Аркадий Жемчугов - Китайская головоломка
…Как нам кажется, необходимо получить разрешение г-на начальника Главного полицейского управления на проведение обыска в домах проживающих в Бийянкуре китайцев…»
Разрешение было получено незамедлительно. И уже утром 8 января полиция обыскала дома подозреваемых в проведении коммунистической пропаганды. Подозрения подтвердились: в пятом номере гостиницы на улице Кастежа, где проживал Дэн Сисянь и его друзья Фу Чжун и Пин Суньян, было обнаружено множество брошюр на китайском и французском языках, пропагандирующих коммунизм, китайские газеты, включая издававшуюся в Москве «Цзиньбу бао», а также принадлежности для двух гектографов, металлические пластины и ролики для печати и много пакетов с типографской бумагой.
Не удалось обнаружить лишь самих квартирантов. Все трое внезапно покинули гостиницу днем раньше, 7 января.
Они вовремя ускользнули, чтобы отправиться на учебу в Советский Союз, как того требовало принятое еще в мае 1925 года решение европейской секции КПК, утвержденное представительством КПК в Москве.
«С 19 октября 1920 года до 7 января 1926 года, — говорится в книге Мао Мао, — отец прожил на французской земле 5 лет, 2 месяца и 19 дней. Он приехал во Францию шестнадцатилетним простодушным юношей. Он прошел незаурядный путь учебы, работы, участия в партийной и комсомольской организациях, в революционной борьбе. В двадцать два года, покидая Францию, он уже вырос в профессионального революционера с твердыми коммунистическими убеждениями и опытом революционной борьбы».
Он обзавелся друзьями-единомышленниками, многие из которых выросли впоследствии в руководящих деятелей Китайской Народной Республики. Когда же Дэн Сяопина спросили, с кем он теснее всего общался во Франции, то, задумавшись на мгновение, он ответил: «Пожалуй, с Чжоу Эньлаем. Мы с ним дольше всего работали вместе, я смотрел на него, как на старшего брата».
Пробыв столь длительное время на чужбине, Дэн Сяопин, как пишет Мао Мао, «усвоил некоторые иностранные бытовые привычки — любовь к картофелю, к французскому вину, сыру, кофе, хлебу».
К этому следует добавить, что во Франции Дэн Сяопин пристрастился к игре в бридж и увлечение это сохранил до последних дней своей жизни. В годы «культурной революции» эту его страстишку клеймили как неопровержимое свидетельство его морального и идеологического перерождения. Хотя, разумеется, знали, что Дэн Сяопин никогда не играл в бридж на деньги. Он и его коллеги по игре неукоснительно следовали принципу — проигравший лезет под стол. И Дэн, несмотря на его высокое положение, не был во время игры исключением.
«Отец, — свидетельствует Мао Мао, — приобрел во Франции еще одно пристрастие — к футболу. Денег у него не было, но однажды он за пять франков приобрел билет на международный матч, самый дешевый билет… Он сидел в последнем ряду и даже мяча не мог видеть как следует. Он помнил, что в результате того матча Уругвай выиграл чемпионат мира. После освобождения он был активным болельщиком, не пропускавшим ни одного матча. Он посещал даже состязания юношеских команд на стадионе «Сяньнунтань».
…Одно из посещений стадиона особенно взволновало меня. То был 1973 год, «великая культурная революция» еще не закончилась, отец только что был выпущен из-под домашнего ареста и не приступил к работе. К нам приехала одна иностранная команда, отец захотел посмотреть матч и взял нас с собой. Он собирался незаметно пройти на задний ряд центральной ложи, но стоило ему войти, как зрители с соседних трибун узнали его и весь стадион, десять с лишним тысяч человек, начал аплодировать ему. Отцу пришлось пройти к переднему ряду центральной ложи и начать аплодировать в знак благодарности зрителям… Когда в 1990 году состоялся Кубок мира по футболу, отец, только что вышедший на пенсию, в живой передаче и по видео просмотрел пятьдесят матчей из пятидесяти двух и, как говорится, отвел душу».
По свидетельству все той же Мао Мао, Дэн Сяопин не любил и не понимал западную классическую музыку. Зато он хорошо разбирался в тонкостях пекинской оперы и очень любил слушать ее. Он был патриотом национального искусства, никаких «заморских» вкусов у него не было. Таким вот был, по убеждению Мао Мао, ее отец.
…По прибытии в Москву в январе 1926 года Дэн Сяопин был направлен на учебу в Университет имени Сунь Ятсена, созданный решением Советского правительства в 1925 году специально для подготовки кадров КПК и гоминьдана. Курс обучения был рассчитан на два года. Занятия проводились по группам: 13 групп по 30–40 слушателей в каждой. Дэн Сяопина избрали парторгом 7-й группы, в которой, как и в других, наряду с коммунистами учились гоминьдановцы.
