Юрий Мухин - Наука Управлять Людьми. Изложение Для Каждого
Да, русские тоже состоят из костей и мяса. Им тоже бывает страшно. И они в первых боях бегут, паникуют, сдаются. Но проходит какое-то время, появляются ярость, обида за потери, страх не за себя, а за семью, появляется опыт бить врага, и русская армия Превращается в силу, которую никто не в состоянии остановить. Опять обратимся к историческим примерам. Великий полководец Фридрих II, не потерпевший ни одного поражения в войнах с Францией и Австрией, отдал русскому солдату и Пруссию, и Берлин, сетуя: «Русского солдата мало убить, его нужно еще и повалить!» в 1941 году Красная Армия, бросая пушки, танки, пленных, бежала к Волге, но прошло три года, и она берет сильнейшую крепость Кенигсберг, теряя в восьмидневном штурме менее 4 тысяч человек. Осажденные немцы в этих мощнейших укреплениях Европы теряют 40 тысяч и 92 тысячи успевают сдаться.
Это известнейшая вещь, но мудраки ее не могут понять. Когда они видят по телевизору учения американской наемной армии, они млеют от восторга: профессионалы! Да, и неплохие профессионалы, и многое умеют. Но русская армия и не таких побеждала. Конечно, это нелегко, но она справится, как справлялись деды и прадеды.
Когда немцы подходили к Москве, академик Вернадский высказал свои опасения Калинину и удивился полнейшему спокойствию последнего. «Ничего, — успокаивал его Калинин, — нам надо разозлиться». Но Калинин — исконно русский мужик, он обязан понимать. А вот тоже русский, но шотландского происхождения. Раненный под Аустерлицем генерал Барклай де Толли, уже тогда, в 1805 году, в госпитале обсуждал возможные пути победы над Наполеоном. И видел единственный путь — пропустить его войска в глубь России и уничтожать их там, в глубине, всем миром. Очень сильная была армия у Наполеона, Европа с ней не справилась, а Россия победила. Чисто русским путем, тяжелым, кровавым. Поэтому в России и не любят войны: профессионалов, чтобы воевать, у России нет, а детей жалко.
Но вернемся к дворянам и крепостным. В любом случае мы видим, что положение дворян в России до второй половины XVIII века, пожалуй, худшее по сравнению с остальными сословиями. Как ни тяжело крестьянину, но он дома, у него есть жена, дети, праздники, нет постоянной опасности для жизни, у него есть, пусть и призрачная, но надежда разбогатеть и жить лучше. У дворянина есть только служба, служба днем и ночью. Дворянские дети стали тайно записываться в купцы. Жалобы дворян стекались ко двору, и наконец в 1736 году императрица распорядилась со многими оговорками, что из нескольких братьев-дворян в семье одного можно оставить в хозяйстве; остальным определить службу в 25 лет, считая с 20 лет, то есть до 45 лет. В эти годы дворянина можно уволить, если он действительно служил в армии. Впрочем, императрица добавила: «А понеже ныне с турками война, то отставлять по вышеписанному только по окончании войны». И все же дворяне вздохнули свободнее: справедливость восторжествовала. Заканчивая раздел о дворянах и крепостных, следует упомянуть, что крепостными распоряжались еще три сословия, или инстанции России.
Во-первых, собственно государство, то есть крепостными командовали бюрократы.
Во-вторых, монастыри. Дело в том, что монастыри в России всегда строились как крепости, как военные опорные пункты для русской армии. Почти все они были вооружены, а такие, как Соловецкий, например, могли выдержать осаду силами одних монахов. Кроме этого, монастыри были органом социального обеспечения. Здесь доживали свой век престарелые и увечные солдаты и офицеры, причем, как русские, так и иностранные, служившие в русской армии (сначала вышла заминка с вероисповеданием, но потом решили: пусть живут в монастырях, а молятся, как хотят). Благодаря своим крепостным церковь формировала изрядные денежные и материальные запасы, которые использовались в трудное для России время. Этих крепостных церковь не покупала, обычно деревни, приписанные к монастырям, были пожертвованиями царей и дворян.
В-третьих, государственные заводы.
И наконец, крепостных имели сами крепостные крестьяне. При этом свободные крестьяне, а они составляли около 40 % всех крестьян России, крепостных, разумеется, иметь не могли, так как не несли военную службу и не имели других способов их приобретения. Юридически не могли иметь крепостных и крепостные крестьяне, но фактически имели. Делалось это так: разбогатевший крепостной, решивший вложить деньги в приобретение крестьян, оформлял покупку на своего барина, но они были его крепостными. Поскольку они прятались, так сказать, за его спиной (хребтом), то и назывались они «захребетники».
