Николай Добрюха - Как убивали Сталина
Стало быть, как ни крути, но… им всем было, за что отвечать!
Глава 16
Два председателя или почему молчал Маленков
Когда все живые нити, связывающие наше время с прошлым, казалось, были навсегда утрачены, мне позвонил профессор МГУ Дмитрий Платонов: «У нас в университете, говорят, есть человек, который располагает уникальными данными о смерти Сталина. Этот человек — сын Маленкова…» Так благодаря неожиданному звонку, в результате долгих поисков я наконец-то стал обладателем нескольких действительно нерядовых данных, исходящих от сына Маленкова Андрея. Вот они…
Последнее рукопожатие Сталина…Редки были часы общения с отцом. Лишь в 1987 году (за год до смерти, — НАД.) отец приоткрылся передо мной несколько щедрее, чем обычно. Только что перенесший инфаркт, потрясенный смертью жены, моей мамы. Валерии Алексеевны, он отказывался верить, что ее уже никогда не будет рядом. Что-то надломилось тогда в его душе, и — обычно сдержанный, молчаливый — он вдруг охотнее, чем раньше, начал рассказывать о прошлом.
…У нас на квартире постоянно дежурил кто-либо из охраны, подчиненной непосредственно Берии. Все телефоны полностью прослушивались. Не только отец и мать, но и мы, дети, не могли выйти из дома без сопровождения офицера из органов. И тогда уже мы понимали смысл такой «заботы», у нас в семье выработался превратившийся почти в инстинкт обычай не вести никаких разговоров на политические темы, не называть никаких имен.
Чтобы сохранить доверие Сталина, крайне подозрительного человека, отцу приходилось постоянно подчинять свое поведение строжайшему самоконтролю и дисциплине, которые стали его второй натурой. Это предельное самообладание, сокрытие эмоций создавали впечатление об отце, как о незаметном человеке…
Вот записанный со слов отца рассказ о последних минутах Сталина: «Я, Молотов, Берия, Микоян, Ворошилов, Каганович прибыли на ближайшую дачу Сталина. Он был парализован, не говорил, мог двигать только кистью одной руки. Слабые зовущие движения кисти руки. К Сталину подходит Молотов. Сталин делает знак — «отойди». Подходит Берия. Опять знак — «отойди». Подходит Микоян — «отойди». Потом подхожу я. Сталин задерживает мою руку, не отпуская. Через несколько минут он умирает, не сказав ни слова, только беззвучно шевеля губами…»
Сталин умер. В молчании все направляются к выходу. Берии нет — он уже поспешил в Москву… На первом же пленуме ЦК, состоявшемся 6 марта 1953 года, отец был назначен председателем Совета Министров и секретарем ЦК.
…Слухи о якобы беспробудном пьянстве отца, распространявшиеся сознательно при правлении Хрущева, сменились затем слухами о чуть ли не старческом маразме, в котором — опять-таки «якобы» — пребывал Маленков в последние годы своей жизни. Ничего подобного! В августе 1983 года состоялась дружеская беседа Г. М. Маленкова с Ю. В. Андроповым…
Отец, насколько мне помнится, никогда не испытывал никакого желания предаться воспоминаниям о пережитом.
«Ага! — слышу голоса оппонентов. — Многие из наших «вождей» успели исповедаться перед потомками, а Маленков почему-то так и не решился сделать это. Так и унес с собой множество кремлевских тайн. Значит, боялся суда истории!»
Отец был убежден в том, что так называемая «вся правда», разглашенная не вовремя, принесет больше вреда, чем пользы. Запомнилась его фраза: «Не нужно говорить людям всего не потому, что нельзя, а потому, что обо всем не нужно знать». То есть — надо созреть до осознания. Не здесь ли кроется один из возможных ответов на вопрос: почему отец не оставил мемуаров? Писать без какой-либо утайки обо всем, что пережито, — время не пришло, а писать с купюрами и подтасовками — лишь увеличивать количество лжи на земле…
Как-то отец положил передо мной том любимого им А. К. Толстого и опять, ничего не объясняя, посоветовал внимательно прочесть историческую пьесу «Посадник». Сюжет ее таков: средневековый Новгород осажден врагами, завтра предстоит решающая битва. И тут вдруг выясняется, что новгородский военачальник, ослепленный любовью к женщине, по неосторожности помог ей выкрасть ключи от потайного хода в город, и они могли оказаться во вражеских руках. И тогда, понимая, что обвинения в измене лишит новгородское воинство полководца, — посадник новгородский берет вину на себя. «Ради города, — говорит он, — отдам не только жизнь, но и честь…» Не о своем ли жизненном пути размышлял отец, давая мне прочесть эту пьесу?»