На каждого слушателя члена КПК составлялась характеристика, которая утверждалась партийной организацией университета. В характеристике члена партии Дэн Сисяня отмечались следующие присущие ему черты:
«Дэн Сисянь, русское имя — Дроздов. Номер студенческого удостоверения — 233. Партийная работа — парторг группы.
Все его поступки соответствуют предъявляемым к коммунистам требованиям. Непартийные проявления отсутствуют. Партийную дисциплину соблюдает. В конкретной партийной работе в качестве парторга уделяет особое внимание вопросу партийной дисциплины, очень интересуется общеполитическими проблемами и довольно хорошо в них разбирается. На собраниях партийной организации активно участвует в обсуждении различных вопросов и вовлекает товарищей в дискуссии. Случаев неявки на партийные собрания не отмечено.
Партийные поручения выполняет успешно. Отношения с товарищами тесные. С большим интересом относится к учебе. Служит примером для других. Старается научиться влиять на людей.
В партийной деятельности очень продвинулся вперед в понимании задач партии, непартийных уклонов не имеет, умеет оказывать партийное воздействие на комсомольцев. Не роняет авторитета партии перед членами гоминьдана. Способен в соответствующей форме осуществлять партийные установки среди членов гоминьдана.
Наиболее пригоден к пропагандистской и организационной работе».
О том, как сам Дэн воспринимал свою учебу в Москве, можно судить по его автобиографии, написанной в период пребывания в Университете имени Сунь Ятсена. «Когда я работал в партийно-комсомольских органах в Западной Европе, я все время ощущал недостаточность подготовки, часто допускал ошибки. Особенно остро я ощущал поверхностность моих знаний о коммунизме. Я давно уже был полон решимости поехать учиться в Россию. Поэтому, пока я нахожусь в России, я буду упорно учиться, чтобы получить более полные знания о коммунизме».
Человек полагает, а жизнь располагает. Так получилось и у Дэна. В Москве, в Университете имени Сунь Ятсена, он пробыл вместо двух отведенных по учебной программе лет меньше года — до сентября 1926-го. Его срочно отозвали в Китай и в составе группы из двадцати специально отобранных слушателей Университета имени Сунь Ятсена направили в Сиань, где базировалась ставка армии генерала Фэн Юйсяна. Дэну и его товарищам по партии предстояло развернуть партийно-воспитательную работу в войсках революционно настроенного генерала, поклявшегося искоренить предателей-милитаристов и свергнуть гнет империалистов. Это было время единого фронта КПК и гоминьдана.
Приехавшие в Сиань коммунисты были направлены в войска в качестве начальников политотделов. Дэна назначили начальником политотдела только что созданного Сианьского военного училища имени Сунь Ятсена. «Этим училищем руководил Юй Чжэнь, являвшийся также главкомом частей Народно-революционной армии в Шэньси, — вспоминал впоследствии Дэн Сяопин. — Он в то время принадлежал к левым гоминьдановцам, а главные должности в училище занимали посланцы нашей партии… Я был по совместительству секретарем парторганизации училища. Среди слушателей также было немало коммунистов. Помимо военной подготовки основное внимание уделялось аполитическому воспитанию и работе по оздоровлению и расширению партийной и комсомольской организаций. На политзанятиях говорили в основном о проблемах революции, открыто рассказывали о марксизме-ленинизме. В Сиане это училище считалось красным. В 1928 году оно стало движущей силой восстания в Вэйхуа, провинции Шэньси».
Помимо училища Дэн читал лекции в Сианьском институте имени Сунь Ятсена, активно участвовал в различного рода «митингах революционных масс». Однако все это продолжалось недолго. Четыре месяца спустя генерал Фэн Юйсян при расколе единого фронта КПК и гоминьдана встал на сторону последнего. Коммунистам, в том числе и Дэн Сяопину, пришлось срочно паковать чемоданы, поскольку их стали преследовать. Зачастую дело доходило до арестов и казней.
В конце июня — начале июля 1927 года Дэн прибыл в город Ухань и для определения своей дальнейшей судьбы явился в Военный совет КПК. Там его поставили на учет в партийную организацию аппарата ЦК КПК и поручили работу технического секретаря ЦК партии. В круг его обязанностей входила работа с документацией, в том числе секретной, а также вопросы, касавшиеся обеспечения связи, транспортом и т. п. По соображениям конспирации Дэн Сисянь стал Дэн Сяопином. Кроме того, должность технического секретаря предусматривала его участие в различных совещаниях ЦК КПК, что позволяло ему быть в курсе всех перипетий партийной деятельности на самом высоком уровне. Наконец, технический секретарь ЦК пользовался правом совещательного голоса.
