Сергей Кара-Мурза - Опять вопросы вождям
("Советская Россия". Декабрь 1996 г.)
В прошлое — с новым взглядом: книга Б.П.Курашвили о сталинизме
Во многих письмах читателей есть нотка недовольства: зачем газета уделяет столько места «воспоминаниям» о советском строе. Не лучше ли перевернуть страницу истории и искать пути жизнеустройства исходя из нынешней реальности? По-моему, это невозможно.
Ничего хорошего нас не ждет, если мы честно не осмыслим ближайшее прошлое оно выстрелит нам в спину из пушки. Тем более, что это прошлое нами не преодолено, не изжито. Оно злодейски, предательски убито перестройкой. Даже ненавистников нашего советского прошлого мучает то, что они сотворили. Их собственные образы сделанного ужасны. Вспомним задавший весь стиль перестройки фильм Абуладзе «Покаяние»: ненавистному прошлому в нем не позволено погребения по обычаю — его труп выкапывается из могилы и бросается прямо в город, отравлять всех живых. Какая же жизнь в таком городе!
Вторая причина важнее. Даже если бы у нас не было сопротивления, сама жизнь сломала бы жалкие утопии Гайдара и Чубайса с их убогой социальной инженерией. Во многих важных чертах (не обязательно лучших) прошлое восстановится. Но чем хуже мы его будем понимать, тем более уродливым будет «обновленный» образ и тем более жестоким процесс реставрации.
Если же искать пути не к реставрации, а к обновлению, к Добру, а не к мести (хотя без нее уже не обойтись — пепел стучит в миллионы сердец, и поиск бескровного ритуала мести стал важной задачей), то быстрое осмысление советского прошлого надо считать чуть ли не самым срочным делом оппозиции. И усилия здесь не избыточны, их совсем мало.
Все знают, что за три десятилетия (30-50-е годы) Россия в образе СССР сделала огромный скачок в развитии и проявила небывалые, чудесные силы ума и духа. А дальше мысль не идет, это чудо так и остается просто как явление нашей истории. Оно, на мой взгляд, не понято ни «марксистами», ни «патриотами», ни «демократами». А ведь сегодня нужны уроки.
Очевидно, что в те декады советский строй создал такие условия, в которых смогли не просто свободно, а «умноженно» проявиться силы и таланты русского духа. Может быть, единственный раз в истории вошли в «резонанс» силы личности, коллектива и государства. А обычно государство подавляло личность очень ощутимо. И потому, как правило, сила русского духа мощнее проявляла себя на краю, при ослаблении этого давления — у поморов и старообрядцев, у казаков и бунтовщиков, у поэтов и ученых, уходящих в духовную свободу. Русский человек особенно успешно укреплял государство российское, когда «наполовину» уходил из-под его пресса.
Прекрасную канву для размышлений над сутью советского проекта дает вышедшая летом этого года в изд-ве «Былина» книга Б.П.Курашвили "Историческая логика сталинизма". В ней автор дал именно краткую трактовку советского прошлого уже с опытом перестройки и реформы. Это — взгляд через призму исторического материализма. То есть, в тех понятиях, которыми привыкли мыслить большинство советских людей.
На мой взгляд, в рамках этого подхода сейчас вряд ли кто-нибудь в России лучше раскрыл бы тему, чем Б.П.Курашвили. Не только потому, что он — очень знающий, много видавший человек. Он — настоящий ученый (а это редкость среди научных работников), высоко ценящий истину — и в то же время умело соединяющий научный взгляд со здравым смыслом. Среди людей науки, на первое место ставящих познание, редко встречается любовь к человеку. Как говаривал Ницше, "сострадание в человеке познания почти так же смешно, как нежные руки у циклопа". В книге Б.П.Курашвили я вижу полную и ответственную любовь к реальному советскому человеку, поколениям советского времени. Без такого соединения ума и любви и подходить не стоит к трактовке сталинизма — не по зубам.
И еще одно качество автора, позволившее успешно взяться за тему. Судя по книге, Б.П.Курашвили подолгу и усиленно думает над вопросом. По многим оговоркам и уточнениям видно, что он мысленно пробегает доводы и следствия своих утверждений в очень широких пределах. Значит, все возможные (при данном подходе) возражения уже им учтены. Такой способ работы, нормальный для естественных наук, почти не встречается у наших обществоведов, как будто их с детства отучали от тяжелого умственного труда.
