает следующие аргументы:
«Не нужно… никакого закрепленного в европейском праве принуждения к сокращению дефицитов или профицитов в доходно-расходных балансах отдельных государств-членов… Найти корень проблемы нетрудно. Если организационные рамки оставят достаточно пространства рыночным силам на рынках сбыта и рынках труда, то экономическая мощь и особенно экспорт этих государств-членов восстановят баланс. Необходимые реформы рынков сбыта, рынков труда и рынков капитала могут сопровождаться европейскими директивами и распоряжениями. Невозможно определить, какие конкретные шаги необходимы для отдельных стран, постоянным регулирующим механизмом. Поэтому требуемые структурные реформы должны оставаться на уровне отдельных стран – членов ЕЭС в соответствии с принципом субсидиарности и национальной ответственностью. Однако важно создать для этого через обязательные правила в области фискальной политики и через действие сигналов процентных ставок стимулы для того, чтобы начать необходимые реформы»43.
Масштабы финансового передела в экономическом сообществе пока еще не ограничены. В распоряжении ЕС находятся только доходы от различных собственных средств в целом около 1 % ВВП ЕС. Наверняка это еще не трансфертный союз. Тем не менее взнос Германии нетто в пересчете в абсолютные цифры очень значительный, он соответствует 45 % трансферта получателям нетто44. В настоящее время еще пока не установлено, будут ли считаться большие поручительства, обременения и обязательства, которые Германия взяла на себя с начала кризиса долгов и платежного баланса еврозоны (см. главу 4) как вступление в трансфертный союз. Во всяком случае, после второго пакета помощи Греции вероятность этого возросла.
Абстрактно совершенно очевидный принцип субсидиарности – ЕС отвечает за обеспечение конкуренции на действующих рынках, все остальное регулируют государства-члены – на практике не помешал постоянному расширению деятельности Европейской комиссии45. Многое при этом является также вопросом интерпретации. Правильным все-таки остается принцип субсидиарности, несмотря на то что на практике постоянно приходится вливать в него новую жизнь и защищать от бессмысленных нападок из Брюсселя46. Валютный союз принес ЕС вместе с пактом стабильности также ответственность за контроль по соблюдению Маастрихтских критериев. Но это по-настоящему не работало. Станет ли лучше с межгосударственным договором, пока еще не ясно, нужно подождать. Германия всегда защищала изначальную либеральную модель конкуренции ЕЭС с принципом субсидиарности, как несущей опорой. Другие, прежде всего французы, хотели участвовать в принятии решений по макроэкономической политике и по содержанию финансовой политики государств-членов. Это было выражено в малопонятных ключевых словах «экономическое правительство» и «фискальный союз». В конечном счете речь идет здесь о том, чтобы склонить Германию и остальные северные государства к политике, которая выведет их конкурентоспособность на сносный для Франции и других южных стран уровень, например, путем большего повышения расходов по заработной плате. При этом им были желательны также элементы межгосударственного перераспределения, например через фискальные трансферты или европейское межбюджетное регулирование.
