Тило Саррацин - Европе не нужен евро
Поставленные этим неверные стимулы не интересуют ни банки, ни «их» журналистов. В одном отчете из Давоса в Financial Times из этого получился следующий каталог требований к еврозоне:
– «Austerity and structural reforms in peripheral countries;
– fiscal integration with risk sharing, including Eurobonds;
– interim liquidity support for countries struggling to borrow,
Preferably with strong support from the European Central Bank;
– a deep restructuring of Greek sovereign debt;
– and a eurozone-wide recapitalisation of European banks»128.
– «Строгость и структурные реформы в периферийных странах;
– Фискальная интеграция с распределением рисков, в том числе еврооблигаций;
– Промежуточная поддержка ликвидности для стран, стремящихся занять кредит, предпочтительно при активной поддержке со стороны Европейского центрального банка;
– Глубокая реструктуризация греческого суверенного долга;
– И во всей еврозоне рекапитализация европейских банков».
Этот составленный в интересах использования финансового капитала (здесь мне кажется уместным использование «левой» терминологии) каталог требований встречает, к сожалению, и это кажется парадоксальным только на первый взгляд, большое одобрение у всех идеалистов Европы, у центральных органов ЕС и у всех тех левых и либералов, которые считают, что самая приятная задача для Германии – это раствориться в Европе, а совместная ответственность за долги как раз самый подходящий момент для начала. Последней фразой я лишь слегка пародировал позицию Джема Оздемира или Зигмара Габриэля.
Европейская комиссия называет евробонды в своей Зеленой книге за ноябрь 2011-го 129 несколько эвфемистически «стабилизационными бондами». Она достаточно ясно анализирует, что совместная ответственность за государственные облигации приглашала бы к моральному риску, если она не будет сопровождаться в высокой степени обязательными нормами в финансовой политике. Однако это, очевидно, для Европейской комиссии не будет во вред. Для нее привлекательность евробондов, скорее, заключается в том, что их введением она добьется степени централизации и обязательности в финансовой политике, которой до сих пор не удавалось добиться. При евробондах с общей ответственностью она также считает необходимой более сильную макроэкономическую координацию.
И те преимущества, которые могут принести с собой евробонды – процентные, лучшее предупреждение шоков, облегченная трансмиссия денежной политики, усиление роли евро во всем мире – комиссия представляет в принципе правильно. Однако она преувеличивает значимость этих преимуществ. Становится довольно ясно: комиссия рассматривает евробонды чем-то вроде Троянского коня, с помощью которого можно добиться обходными путями целей фискальной и экономической интеграции, которые в данный момент кажутся недоступными.
Наряду с опасностью морального риска дискуссия по поводу преимуществ и недостатков евробондов вращается вокруг эффекта процентных ставок. Чисто логически ясно, что в рискованном союзе страны, имевшие до сих пор худший рейтинг, получат более выгодные ставки, а страны, имевшие до сих пор лучший рейтинг, получат менее выгодные процентные ставки. Если, например, на немецкие государственные долги будут начислены проценты с взвешенной процентной ставкой всех государственных долгов в еврозоне, то бремя расходов на выплату процентов для Германии (база 2010-го) увеличится с 44,8 млрд € до 66,6 млрд €, то есть на 21,6 млрд €130. Это был бы скрытый трансферт Германии другим странам еврозоны. Сторонники евробондов аргументируют, что из-за сниженных рисков экономия на процентах стран с худшей платежеспособностью была бы выше, чем дополнительные расходы на проценты стран с лучшей платежеспособностью. Об этом можно спорить. К тому же следовало бы задуматься о вероятных путях задолженности в мире с евробондами. Если они будут способствовать тому, что общая склонность к задолженностям (моральный риск) будет повышаться, то для Германии будут составлены еще более негативные счета, так как в этом случае снизится доля стран с более низкой задолженностью и хорошей платежеспособностью в общем портфеле долгов. Это может повлиять на повышение процентов, к тому же увеличится моральное и политическое давление с требованием больших фискальных трансфертов в еврозоне. То есть при евробондах нельзя отделять вопросы эффектов процентных ставок от проблем морального риска. Все ведет себя в соответствии с совместной и центральной финансовой и бюджетной политикой.
