А. Мануйлов - Конец денег
В диапазоне психики деньги представляют собой особый способ взаимодействия с действительностью, специфический взгляд изнутри, используемый психикой как инструмент мышления и неотъемлемый компонент бытия. Речь уже шла о воображаемом и проблеме самоидентификации, связанной с денежным мышлением. Но помимо отчуждения, деньги усиливают инстинкт владения (в некотором смысле либидо по З. Фрейду), но суть проблемы заключается в том, что человек овладевает не напрямую тем, чего желает, а посредством использования денег (медиатор удовольствия), что неизбежно нарушает ход процесса, так как конкретный объект желания смещается в поле денег, происходит перенос, что осложняет логику действия: человек овладевает тем, что неизвестно (деньгами). С этого момента деньги превращаются в самоцель, что является показательной тенденцией.
Возвращаясь к автономии времени, языка и денег, их реализации в пространстве, стоит отметить, что господствующее положение в той или иной сфере достигается данными феноменами в большей степени благодаря имманентному характеру развития. И степень проникновения в жизнь субъекта обусловлена тем, как функционируют данные феномены. Формально время, деньги и язык обладают схожими свойствами и функциями, позволяющими им осуществлять подобные действия. И пришло время рассмотреть подробнее эту составляющую.
Итак, одной из главных функций денег является мера стоимости. Именно она связывает объекты, конструирует причинно-следственные связи в экономическом пространстве. К примеру, «Портрет в фетровой шляпе» Ван Гога, курс доллара и последствия наводнения в скромном немецком Хафельберге. Кажется, что представлены разные поля жизнедеятельности субъекта, но каждое из них имеет свою стоимость, а значит, принадлежит пространству денег. Деньги как средство обращения – еще одна функция – наращивает свое влияние не только в сфере финансовой коммуникации, но и в повседневности. К примеру, игра в карты на деньги или уличные авантюристы, предлагающие сыграть в наперстки, не говоря уже об особой статье денежных отношений – проституции. Безусловно, это периферия повседневности в некотором смысле, однако именно в этой сфере первоначальный финансовый контакт перерастает в общение, а не наоборот (не общение приводит к финансовому взаимодействию, а финансовое взаимодействие рождает контакт). Следующей функцией денег является возможность совершить платеж. Эта функция вновь возвращает субъект в поле финансовой коммуникации, делая общение максимально формальным. В этом смысле речь идет в большей степени о западном сообществе, создавшем ряд институций (банки, электронные платежные системы и пр.), но не об африканском рынке, где продажа и покупка вещи – это целый ритуал, в определенных случаях обряд, который необходимо соблюдать. Простой обмен товара/услуги на деньги в некоторых странах является абсолютно неприемлемым оскорблением (к примеру, страны Восточной Африки, Индия и др.). Однако едва ли подобную ситуацию можно представить, когда субъект пользуется услугами банка, останавливается в гостинице или покупает авиабилет. Накопление – это главная функция денег, способствующая развитию сегодняшней макроэкономической системы с ее валютными рынками и банковским взаимодействием. Экономика постмодерна позволяет не только накапливать деньги, производя из условных 100 долларов 110, но и дает возможность покупать право на использование этих денег посредством биржи (фьючерсы, акционы и т. д.). Любопытно, что такой потенциал, как накопление, может быть и не реализован в условиях инфляции и нестабильности на мировых биржах. Наконец, мировые деньги – это еще одна функция, как бы спорно она ни называлась. Прежде всего это валюты, возможность международных торгов. Постмодернистские тенденции (тиражирование и воспроизводство знаков, отказ от реальности) проявляются как раз в рамках денежной функции: если до 1971 года по Бреттон-Вудской системе деньги были обеспечены золотым запасом (на самом деле, тоже весьма сомнительный вариант), то на сегодняшний день деньги обеспечены другими деньгами (резервными валютами), то есть помимо производительности денег к ним добавляется и фиктивное страхование (не страхование вкладов в банке).