Книга Б.П.Курашвили — хорошая основа для работы. Она задает читателю «скелет», на который каждый может наращивать свои мысли и свое знание. Это даже важнее, чем убедительные выводы. Я первым и хочу воспользоваться этой канвой для гласного диалога по важным положениям книги, хоть это и необычный вид рецензии.
Глава 1 ("Сталинизм в контексте советской истории") — как бы резюме книги и вывод: "Непреобразование авторитарно-мобилизационного социализма [того, что сложился при Сталине — К-М.] явилось коренной, сущностной причиной катастрофы советского социализма. Виноват ли в этом сам авторитарно-мобилизационный социализм? В общем, конечно, нет. В основном виноваты не Сталин и его соратники, даже если они не наметили решение задач следующего исторического этапа, а их преемники". С первой частью вывода я согласен, со второй — не вполне.
Сталин и его соратники не только не наметили путей преобразования всего общества для жизни в "более мирных" условиях холодной войны. Они принципиально дезориентировали и разоружили нас выводом: "Социализм в нашей стране победил окончательно и бесповоротно". Этот вывод был стратегической ошибкой, которая оправдывала начавшийся распад идеологии, смертельный для СССР. Это — важнее, чем "грехи сталинщины, которые скомпрометировали социализм", отмеченные далее в выводе Б.П.Курашвили.
На мой взгляд, и остальные выводы в совокупности показывают ограниченность истмата в объяснении нашей истории и тем более сталинизма. Это не значит, что подход истмата вообще не плодотворен — он совершенно необходим, но, на мой взгляд, недостаточен. Содержательное знание и анализ фактов в рамках истмата позволили Б.П.Курашвили поднять наше понимание сталинизма на ступень выше, чем до сих пор. Краткую рецензию на этом можно было бы и закончить. Но книга стоит большего — она просто заставляет нас ощутить грани возможностей истмата, рождает желание преодолеть эти грани, хотя бы в виде разведки.
Попробую я это сделать, специально выискивая выводы, которые «повисают», отрываются от реальности. Выводы, в которых взвешенное и квалифицированное изложение Б.П.Курашвили фактов наталкивается, пpи их объяснении, на рамки истмата.
Уже самое близкое явление, которое мы переживаем — реформу Ельцина — в рамках истмата приходится трактовать как "политику реставрации капитализма" ("новая, советская буржуазия начиналась с расхитителей, спекулянтов, взяточников…"). Исчерпывает ли это определение суть происходящего? Не думаю. Мне даже представляется, что признаков реставрации капитализма, то есть социального порядка России до 1917 г., почти нет. Есть создание совершенно нового, генетически не связанного с дореволюционной Россией уклада, превращающего страну в безгосударственное пространство как объект для паразитического высасывания ресурсов. В схему экономических формаций это не укладывается, это даже колонией нельзя считать. Та социальная группа, которая формируется в России как господствующее меньшинство ("новые русские"), не является буржуазией. "А вору дай хоть миллион — он воровать не перестанет" (Крылов).
Это необычное, не предусмотренное классовой схемой социальное новообразование — сословие надсмотрщиков в огромной «зоне». Оно обязательно должно быть сословием отщепенцев, причем искусственно криминализованных, должно быть проникнуто преступным мышлением, чтобы быть способным контролировать — рублем, телевидением и дубинкой — полторы сотни миллионов человек, еще сохраняющих черты народа. Втиснуть происходящее в классовую схему истмата можно, но это сильно исказит реальность и затруднит ее понимание.
Б.П.Курашвили так отмечает ущербность нашего понимания советской истории: она освещалась односторонне — у нас апологетически, за рубежом клеветнически. Значит, если найти "золотую середину" — упоминать, для равновесия, отрицательные явления, мы бы понимали прошлое лучше. Кстати, сам автор замечает, что в перестройке прибавилось очень немного фактов, порочащих социализм, все они были давно известны — значит, история подавалась не апологетически. Я бы даже больше сказал: начиная с 60-х годов в широких кругах интеллигенции (и даже партработников) восприятие советской истории стало по преимуществу очернительным. Нас учили видеть прошлое через все более и более черные очки.
Но главное не в этом. Я считаю, что объяснение советского периода было не столько односторонним, сколько в принципе бьющим мимо цели, и никакими щепотками черноты дела было не поправить. Хотя правдоподобия было бы больше. Истмат, созданный для анализа "равновесных процессов" — плавных, стабильных состояний, просто не имел языка, чтобы описать происходящее в СССР. Он не проникал в суть явлений "на пределе возможного", а то и запредельных.