Экспертный совет по оценке общеэкономического развития хоть и не высказался за евробонды, но предложил другой вариант коллективной ответственности. В своем годовом отчете 2011/2012 он предлагает «пакет погашения долгов»: та часть национальных государственных долгов, которая превышает 60 % ВВП, должна переводиться в общий фонд погашения с коллективной ответственностью. Для каждой страны устанавливается путь консолидации, в рамках которого эти страны под свою ответственность должны погашать свою долю долга в фонде погашения в течение 20–25 лет. Установленный законом долговой тормоз параллельно с этим должен гарантировать, что не будет создаваться никакая новая задолженность131. Этим предложением экспертный совет надеется избежать неуверенности на рынках капитала в приемлемости уровня долгов отдельных стран еврозоны.
Хорошо продуманное предложение экспертного совета в одном решающем пункте повисло в воздухе: до тех пор пока национальная бюджетная политика будет находиться в суверенном решении национальных государств, останется открытым вопрос, будут ли соблюдаться принятые с пактом о погашении долгов обязательства погашения в следующие 20–25 лет. Здесь также нельзя оставить без внимания прежнюю историю валютного союза. Это была история нарушений договоров, и все время повторялись примеры, когда Германия давала согласие вопреки невыполненным обещаниям. Если коллективная ответственность за часть долгов будет уже установленной, то ее уже нельзя будет устранить до снижения долгов созданного когда-то фонда погашения. Однако обещания национальных государств о правильном поведении в области финансовой политики могут однажды, как показывает опыт, стать беспредметными.
Фискальный союз – трансфертный союз
Если сравнивать ситуацию в области финансовой политики в еврозоне или во всем ЕС с ситуацией в таких федеральных государствах, как США, ФРГ или Швейцария, то бросается в глаза центральное различие:
– Хотя бюджет Европейского союза за 2012 г. имел сам по себе впечатляющий объем 129,1 млрд € (средства для платежей), но это всего лишь 0,98 % ВВП ЕС-2132.
– В сравнении с этим в Германии доля федерального бюджета и социального страхования в общегосударственных расходах составляет около 29 % ВВП. Расходы в размере примерно 17 % ВВП приходятся на федеральные земли и муниципалитеты133.
– В США в 2012 г. на федеральный бюджет с социальным страхованием приходилось расходов в размере 23 % ВВП, на штаты и общины – 17 %. Государственные расходы в целом составляли около 40 % ВВП134.
– В Швейцарии общие расходы государства составляют около 34 % ВВП, расходы в размере 19 % ВВП приходятся на кантоны и коммуны, около 15 % на федерацию и социальное страхование135.
В отличие от расходов долги на государственном уровне распределяются так:
– 85 % американских государственных долгов приходятся на государство, только около 15 % на штаты и коммуны136. В пересчете на процент ВВП задолженность государства и коммун составляет также 15 %.
– В Швейцарии общегосударственная задолженность составляет только 38,4 % ВВП (2010). Она непрерывно снижалась и перед мировым финансовым кризисом в 2007-м составляла только 47 % ВВП. Кантоны и коммуны в общей государственной задолженности имели долю 48 %. В пересчете на долю ВВП задолженность кантонов и коммун составляет 18,3 %137.
– В отличие от этого в Германии задолженность федеральных земель и коммун составляет 29,2 % ВВП и значительно способствует уровню общей задолженности Германии 81,2 % ВВП (2010)138.
Относительно к ВВП в Германии долги федеральных земель и коммун вдвое выше, чем в США, и на 60 % выше, чем в Швейцарии. Это объясняется различным влиянием на налогообложение различных сводов финансово-правовых постановлений: в то время как немецкие территориальные корпорации живут в подразумеваемом финансовом союзе, который де-факто исключает банкротство, и одновременно с межбюджетным регулированием установили высокоразвитое перераспределение доходов, то в США и в Швейцарии подобные механизмы перераспределения между территориальными корпорациями неизвестны. Кроме того, они живут по строгому принципу No-Bail-Out.
Если не принимать во внимание различные государственные квоты, то общим для этих трех федеральных государств и центральным отличием от ЕС остается то, что от 45 до 60 % расходов общего государства приходится на федеральный бюджет и социальное страхование. Во всех трех федеральных государствах уровень земель и кантонов обладают автономией в плане бюджетной политики. Для федерального уровня нет возможностей вмешиваться, например, нормами и ограничениями разрешений в бюджетные дела земель и коммун. Конечно, существует соответствующее общефедеральное законодательство, но это не вопрос бюджета. И конечно, существует возможность управлять нижестоящими уровнями посредством целевых дотаций на золотых поводьях, как это делает Европейская комиссия своей структурной помощью.
