Александр Шабалов - Одиннадцатый удар товарища Сталина
Договор осуждают лишь те, кто жалеет, что на нас одновременно с Германией не напали и Япония, и Турция, что в войне нам помогали Англия и Америка и мы получили два «лишних» мирных года для подготовки к ней.
Этот договор спас нас. Но через полвека разрушители нашей страны использовали его для того, чтобы ее расчленить. С Запада нам стали подбрасывать «копии с фотокопий» «секретного дополнительного протокола», из которого следовало, что якобы Гитлер и Сталин, поделив зоны влияния, решали за спинами народов их судьбы.
Этот «протокол» был назван «важнейшим политическим документом XX века» и обсуждался на первых двух съездах народных депутатов СССР. В итоге А.Н. Яковлев, председатель комиссии по правовой оценке договора о ненападении, уговорил-таки депутатов проголосовать за его существование. Это и позволипо договор о ненападении между Германией и Советским Союзом признать незаконным!
«Такой пересмотр ставит под вопрос законный характер существующих границ СССР. Это будет означать утрату советского суверенитета над тремя прибалтийскими республиками, западными областями Украины н Белоруссии, Северной Буковины и Молдавии, северной частые Ленинградской области (Карельский перешеек и северный берег Ладожского озера) и частью Карельской АССР.
Признание договора 1939 года незаконным с самого начала соединяется с непризнанием правовой основы пребывания советских войск на территориях, расположенных к западу от советской границы на 23 август 1939 года и впоследствии включенных в состав СССР.
Признание договора 1939 года противоправным позволяет поставит; под сомнение законность пребывания на землях Прибалтики и других западных территориях миллионов советских граждан, переселившихся туда после 1939 года.[13]
Комментарии к этому прогнозу излишни. С отрывом Прибалтики? республик начался развал Советского Союза, закончившийся беловежским договором. Кому еще надо объяснять значение сфабрикованного протокола? На то, что это фальшивка, ясно указывает уже первая строчка:
«По случаю подписания Пакта о ненападении…» Ведь с Германией 23 августа 1939 года мы подписали не пакт, а договор. Пакт более значителен в международном плане. Допустим, с Литвой, где мы не имели возможности строить военно-морские базы, мы заключили договор, а с Латвией и Эстонией, где арендовали порты, острова, — пакты.
Договор с Германией перерос в пакт лишь 16 сентября (19.09.39 г. впервые «Правда» договор назвала пактом), после принятия решения начать военные действия против Польши — ведь в результате мы получили с Германией общую границу и начали определять не только судьбы малых суверенных государств, но и судьбы мира в Европе.
Подмена понятия договор на пакт потребовалась для того, чтобы «секретный протокол» вывести из несекретного договора, чтобы он как самостоятельный документ существовала составе какого-то мифического «пакта».
При жизни Молотов всегда мог опровергнуть «секретный протокол», и поэтому «копии с фотокопий», элементарно изготавливаемые заурядным фотографом, начали нам подбрасывать лишь после его смерти. Нет сомнения, что фабриковался «секретный протокол» уже после произошедших исторических событий, поданных как умышленный провокационный сговор советских политиков с руководителями фашистской Германии.
Но о каком сговоре Сталина и Гитлера можно говорить после следующих строк «протокола»: «…северная граница Литвы будет являться чертой, разделяющей сферы влияния Германии и СССР» и что «в этой связи заинтересованность Литвы в районе Вильно признана обеими сторонами». «В этой связи» ясно указывало на то, что в сферу влияния Германии должны входить Вильно и Вильненская область. Но ведь, войдя в Польшу, советские войска начали с их захвата и тем самым как бы грубо нарушили пункт 1 «секретного протокола». Это еще и показывает, как справедливые действия Советского правительства по передаче в 1939 году Вильно и Вильненской области Литве, незаконно отторгнутых в 1919 году Польшей, можно представить как сговор. Почему-то националисты не вспоминают, как 13 июля 1940 года Сталин и Молотов «просили» германское правительство «найти возможность отказаться от этого небольшого куска территории Литвы». Речь шла о юго-западной территории Литвы с центром в г. Сувалки, за которую Советскому правительству пришлось заплатить 7,5 млн. золотых долларов. Если уж признавать договор 1939 года незаконным, то, может, вернуть Польше Вильненскую область, а нам доллары, истраченные на литовскую территориальную целостность?