Автор хотел бы, чтобы читающие эти строки сделали для себя выводы о том, что русский крепостной — это не то, что поляк или чухонец. Это не раб ни в душе, ни по мировоззрению. Для него помещик — это не Бог и не царь, а только командир, которого необходимо содержать для своей собственной безопасности и подчиняться которому нужно тоже только из этих соображений. Для русского крепостного было немыслимо, чтобы его продали разбогатевшему кабатчику да еще и с правом кабатчика убить его, а не прикрепили к другому русскому воину. Немыслимо, чтобы его, даже солдата, продали за границу. Воевать в составе войск союзников за Россию, воевать за союзников — это понятно. Но быть проданным, как немец, чтобы убивать Бог знает где индейцев или североамериканских поселенцев, которые ничего России не сделали, не по-русски.
Дворяне только воины. В другом качестве они не были нужны России. В этом была справедливость, которую не понимал Петр III и другие мудраки. И пока дворяне преданно служили России, они имели право на часть рабочих дней закрепленных за ними русских, имели право дать им ограниченный круг распоряжений и потребовать их исполнения, прибегая в случае необходимости к обычной в те времена порке, и только.
Крестьянская община
Основная масса народа России, собственно русские люди, которые несли в себе то, что называют духовной силой, это крестьяне. Даже к 1917 году их количество превышало 85 % населения страны. Как «технарь» скажу, что 85 % — это достаточно весомая величина: если есть 85 % вероятности получения какого-либо результата, то в ряде случаев его перестают контролировать — такой вероятности хватает.
Тот, кто хочет понять Россию, должен понять образ мыслей крестьян, ибо они суть России. Мы все вышли из крестьян, от силы во втором или третьем поколении. И в нас сидит крестьянский дух, русский дух. И когда поэт говорит: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», — значит здесь «пахнет» крестьянином, поскольку ничего более русского у нас нет.
Русские крестьяне никогда Не селились отдельно друг от друга, а вернее, много сот лет жили вместе, общинами, и именно эти общины они называли «мир». Не зная правил мира и его основополагающих принципов, бессмысленно говорить о русских. Ибо мы все оттуда — из общины, из мира.
Обычный западный человек при переезде на другую квартиру нанимает за деньги машину и грузчиков, которые его перевозят. А 99 % русских в аналогичном случае приглашают приятелей, для которых покупают водки и закуски на сумму, превышающую ту, что они заплатили бы грузчикам, и после переезда устраивают с приятелями пьянку.
Все знают, что самой стабильной валютой в России остается бутылка, выпиваемая зачастую совместно. Почему? Ведь русские не пьют больше чем, скажем, французы.
Формально русский мир, русская община была уничтожена в столетней борьбе с бюрократией, но дух ее живет в нас. Он пока неистребим, и его нельзя не учитывать.
Каковы с точки зрения управления демократией основные особенности русской общины? Чтобы понять это, нужно ясно представить то, что есть сейчас, и то, что было раньше.
Сейчас законодатели регламентируют мельчайшие подробности нашей внутренней жизни, причем делают это одинаково (единообразно) для всего населения да еще и гордятся этим. Председатель Съезда народных депутатов СССР А. И. Лукьянов хвастался тем, что съезд за два года работы принял более 200 законодательных актов, а председатель Съезда народных депутатов Р.И. Хазбулатов — тем, что 700. А сколько они еще примут?
В этих актах регламентируется все, что бюрократия может придумать: численность армии, расходы на нее, количество налогов, зарплата учителей, продолжительность рабочего дня, число врачей, правила продажи и прочее, прочее, прочее. Повсюду слышишь, что у нас народная власть, но народ не имеет к ней отношения, так как команды всему населению сразу дает единая бюрократия из одного центра. Народ в законах и указах, как в тисках, но бюрократии раздолье.
Свободолюбивый русский народ этого не терпел и объединенный в общины долго оказывал сопротивление бюрократическому безумию.
Схема управления России изначально строилась таким образом. Царь, и законодатель и исполнитель, командовал, казалось бы, безраздельно всей Россией. Внешне это так, но никто не обращает внимания, что с точки зрения, с позиции народа он командовал в узких областях общественной жизни. Крестьянам очень редко приходилось сталкиваться с его командами, командами центра. Сначала царь занимался только внешней защитой, для чего и обязывал народ поступать согласно царской воле, а не так, как народ считает нужным, в трех случаях: при выплате податей, при отработке на дружинника, а позже на дворянина и при поставке рекрута в армию. Было еще уголовное право: царь с помощью своих законов преследовал уголовных преступников по всей территории России, но если крестьянин не был преступником, то его это не касалось. Впоследствии власть царя распространилась на промышленность, науку: строили и содержали университеты, поощряли искусства и т.д. Но и это касалось крестьянина только косвенно, через налог — подать.
