Джозеф Стиглиц - Глобализация: тревожные тенденции
* * *
Сегодня на глобализацию сыплются обвинения со всех концов света. Существует разочарование глобализацией, и это справедливо. Глобализация может быть доброй силой: глобализация идей демократии и гражданского общества изменила ход мыслей людей, возникли глобальные политические движения, которые привели к смягчению долгового бремени и договору о противопехотных минах. Глобализация помогла сотням миллионов людей поднять свой жизненный уровень выше, чем они сами или большинство экономистов могли себе представить в недавнем прошлом. Глобализация экономики оказалась выгодной странам, которые ею воспользовались для выхода со своим экспортом на новые рынки и обеспечили условия для притока иностранных инвестиций. Но даже если это так, странами, получившими наибольшие выгоды, оказались те страны, которые взяли свою судьбу в собственные руки и осознали роль, которую государство может сыграть в развитии, вместо того чтобы положиться на саморегулирующийся рынок, который выдвигает свои собственные проблемы.
Но есть еще миллионы людей, на благо которых глобализация не сработала. Многие из них фактически стали жить хуже, поскольку их рабочие места были ликвидированы, а их жизнь стала менее безопасной. Они чувствуют себя все более беспомощными в противостоянии силам, находящимся вне пределов их контроля. Они видят, что их демократии подорваны, а культуры подверглись эрозии.
Если глобализация будет продолжаться в том же духе, как это было до сих пор, если мы будем продолжать отказываться учиться на своих ошибках, глобализация не только не будет способствовать развитию, но и будет продолжать создавать бедность и нестабильность. При отсутствии реформ уже начавшийся откат будет набирать скорость, а разочарование глобализацией ― нарастать.
Это будет нашей общей трагедией, и в особенности для миллиардов людей, которые могли бы при ином исходе повысить свой жизненный уровень. Хотя экономически больше всего проигрывает население развивающихся стран, будет и более широкий политический резонанс, который затронет развитый мир.
Если реформы, которые я в общих чертах наметил в предыдущей главе, будут приняты всерьез, то сохранится надежда, что более гуманный процесс глобализации может стать мощной силой добра, от него выиграет огромное большинство живущих в развивающихся странах, и его будут приветствовать. Если это произойдет, то разочарование глобализацией сослужит нам хорошую службу.
Нынешняя ситуация напоминает мне ту, которая сложилась в мире семь десятилетий назад. Когда мир сорвался в Великую депрессию, сторонники свободного рынка говорили: «Не надо беспокоиться; рынки обладают саморегуляцией, и через некоторое время экономическое процветание возобновится». Не обращайте внимания на несчастья тех, чьи жизни разрушаются в ожидании этого возможного благополучного исхода. Но Кейнс выдвинул тезис, что рынки не обладают саморегуляцией или по крайней мере не восстанавливаются в приемлемое время. (Его знаменитый афоризм гласит: «В долгосрочной перспективе все мы покойники»[67].) Безработица может сохраниться на долгие годы, и поэтому требуется вмешательство государства. Кейнс был поставлен к позорному столбу ― подвергся нападкам как социалист, критик рыночной экономики. Однако в определенном смысле Кейнс был убежденным консерватором. Он сохранял фундаментальную веру в рыночный механизм: если только государство сможет помочь преодолеть этот единственный провал, экономика будет способна функционировать достаточно эффективно. Он не хотел полной ликвидации рыночной системы; но он знал, что, если не решить эти фундаментальные проблемы, возникнет колоссальное народное возмущение. И кейнсианское лекарство помогло: после Второй мировой войны такие страны, как Соединенные Штаты, следовали предписаниям Кейнса и спады в них были более редкими и менее глубокими, а периоды роста более длительными, чем раньше.
Сегодня система капитализма стоит на перепутье точно так же, как это было во время Великой депрессии. В 1930-х годах капитализм был спасен Кейнсом, который придумал политику, создающую рабочие места и спасающую бедствующих от коллапса глобальной экономики. Сейчас миллионы людей во всем мире ждут, может ли быть процесс глобализации реформирован таким образом, чтобы его блага распространялись на более широкие слои.
