Рудольф Баландин - «Клубок» вокруг Сталина
Репрессии обрушились теперь на ежовское окружение. Осенью 1938 года был снят с должности начальник Московского управления НКВД Цесарский. Тогда же, катаясь в лодке на Москве-реке, застрелился секретарь Ежова Илицкий. 5 ноября был арестован руководящий работник НКВД Дагин, отвечавший за охрану членов правительства. На следующий день застрелился комендант Московского Кремля Рогов и был арестован начальник контрразведывательного отдела НКВД Минаев-Цихановский. 12 ноября грянул выстрел в Ленинграде: покончил с собой близкий сотрудник и выдвиженец Ежова, бывший начальник секретно-политического отдела НКВД М.И. Литвин.
15 ноября произошло загадочное событие. Утром не явился на работу нарком внутренних дел Украины Александр Успенский. Он тоже был выдвиженцем Ежова и соратником тогдашнего первого секретаря ЦК ВКП(б) Украины Н.С. Хрущева, вместе с которым они проводили жесточайшие репрессии в этой республике.
В предыдущий день он поздно вечером неожиданно вернулся в наркомат в штатском, с чемоданом. Работал всю ночь, утром ушел пешком и… пропал. Дома его не оказалось, на работу он не вернулся.
В его кабинете лежала записка: «Ухожу из жизни. Труп ищите на берегу реки». Содержание странное, если учесть его совет искать труп в определенном районе.
На берегу Днепра действительно обнаружили… нет, не тело утопленника, а одежду Успенского. По непонятной прихоти самоубийца решил отправиться на тот свет раздетым. Уже одно это заставило предположить, что он постарался уйти не из жизни, а от карательных органов. Догадка подтвердилась, ибо поиски тела в реке и на ее берегах были безрезультатными. Имея оружие, Успенский мог бы застрелиться.
Начались поиски несостоявшегося утопленника. Он метался по стране с поддельными документами. Арестовали его жену, и она вспомнила, что видела дома паспорт на имя Шмаковского с фотографией мужа. Его задержали в апреле 1939 года на Южном Урале. По его словам, предупреждение об аресте он получил от Ежова. Хотя, по другой версии, он подслушал разговор, в котором Хрущев предлагал Сталину арестовать Успенского.
Настал конец «ежовщине», унесшей десятки тысяч жизней и сломавшей сотни тысяч судеб.
19 ноября 1938 года Ежов, подвергнувший себя самокритике был снят. Через неделю на его вакантный пост был назначен Берия. В том же ноябре при загадочных обстоятельствах умерла жена Ежова Е.С. Хаютина-Файгенберг. Ее первый муж, директор Харьковского инструментального завода А.Ф. Гладун, арестованный весной 1939 года, показал, что Хаютина, редактировавшая журнал «СССР на стройке» (ответственным редактором которого являлся Пятаков), была тесно связана с троцкистами.
Ежов пил, опаздывал или совсем не являлся на работу, оставаясь наркомом водного транспорта. Председатель Совнаркома СССР Молотов вынес ему письменный выговор за нарушение трудовой дисциплины.
6 апреля 1939 года был арестован бывший первый заместитель Ежова по НКВД М.П. Фриновский. На очереди был сам бывший «железный нарком», державший страну в «ежовых рукавицах». Через три дня он был арестован при выходе из кабинета Маленкова в ЦК ВКП(б) на Старой площади.
Проведя оставшиеся месяцы своей жизни в тюрьме, в начале февраля 1940 года перед прочтением расстрельного приговора подсудимый Ежов признал: «Я почистил 14 тысяч чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил». На расстрел он шел с пением «Интернационала».
Мало ли «почистил» Ежов? Были репрессированы: все 7 комиссаров государственной безопасности, 10 из 13 комиссаров 2-го ранга (один умер), 15 из 20 комиссаров 3-го ранга (3 покончили жизнь самоубийством и 1 бежал за границу), 39 из 49 старших майоров (один покончил жизнь самоубийством).
Надо подчеркнуть, что «ежовщина» ударила главным образом по представителям высшего и среднего звена армии, НКВД, партии, госаппарата. Положение рядовых партийцев и беспартийных продолжало улучшаться.
В конце 1938 года бывшие «кулаки» получили паспорта, хотя к началу 1941 года в местах поселения находилось еще их немало — почти миллион человек (вместе с семьями). Началось восстановление в рядах ВКП(б) некоторого числа ее бывших членов. Если в 1933–1937 годах было исключено из партии свыше 1 млн. человек, в 1937-1938-х — почти 216 тысяч, а в 1939-1940-х — около 55 тысяч, то за три года — с 1938 по 1940 год — в партии были восстановлены 164,8 тысячи человек.