В поле языка происходят не менее интересные процессы, отражающие его функциональность. Во-первых, это коммуникация. Нетрудно себе представить, что, не зная языка, общаться значительно сложнее: в результате акт коммуникации становится достаточно примитивным. Эта функция схожа с функцией денег как средства обращения, потому как обе они преследуют одну цель – связь между людьми, и используют при этом схожие методы – к примеру, действуют репрессивно, заставляя субъекта принять заведомо введенные правила (язык и деньги как система). Во-вторых, язык является средством передачи опыта и знаний. В первую очередь, это характерно для письменного языка, но и бесписьменные цивилизации успешно использовали устную речь для передачи необходимой информации, знаний, способствующих развитию отдельно взятой цивилизации (бесписьменные языки, такие как полабский, скифский, галльский, прусский, парфянский). Будучи средством платежа, деньги соотносятся с этой функцией языка, поскольку также воздействуют на денежный оборот и стимулируют таким образом рост экономики (стимулирование экономики через возросший объем денежной массы, который влияет на совокупный спрос). В-третьих, еще одной важнейшей функцией языка является мышление (изначально язык – продукт мышления). Благодаря языковому мышлению субъект дает оценку окружающей действительности, природе явлений и вещей, окружающих его:
«Так же как и мышление, язык составляет какую-то сторону (элемент) общественной деятельности человека и не может быть отделен от ряда других сторон этой деятельности, в частности от мышления и процессов общения: определенные звуки, письменные знаки и движения могут быть и являются знаками языка лишь тогда, когда в них выражены определенные мысли и они служат целям взаимного общения. Так же как и мышление, язык не может быть реально отделен от других сторон общественной деятельности человека, но в то же время в отличие от мышления, во всяком случае с какой-то одной стороны, как система субстанциальных знаков, как субстанциальные изменения, язык представляет собой нечто доступное непосредственному восприятию»45.
Это сложный фундаментальный аспект языка, который соотносится с деньгами как мерой стоимости. Именно при помощи денег происходит сопоставление тех или иных вещей, услуг, даже событий, так они становятся полноправным эквивалентом. Ко всему прочему возникает и меновая стоимость. В-четвертых, язык как средство хранения опыта (возможность фиксировать определенные достижения, события) вполне сопоставим с деньгами, выполняющими функцию накопления. В обоих случаях этот потенциал, который может быть реализован в зависимости от условий и процессов, возникающих в данный момент. В-пятых, мировой язык абсолютно аналогичен мировым деньгам, это идентичная функция языка и денег. Именно схожие цели и реализация этих функций максимально сближают их, однако пространство денег значительно расширилось за последние десятилетия, что привело к захвату территории в пространстве языка и личного времени. Во многом мировые деньги выступают в роли мирового языка, потому как язык – это инструмент, который используется как социально-политическая категория, обслуживающая финансовый сектор отношений между субъектами, но благодаря ощутимому влиянию экономики на политику, а в условиях современной цивилизации именно экономика управляет политикой, деньги не столько подтверждают основу власти, как делает это язык (к примеру, новояз 20-х годов в Советском Союзе), сколько формируют ее. Таким образом деньги, будучи искусственным изобретением, плодом человеческого интеллекта, постепенно начинают формировать новые пространства посредством своих функций, в то время как язык, будучи естественным следствием развития природы субъекта, начинает терять свои позиции, во многом, по причине глобализации – еще одном денежном механизме. По статистике, к концу XXI века в мире останется около половины существующих сегодня языков46.
Стоит отметить и еще один факт – деньги, как и язык, являются активом, однако язык достается субъекту бесплатно (речь идет о родном языке), в отличие от денег, которые не принадлежат априори субъекту. С этой точки зрения нагляден пример того, как оценивается тот или иной актив в обществе. Инстинкт – один из наиболее парадоксальных феноменов в человеке. С одной стороны, его ценность принижается, потому что это знание не является приобретенным, а заложено в нас с рождением, с другой стороны, инстинктам невозможно научиться, их можно только развить. Еще одним фактором, объединяющим язык и деньги, является наличие определенных групп населения, сообществ, имеющих как свой язык, так и собственные альтернативные валюты (профессиональные языки, к примеру, язык шахтеров, журналистов; языки субкультур, к примеру, хипстеров; валюта Time Dollars, Community Service Dollars, LETS и др.). Тем не менее в обоих случаях речь не идет о создании другого языка или принципиально новых платежных средств (на смену денег приходит другой эквивалент), и специфические языковые отклонения, и новые валюты так или иначе вписаны в текущие процессы, контекст развития цивилизации и остаются как частью языковой системы (речь об одном и том же языке), так и валютной. Индивидуальность языка, впрочем, как и индивидуальность денег, недостижима, потому как каждый субъект с рождения вынужден интегрироваться в систему законов, созданных еще до его рождения; он вынужден отказаться от своей индивидуальности, чтобы выжить.
