Сергей Лавренов - Советский Союз в локальных войнах и конфликтах
Для иранского правительства ситуация осложнялась тем, что на территории Иранского Азербайджана находились советские войска. Правительство Ирана потребовало от советского командования разрешения на ввод в северные районы страны в дополнение к уже находившимся там регулярным иранским воинским частям и жандармерии дополнительных правительственных войск, но ответ советской стороны был отрицательным. В результате советско-иранские отношения резко осложнились. Для иранского правительства не оставалось сомнений в том, что успех национально-освободительного движения в северных районах связан не только с моральной, но и с непосредственной военной поддержкой самопровозглашенной там власти со стороны Советского Союза.
Последовал обмен жесткими дипломатическими нотами. Тегеран требовал незамедлительного вывода советских войск. В ноте иранскому министерству иностранных дел от 26 ноября, в письме Гарриману от 29 ноября и английскому послу Керру от 30 ноября Москва заявила, что переброска Тегераном новых правительственных подразделений в район конфликта лишь усилит беспорядки и «может привести к кровопролитию». Подобное развитие обстановки вынудит советское правительство ввести в Иран свои дополнительные войска для охраны порядка и обеспечения безопасности своих границ.
Однако до прямого вооруженного противостояния между советскими и иранскими войсками дело не дошло. В СССР учитывали, что это могло перерасти в военное столкновение с США и Великобританией.
Политическое урегулирование кризиса
Иранский внутриполитический кризис постепенно сдвигался в плоскость межгосударственных переговоров. Иранское правительство, разочарованное ответом советского посольства от 26 ноября, на неофициальном уровне приступило к процедуре вынесения спорного вопроса в ООН. При этом, не доверяя имперской политике Англии, иранские правящие круги удвоили усилия по привлечению на свою сторону США.
29 ноября новый посол Ирана в Вашингтоне X. Ала, вручая верительные грамоты президенту Г. Трумэну, немало говорил о «советской угрозе» и в заключение заявил: «В этой критической ситуации я откровенно прошу вас, господин президент, продолжать отстаивать права Ирана. Только ваша страна может спасти нас, потому что вы всегда защищали нравственные идеалы и принципы, и ваши руки чисты».
Первоначально Тегеран предполагал вынести свой вопрос на декабрьское (1945 г.) Московское совещание министров иностранных дел. Иранское правительство даже намеревалось направить в Москву делегацию в составе премьер-министра и министра иностранных дел. Однако, планируя повестку дня Совещания, ответственные сотрудники советского НКИД были согласны включить в нее иранскую проблему лишь при условии одновременного рассмотрения вопроса о выводе английских войск из Греции и американских – из Китая. Для западных столиц такой подход был однозначно неприемлем.
Нерешенность иранского вопроса на Московском совещании открывала прямую дорогу к его вынесению, при активной поддержке США, на обсуждение в ООН. В Вашингтоне события в Иране и Турции в этот период однозначно толковались как попытка СССР сломать последний барьер и устремиться на юг – к Индии и другим колониальным владениям Англии, которые последняя уже не в состоянии была защитить. Для подобного рода выводов дала основание сама Москва: еще на Потсдамской конференции Советский Союз предъявил территориальные претензии к Турции, а также внес предложение о совместной обороне черноморских проливов, предложи в разместить советские войска на Босфоре и в Дарданеллах.
Прекрасно понимая уязвимость своей позиции, Кремль прилагал все усилия, чтобы избежать публичного обсуждения иранского вопроса. 19 января 1946 г. на заседании собравшейся в Лондоне Генеральной Ассамблеи ООН глава иранской делегации С.Х. Тагизаде передал исполнявшему обязанности Генерального секретаря этой организации X. Джеббу письмо с требованием расследовать факты «вмешательства СССР во внутренние дела Ирана». С этого момента советская дипломатия получила указание «возвратить» иранский вопрос в русло двусторонних отношений.
В ходе последовавших переговоров Москва по-прежнему настаивала на своем предложении 1944 г. о предоставлении Советскому Союзу нефтяной концессии в Северном Иране на условиях, аналогичных с английской концессией в Южном Иране, подчеркнув, что разработка иранских нефтяных месторождений Англией или США вблизи советской границы будет рассматриваться как угроза государственным интересам СССР. В свою очередь, достижение стабилизации в Иранском Азербайджане и – как следствие – вывод советских войск Кремль напрямую увязывал с необходимостью переговоров Тегерана с азербайджанскими лидерами.