На 1 января 1941 года в исправительно-трудовых лагерях и колониях находилось 1 930 000 человек, преимущественно уголовников (осужденных за контрреволюционные преступления — 445 тысяч), что резко расходится с несусветными цифрами, пущенными в ход Хрущевым, Солженицыным, Конквистом и др.
Как бы ни относиться к репрессиям, проводимым в СССР, необходимо учитывать сложившуюся тогда международную обстановку. Она заставляла переводить страну на режим военного времени, туго «закручивать гайки». Тем, кому это представляется недопустимым и преступным, можно привести в пример Францию, слишком быстро рухнувшую под ударом Германии. То же самое произошло бы с Советским Союзом, не будь он экономически, а главное морально, идеологически подготовлен к войне.
Англия и Франция шли на любые уступки Германии, лишь бы она в своих агрессивных планах была нацелена на Восток. Ей «простили» аншлюс Австрии и оккупацию Чехословакии. Вообще, страны оси одерживали победы. Японцы постепенно завоевывали Китай, итальянцы весной 1939 года вошли в Мадрид, раздавив Испанскую республику. Муссолини двинул свои корабли и сухопутные войска на Албанию; агенты его спецслужбы ОВРА захватили столицу Албании Тирану.
В марте 1939 года немцы заняли часть Литвы — Клайпедскую область, в результате чего Литва потеряла треть своей промышленности и морской порт, через который шло 80 % ее экспорта. Буржуазные правительства прибалтийских государств все более склонялись к сближению с Германией. Однако осенью того же года были заключены советско-прибалтийские пакты о взаимопомощи. Вмешательство Сталина вынудило их предоставить СССР военные базы на своей территории и сформировать приемлемые для Москвы правительства. Возможно, Сталину следовало бы на этом и остановиться, но он летом 1940 года присоединил Прибалтику к СССР (можно сказать, сотворив из дружественных соседей недружественных родственников).
Желая обезопасить Ленинград, отодвинув от нее советско-финскую границу, Сталин предложил Финляндии взамен часть советской территории. Еще крупный военный теоретик А.А. Свечин (которого критиковал и посадил в 1931 году Тухачевский) называл Ленинград «Севастополем будущей войны» (по аналогии с Крымской войной). Финляндия не приняла предложения Сталина, и он решил развязать против нее военные действия, тем более что советская разведка докладывала о якобы сложившейся в этой стране революционной ситуации, что оказалось на поверку дезинформацией.
Опытнейший начальник Генштаба Б.М. Шапошников предупреждал об опасностях этой войны, и план военных действий было поручено разработать штабу Ленинградского военного округа. Около полугода продолжались ожесточенные и часто проигранные Красной армией бои. К этим трудностям добавились международные неприятности: исключение СССР из Лиги Наций, обострение конфронтации с Англией и Францией, рост уверенности Берлина в слабости Красной армии.
Комиссия по проверке Народного комиссариата обороны, руководимая Маленковым, возложила всю вину за неудачи финской компании на К.Е. Ворошилова, совершенно не учитывая оплошности других руководящих военных, в частности руководителей отраслевых управлений наркомата. В начале мая 1940 года Ворошилов был снят с должности (с повышением), а новый нарком С.К. Тимошенко энергично взялся за устранение недостатков.
Когда много позже «перестроечники» вспомнили о советско-финской войне, то стало казаться, будто в ней победила Финляндия, а потери Красной армии были огромными, едва ли не 1–2 миллиона бойцов. В действительности победили мы, а потери составили несколько сотен тысяч, в том числе раненых и обмороженных.
Успех войск Жукова на Халхин-Голе летом 1939 года обеспечил отказ японских руководящих кругов от агрессии против СССР в ближайшем будущем. Между Москвой и Токио началось зондирование возможности подписания пакта о ненападении. А помощь Советского Союза Китаю продолжалась, не позволяя Японии одержать здесь окончательную победу. Восточные границы СССР оказались в относительной безопасности, что позволяло сосредоточиться на более угрожающем западном направлении.
И тут Берлин предложил Москве заключить договор о ненападении. Сталин не сомневался: главной целью Гитлера было уничтожить СССР. Но фюрер извлек уроки из неудач своих предшественников. Он решил заручиться поддержкой максимального числа стран Западной Европы, а строптивых подчинить силой. Ему для победы над Россией-СССР требовался экономический потенциал Центральной и Западной Европы; тем более что он рассчитывал на помощь Турции и Японии.
