Владислав Швед - Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию
Рассуждения проф. П. Вечоркевич о союзе Польши с нацистской Германией можно воспринять как попытку реабилитации нацистской идеологии. Что особенного, если бы Польша стала союзницей нацистов и помогла им установить «новый мировой порядок»?
В этой связи возникает вопрос: возможно, не случайно на территории Польши нацисты построили столько «лагерей смерти»? Ведь Польша первая в Европе начала строить такие лагеря для инакомыслящих и военнопленных. Этот опыт, вероятно, показался нацистам заслуживающим внимания. Но судьба поляков была предопределена. Местом существования тех, кто избежал бы крематория, могли быть только задворки Третьего рейха на положении рабов. Это хорошо известно всем, за исключением проф. П. Вечоркевича.
Учитывая вышесказанное, вступать с ним в дискуссию по поводу возможного равноправного союза поляков с нацистами было бы просто несерьезно, если бы не одно обстоятельство.
Дело в том, что «исторические откровения» профессора Вечоркевича опубликованы на страницах, как уже говорилось, официального польского издания. Налицо явная дезинформация польского общества, которое осуществляется с благословения органов власти. Видимо, польское руководство устраивает ситуация, когда Россия постоянно предстает перед рядовым поляком неким монстром, все действия которого направлены на унижение и порабощение «свободолюбивой Польши». Подобная позиция имеет в Польше давнюю историю.
Настрой предвоенной польской элиты в отношении к России, наиболее точно характеризовали слова польского полковника С. Любодзецкого, прокурора Верховного суда, попавшего в советский плен в 1939 г.:
«Ненависть к Советам, к большевикам, ненависть — признаемся честно — к москалям в целом была столь велика, что порождала чисто эмоциональное желание отправиться куда угодно, хоть из огня в полымя — на захваченные немцами земли».
(Любодзецкий. В Козельске)Сегодня этот мотив вновь звучит у проф. Вечоркевича. Не вызывает сомнений, что союз Польши и нацисткой Германии, по Вечоркевичу, был бы оправдан, если бы были уничтожены СССР и Россия. Но такими же оправданиями тешили себя и нацистские «бонзы» — уничтожим всех «неполноценных» и на Земле воцарит «рай». Поэтому как бы ни рядился П. Вечоркевич в мантию объективного исследователя истории, нацистские «рожки» скрыть ему не удаётся.
«Живые консервы» Гитлера
Гитлер, хорошо зная антироссийские настроения в Польше, после прихода к власти предложил ей заключить соглашение о ненападении. В январе 1934 г. такое соглашение с гитлеровской Германией (первое в Европе) подписала Польша. После этого польские лидеры Пилсудский и Бек, по выражению историка Д. Е. Мельникова и публициста Л. Б. Черной, стали:
«…тешить себя мыслью, что они вместе с гитлеровцами образовали нечто вроде „оси Варшава — Берлин“, направленной против СССР».
(Мельников Д., Черная Л. Преступник № 1. С. 262)В 1935 г. последовал обмен визитами высокопоставленных лиц обеих стран. В коммюнике, опубликованном по случаю поездки Бека в Берлин и Геринга в Варшаву, говорилось о «далеко идущем согласии» между двумя государствами. Ведь не случайно польская дипломатия добровольно взяла на себя защиту интересов нацистской Германии в Лиге Наций.
В военных планах СССР 30-х годов в качестве агрессора всегда рассматривались объединенные германо-польские войска. Об этом неоднократно заявлял М. Тухачевский (Мартиросян. 22 июня. С. 605–612). Такое совместное нападение на СССР имело бы место, если бы польское руководство согласилось с немецкими условиями союзничества.
27 июня 1935 г. американский посол в Берлине У. Додд писал, что он получил от высокопоставленных немецких чиновников информацию о том, что Германия в союзе с Польшей готовится к захвату Балтийских государств и западных территорий СССР. После Мюнхена в Польше стали разрабатываться планы новых захватов украинских земель. Вопрос о будущем Украины обсуждался польским послом в Румынии в ноябре 1938 г. (Сиполс. Тайны дипломатические. С. 35).
Разведывательный отдел польского генштаба в декабре 1938 г. подготовил доклад, в котором указывалось, что в основе политики Польши на востоке лежит «расчленение России» (Сиполс. Тайны дипломатические. С. 38). МИД Польши по этому поводу подготовило совершенно секретную записку «Польская политика на Кавказе», в которой говорилось, что «Польша заинтересована в отторжении от России Грузии, Азербайджана и ряда других территорий» (Сиполс. Тайны дипломатические, с. 37).