Фраза о том, что «сферы влияния Германии и СССР будут разграничены приблизительно по линии рек Нарев, Висла и Сан», является безграмотной, т. к. река Нарев связана с рекой Вислой через Буг. Но в эту географическую безграмотность фальсификаторы вложили определенный смысл, который заключается в следующем. Чтобы захватить Варшаву, немцы с нашего разрешения форсировали Вислу и Буг и прошли демаркационную линию, установленную дан германских войск по германо-советскому коммюнике от 22 сентября 1939 года. Граница стала проходить от реки Нарев, далее по сухопутному участку Варшавского воеводства до реки Висла. Чтобы те, кто через много лет будет читать «секретный протокол», не спрашивали, как это Гитлер и Сталин смогли обеспечить такое точное соблюдение сухопутного участка на польской территории, и появилось слово «приблизительно», явно указывая, что написана эта фраза опять же после известных исторических событий.
Так же и в отношении Польши и Бессарабии — сначала была история, а потом, после ее событий, появлялись пункты в «протоколе», рассчитанные на негативную реакцию поляков и молдаван по отношению к деятельности Советского правительства.
И совсем нелепо выглядит последний, 4-й пункт: «Данный протокол рассматривается обеими сторонами как строго секретный». Если протокол секретный, зачем же в конце писать «строго секретный»? А что, есть документы «не строго секретные», «наполовину секретные», «почти секретные»? В практике нашего государства применялись три категории секретности: секретные, совершенно секретные, особой важности.
Как еще одно доказательство тому, что с вопросами секретности у фальсификаторов не ладится, может служить «служебная записка», которую А.Н. Яковлев извлек на II съезде народных депутатов СССР. Кстати, в первый день обсуждения, 23 декабря, не удалось убедить и взять депутатов малой кровью, и пришлось ему «служебную записку» наутро «найти».
Надо же, полгода работала комиссия и не находила никакой «записки», а тупа ночь отыскалась! Наверное, с Божьей помощью — ведь в комиссию по правовой оценке договора о ненападении 1939 года включили и Редигера (Алексий II). Не зря говорится: «По плодам их узнаете их».
В «служебной записке» якобы фиксировалась в апреле 1946 года передача заместителем заведующего Секретариатом Молотова Смирновым старшему помощнику Министра иностранных дел Подцеробу подлинного секретного протокола с тремя копиями на русском и немецком языках вместе с еще четырнадцатью не относящимися к этому делу документами.
Данный акт опубликован в газете «Известия» от 27.12.89 г. Кто мало-мальски знаком с работой с секретными документами, просто ужаснется. Несекретный акт (даже служебная записка!) по передаче секретных и несекретных документов от одного другому! Нет уж, извините, — таких неграмотных людей в ведомстве Молотова не было. Да и какими же надо быть идиотами нашим руководителям, чтобы оставить против себя такую неопровержимую улику, да еще и растиражированную в копиях! Кстати, а кто заверял «найденные» в ночь с 23 на 24 декабря Александром Николаевичем копии?! Ведь Молотов подписывал лишь главные экземпляры документов государственной важности. И уж никак не «по-аглицки», как нам демонстрировали на некоторых подбрасываемых фальшивках! После разоблачения их тут же называли «сохранившимися» вариантами протокола…
Чтобы уничтожить секретный документ, необходимо уничтожить массу сопутствующих ему секретных оформительских документов. Где гарантия, что какой-нибудь уцелевший документ не укажет людям на фальшивку? Потому и была сфабрикована несекретная «служебная записка», продемонстрировав которую можно было смело говорить депутатам:
«Куда они (протоколы) исчезли, ни комиссия, никто об этом не знает…»
И каково же было удивление, когда 29 октября 1992 года в программе «Новости» диктор С. Медведев радостно сообщил, что советский оригинал «секретного дополнительного протокола» к договору (После разоблачающих статей в журнале «Молодая гвардия», № 7, 1991 г. они сделали выводы и слово пакт заменили на договор.) о ненападении найден. Надо же, десятки лет искали и не нашли. А тут такой прорыв!
Перед телезрителями долго размахивали «секретной разграничительной картой» с подписями Сталина. А он на ней всего-то лишь уточнял расположение советских войск относительно линии Керзона, являющейся общепризнанной в мире границей между Польшей и РСФСР! Кто мог помнить, что эту «секретную разграничительную карту» официально печатали 23 сентября 1939 года в газете «Правда»!?