К счастью, существует растущее осознание этих проблем, и одновременно возрастает политическая воля предпринять что-либо. Почти все, кто вовлечен в проблемы развития, даже люди из вашингтонского истеблишмента, теперь согласны с тем, что поспешная либерализация рынка капитала без сопровождающего ее регулирования может стать опасной. Они согласны также с тем, что излишне ограничительная фискальная политика во время Азиатского кризиса 1997 г. была ошибкой. Когда Боливия впала в 2001 г. в рецессию, частично вызванную глобальным экономическим спадом, были некоторые намеки на то, что страну не будут вынуждать следовать традиционным путем жесткой фискальной экономии и сокращения государственных расходов. Вместо этого по состоянию на январь 2002 г. представляется, что Боливии будет разрешено стимулировать свою экономику, помогая ей преодолеть рецессию с использованием доходов от недавно открытых запасов природного газа, пока не начнется перелом и экономика не возобновит рост. После катастрофы в Аргентине МВФ осознал ошибочность стратегии больших выкупов и начинает обсуждение стратегии временного невостребования долгов и реструктуризации через банкротства, т.е. тех альтернативных вариантов, которые я и другие предлагают уже в течение многих лет. Списание долгов в результате деятельности Юбилейного движения и уступки на переговорах в Доха, позволяющие начать новый раунд торговых переговоров с темой развития в повестке дня[68], представляют собой две новые победы.
Несмотря на эти победы, нужно сделать еще очень многое, чтобы сомкнуть разрыв между риторикой и реальностью. В Доха развитые страны согласились только обсудить проблемы более честной торговли, дисбалансы прошлого раунда не были скорректированы. Банкротство и невостребование долгов стоят теперь в повестке дня, но нет еще уверенности, что будет достигнут баланс между интересами кредитора и дебитора. Сегодня участие развивающихся стран в дискуссиях по экономической стратегии гораздо шире, но все еще мало свидетельств того, что есть сдвиги в политике, отражающей это более широкое участие. Нужны изменения как в институтах, так и в умонастроениях. На место идеологии свободного рынка должен прийти анализ, базирующийся на экономической науке, со сбалансированной точкой зрения на роль государства и рынка, вытекающей из понимания провалов в функционировании того и другого.
Необходимо большое чувство такта со стороны внешних советников. Пока что они зачастую подрывали демократические процессы, навязывая сопротивляющимся странам политику, выражающую особые интересы. Вместо этого их настоящая роль состоит в поддержке демократических решений народа страны, принятых путем выяснения последствий разных вариантов политики, в том числе и их воздействия на разные социальные группы, в особенности на бедных.
Ясно, что необходима, разветвленная стратегия реформ. Одна из ветвей должна протягиваться в сторону реформы международного экономического порядка. Но такие реформы даются не скоро. Поэтому нужно протянуть вторую ветвь в сторону поощрения реформ, которые каждая страна может провести сама внутри себя. Развитые страны, например, несут особую ответственность за ликвидацию торговых барьеров, за претворение в жизнь того, что они проповедуют. Но в то время как степень ответственности развитых стран велика, у них нет достаточных стимулов действовать в соответствии с ней: в конце концов офшорные банковские центры и хеджевые фонды обслуживают интересы особых групп в развитых странах. И кроме того, развитые страны способны достаточно успешно противостоять нестабильности, которая может возникнуть в итоге провала реформ в развивающемся мире. На самом деле можно доказать, что Соединенные Штаты получили разного рода выгоды от Восточноазиатского кризиса.
Следовательно, развивающиеся страны должны взять на себя ответственность за свое благополучие. Они могут управлять своими бюджетами так, чтобы жить по средствам, может быть скудно, и устранить протекционистские барьеры, которые создают большие прибыли для немногих, но вынуждают потребителя платить высокие цены. Они могут их заменить сильным регулированием, защищающим их как от внешних спекулянтов, так и от корпоративных злоупотреблений внутри страны. Но важнее всего для развивающихся стран иметь эффективную государственность с сильной и независимой судебной властью, демократической подотчетностью, открытостью и прозрачностью, свободную от коррупции, которая душит эффективность общественного сектора и рост частного. .