Накануне войны в 1939 г. Гитлер предложил Польше, по мнению проф. Вечоркевича, «равноправный» союз с «блестящими» перспективами для Польши. «Польша должна была стать ценным и необычайно важным партнером в походе на Советский Союз», — утверждает профессор. В определенном смысле это действительно так.
5 января 1939 г. министр иностранных дел Польши Ю. Бек с большой помпой был принят Гитлером в Берхтесгадене. В ходе встречи Гитлер предпринял попытку привлечь Польшу к планируемому им «крестовому походу» против СССР. Он заявил, что существует «единство интересов Германии и Польши в отношении Советского Союза» и что «каждая использованная против СССР польская дивизия означает экономию одной немецкой дивизии».
Однако Польша не спешила присоединиться к «Антикоминтерновскому пакту». Её не устраивали выдвинутые немецкие условия, которые были сформулированы в «пакете предложений», как их называет Вечоркевич, представленных Германией послу Польши в Берлине Липскому 24 октября 1938 г. Польское правительство, согласно этим предложениям, должно было дать согласие на присоединение «вольного города» Данцига (Гданьска) к Германии и на предоставление экстерриториальных прав дорогам (железной и шоссейной) через «польский коридор» для связи с Восточной Пруссией.
П. Вечоркевич считает, что, приняв эти требования, «„Речь Посполитая“ не понесла бы никакого значительного ущерба». В какой-то мере профессор прав. Дело в том, что Данциг, со времен своего основания ганзейскими (т. е. немецкими) купцами всегда был немецким городом. Правда, в 1454 г. он, как и многие другие территории, вошел в состав Речи Посполитой. Однако и тогда он оставался городом с немецким населением и немецким укладом жизни.
В 1919 г. Данциг по Версальскому мирному договору стал «вольным городом» под управлением созданной в Париже Лиги Наций (Харенберг. С. 882–885). Однако номинально городом управляли поляки (пограничная охрана, полиция, таможня). Но с юридической точки зрения по вопросам, имеющим отношение к Данцигу, Германия должна была обратиться в Совет Лиги Наций. «Польский коридор» также был получен Польшей за счет земель немецкого Поморья и Восточной Пруссии.
Польша считала захваченные или «полученные» территории польскими и полагала их возвращение законным владельцам невозможным. Её территориальные претензии к соседям всегда были чрезмерными. Это один из основных источников международной напряженности вокруг довоенной Польши. Тогдашнее польское правительство прекрасно понимало, что на «пакете предложений» по Данцигу Германия не остановится.
Более того, польское правительство пугали планы Германии создать «Великую Украину» под своим протекторатом. Польша крайне опасалась включения в состав «Великой Украины», а точнее, «Великой Германии» украинских земель, захваченных ею в 1920 году. Польское руководство не оставляло планов возрождения Речи Посполитой от Балтийского до Черного моря за счет присоединения литовских, белорусских и украинских земель. Оно также хорошо понимало, что создание «Великой Польши» противоречило планам Германии.
Таким образом, по последним причинам, а не в силу верности договоренностям с СССР, как пытаются утверждать некоторые историки, Польша отказалась от союза с Германией и решила сделать ставку на западных союзников. Однако в заявлении вице-директора политического департамента МИД Польши Т. Кобыляньского 18 ноября 1938 г. советнику германского посольства в Варшаве Р. Шелиа дипломатично прозвучала лишь одна причина:
«Польша будет согласна выступить на стороне Германии в походе на Советскую Украину, если Германия откажется от идеи создания „Великой Украины“».
(Сиполс. Тайны дипломатические. С. 39–40)Тем не менее Германия не оставила попыток вовлечь Польшу в «Антикоминтерновский пакт». Как отмечалось выше, это было сделано в январе 1939 г. уже через министра иностранных дел Польши Бека во время его пребывания в Берхтесгадене. В ответ польское правительство выбрало тактику лавирования. На это Риббентроп, вызвав 21 марта 1939 года польского посла Липского, сообщил ему, что Германия настаивает на своих требованиях о Данциге и «польском коридоре». Варшава ответила отрицательно. Тогда Риббентроп недвусмысленно заявил, «что отказ другого государства» (надо полагать Чехословакии) уже привел к печальным последствиям. После этого Англия и Франция заявили, в случае агрессии Германии, о своих военные гарантиях Польше. Далее германо-польские отношения вступили в полосу явного противостояния.