Тем временем политико-дипломатическая ситуация вокруг Ирана складывалась явно не в пользу Москвы. К 1 января 1946 г. Иран покинули все американские войска. Лондон заявил, что его войска уйдут до 2 марта.
Для демонстрации гибкости Советского Союза было издано сообщение ТАСС, согласно которому СССР был готов со 2 марта начать выводить свои войска из «относительно спокойных», то есть северных районов Ирана. Это, однако, не изменило общего негативного отношения Тегерана к сущности выдвинутых Москвой условий.
4 и 5 марта советские танковые колонны начали движение в трех направлениях: к границам с Турцией и Ираком, а также к Тегерану. Эти меры встретили жесткую реакцию не только Ирана, но и ведущих западных столиц. Правительство Ирана 18 марта 1946 г. в острой форме поставило перед Советом Безопасности вопрос о немедленной эвакуации всех советских войск. Москва пыталась отложить проведение заседания Совета Безопасности хотя бы до 1 апреля. Когда это не удалось, советский представитель А.А. Громыко покинул заседание Совета.
Москва фактически исчерпала реальные возможности давления на иранское правительство. Жесткая позиция западных стран, негативное международное общественное мнение вынудили Кремль пойти на уступки. 24 марта Москва сообщила, что соглашение с Тегераном достигнуто и что советские войска будут выведены из Ирана в течение 5–6 недель.
Уже 24 марта тегеранское радио сообщило о возобновлении вывода советских войск из Ирана. Источником информации послужила состоявшаяся в тот же день встреча Кавама с новым советским послом И.В. Садчиковым, на которой иранской стороне и было вручено письмо о полученном советским командованием предписании закончить все приготовления к выводу войск в полуторамесячный, считая с 24 марта, срок.
В рамках достигнутого компромисса Тегеран дал согласие на создание смешанного советско-иранского нефтяного общества, однако ни по каким другим вопросам на уступки не пошел. В отношении Иранского Азербайджана Тегераном было высказано формальное намерение урегулировать взаимоотношения с национальным правительством этой провинции. Хотя иранское правительство настаивало, чтобы официальным языком там являлся персидский, а не азербайджанский, оно разрешило вести делопроизводство на двух языках, обещало свободу деятельности общественных и профсоюзных организаций, обязывалось не применять репрессий в отношении населения и лидеров национально-освободительного движения, соглашалось увеличить представительство Иранского Азербайджана в меджлисе пропорционально численности населения провинции.
Основные требования Демократической партии Иранского Азербайджана, казалось, были учтены. Однако лидер партии Д. Пишевари посчитал себя «брошенным на произвол судьбы» и, как показали дальнейшие события, не без основания. За день до полного вывода советских войск из Ирана Сталин счел нужным направить ему личное послание, в котором дал анализ военно-политического положения в Иране и поставил задачи на будущее:
«Товарищу Пишевари.
Мне кажется, что Вы неправильно оцениваете сложившуюся обстановку, как внутри Ирана, так и в международном разрезе.
Первое. Вы хотите добиться всех революционных требований Азербайджана теперь же. Но нынешняя обстановка исключает возможность осуществления такой программы. В Иране нет теперь глубокого революционного кризиса. В Иране мало рабочих, и они плохо организованы. Иранское крестьянство не проявляет пока серьезной активности. Иран не ведет сейчас войны с внешним врагом, которая могла бы ослабить реакционные круги Ирана в виде неудачи в войне. Следовательно, в Иране нет такой обстановки, которая позволяла бы проводить тактику Ленина в 1905 и 1917 гг.
Второе. Конечно, Вы могли бы рассчитывать на успех в деле борьбы за революционные требования азербайджанского народа, если бы советские войска продолжали оставаться в Иране. Но мы не могли их оставлять дальше в Иране, главным образом потому, что наличие советских войск в Иране подрывало основы нашей освободительной политики в Европе и Азии.
![Сергей Кремлев - Великий и оболганный Советский Союз [22 антимифа о Советской цивилизации]](/uploads/posts/books/183989/183989.jpg)