Вот такие воспоминания сына Маленкова попали в мои руки. Так чего же так боялся и почему так молчал Маленков? Лишь через 15 лет после его кончины неожиданно стало известно то, что заставляет совершенно по-новому нарисовать картину смерти Сталина и все, что делалось до и после этой таинственной смерти.
Оказалось жив тот человек, который, что называется, каждый день отвечал своей головой за питание Сталина… Впрочем, это отдельный рассказ.
Сталина нашли мертвымЗовут меня Геннадий Николаевич Коломейцев. Полковник КГБ в отставке. Почетный чекист СССР. Родился в 1923 году в семье железнодорожника из поселка Кратово. В 41-м окончил среднее Калининское военно-химическое училище. После войны поступил в Институт народного хозяйства имени Плеханова на отделение продовольственных товаров. В 50-м году получил красный диплом и… предложение в аспирантуру. Тут моя судьба, как говорится, сделала крутой поворот. Меня пригласили в Москворецкий райком партии. Первый секретарь, поздравив с успешным окончанием, сказал: «Мы тебя как партийного человека направляем в органы госбезопасности». Я-то собирался в аспирантуру на кафедру пищевой микробиологии. Но! Партийная дисциплина была тогда прежде всего. Только и промямлил: «Спасибо за доверие». Так «распределили» меня в Главное управление охраны, в ГУО, которое возглавлял генерал Власик. В ГУО назначили рядовым сотрудником в 6-й отдел, который обеспечивал питание и обслуживание высокопоставленных людей. Несмотря на то, что я был там единственный по этому делу человек с высшим образованием, да еще в звании старшего лейтенанта, мне предложили перед большой карьерой пройти все ступеньки лестницы, занимавшейся продуктоснабжением «верхов».
В конце концов вышло так, что я отработал около 38 лет ответственным за питание руководителей от Сталина до Горбачева, в том числе начальником Особой кухни Кремля, а также командовал почти 1000 человек, обеспечивавших приемы, завтраки, обеды и ужины главных лиц страны.
…У нас особый был контроль. Особый подбор людей, которые работали у Сталина: сестра-хозяйка Валя Истомина, 2 подавальщицы Кленина и Миронова. Были 4 повара. Главный — Борис Владимирович Судзиловский. Потом Маренов, Сливкин и Бугаков. На подмену давали еще Колобова.
Когда Сталин умер, Берия всю сталинскую обслугу разогнал. Всю! Кого — куда! Единственная, кто ушла на пенсию, сестра-хозяйка Валя Истомина. Кстати, она омывала тело Сталина перед положением в гроб. Ее девичья фамилия была Жбычкина. Два брата ее Жбычкины работали у нас в 6-м отделе на 501-й базе, которую скоро возглавил я.
Это была спецбаза, обеспечивающая питанием руководителей партии и правительства и высоких зарубежных гостей, которые приезжали и проживали в госособняках и в кремлевской резиденции. При 501-й базе была спецлаборатория. Все продукты проверялись. И сказать, что кого-то там ими могли отравить, полная галиматья. Это исключалось на сто процентов. Я сам все пробовал. И, как видите, живу до сих пор.
Итак… как умер Сталин. Это мне рассказал Орлов Иван Михайлович, комендант дачи Сталина в Волынском, то есть там, где Сталин умер. При жизни Сталина я ни разу не был на этой даче. А когда он умер, мне как-то позвонил Орлов, спрашивает: «Геннадий Николаевич, ты на даче у нас никогда не был?» Я говорю: «Нет».
— Приезжай, посмотришь, как Сталин жил, какая обстановка…
И я приехал в Волынское. Дача самая обычная. Ничего помпезного.
Показал Орлов мне валенки, в которых Сталин любил гулять, тулуп, который Сталин всегда одевал, потом самую простую шапку с длинными ушами. Тоже там висела. Показал он все это и говорит: «У Сталина был такой порядок. Приезжает. Чай попьет или там что… И уходит к себе. Закрывается. Все! Без звонка никто к нему зайти не мог. У него звонок стоял. Если нужно кого-то вызвать, он нажимал звонок. В эту ночь, когда он умер, ни звонка, ничего… Утро. Время подъема подходит: 10, 11… К этому часу Сталин обычно вставал. Брился. Брился сам. В парикмахерскую не ходил. Охрана забеспокоилась. Позвонили в Главное… нет, в 9-е управление. Тогда уже, кажется, было 9-е управление, а не ГУО. Оттуда приехали. Когда вскрыли дверь, он лежал на полу около тахты, на которой спал. У него тахта была. Он лежал на полу уже мертвый…
