Вадим Полещук - Неграждане в Эстонии
В декабре 2002 Рийгикогу[49] внес поправки в Закон об обязанности выезда и запрещении въезда.[50] В результате семейная жизнь в Эстонии уже не рассматривается как обстоятельство, гарантирующее нелегальному иностранцу получение предписания на легализацию.
С мая 2003 г. сотрудники Департамента гражданства и миграции и Департамента рынка труда получили право вступать с разрешения владельца в жилище того или иного лица для проверки фактов, важных для выдачи вида на жительство. Любой иностранец в любое время должен доказать государственным чиновникам с помощью документа, что его или ее пребывание или работа в Эстонии осуществляется на легальной основе. Вдобавок «работодатель обязан обеспечить сотрудникам Департамента гражданства и миграции и сотрудникам полиции беспрепятственный доступ к рабочим помещениям, сотрудникам, данным и документам, касающимся иностранцев, нанятых работодателем» (статья 151 Закона об иностранцах).
Участие в политике и государственная служба
Закон о выборах в Рийгикогу гласит, что избирателями на общенациональных выборах являются эстонские граждане. Только эстонские граждане могут также быть кандидатами на парламентских выборах (статья 4). Как эстонские граждане, так и граждане стран – членов ЕС, проживающие в Эстонии, обладают активным и пассивным избирательным правом на выборах в Европейский парламент в Эстонии (Закон о выборах в Европейский парламент, статья 4).
Что касается местных выборов, то право голосовать имеют эстонские граждане (и граждане Европейского союза после вступления в него Эстонии), которые достигли 18-летнего возраста ко дню выборов и постоянное место жительства которых расположено в соответствующем муниципалитете. Если они зарегистрированы в соответствующем муниципалитете до 1 августа года выборов, они могут также выставлять на них свою кандидатуру (статья 5 Закона о выборах в Совет местного самоуправления).
На местных выборах дополнительные требования выдвигаются к гражданам не из стран ЕС, включая бывших советских граждан-апатридов: они должны иметь постоянный вид на жительство и проживать в том или ином муниципалитете в течение пяти лет. Кроме того, эти иностранцы не имеют права выставлять свою кандидатуру на выборах (статья 5 (2)). В некоторых районах Эстонии это правило лишает избирательных прав значительную долю (или даже большинство) местного населения.
Языковые требования для кандидата на национальных и местных выборах были упразднены в Эстонии в 2001 г. Однако на данный момент эстонский – единственный официальный рабочий язык во всех органах местного самоуправления и их советах.
Таблица 8. Население Таллина, Маарду и крупнейших городов Ида-Вируского уезда, % в зависимости от гражданства, общенациональная перепись 2000 г.[51]
На местных выборах 1993 и 1996 гг. неграждане были обязаны проходить предварительную процедуру регистрации для принятия участия в голосовании. Бывшие советские резиденты могли голосовать и со срочным видом на жительство вплоть до местных выборов 1999 г. Процент участия неграждан в различных местных выборах был неустойчивым.
Таблица 9. Процент участия граждан и неграждан в местных выборах в Эстонии[52]
Граждане иностранного государства могут воспользоваться возможностью участвовать в выборах в парламент в стране своего гражданства через дипломатические представительства. В 2003 г. 16 581 российский гражданин, проживавший в Эстонии, принял участие в выборах в Государственную думу.[53]
Согласно Закону о публичных собраниях, организатор публичного собрания должен быть эстонским гражданином или иностранцем с постоянным видом на жительство (статья 6 (4)).
Согласно статье 48 Конституции, «в (политических. – В. П.) партиях могут состоять только граждане Эстонии». Однако иностранцы могут без ограничений основывать или руководить некоммерческой организацией в соответствии с Законом о недоходных объединениях.
Эстонская Конституция разрешает иностранцам быть государственными служащими в исключительных случаях «в соответствии с законом» (статья 30). На данный момент такая возможность в Законе о публичной службе не предусматривается (статья 169). Последние неграждане были уволены с публичной службы до 1 января 2004 г.
Согласно мониторингу интеграции 2002 г., апатриды не придавали большого значения различным аспектам участия в политической жизни в перечне мотивов для получения эстонского гражданства. Для 39 % из них гражданство было важно для того, чтобы приобрести право голоса на выборах в Рийгикогу, после чего следовало желание приобрести право участвовать в местных выборах (33 %), возможность получить работу в государственном учреждении (27 %) и возможность добиться успеха в политической и общественной жизни (4 %). Стоит отметить, что соответствующие показатели для эстонских граждан неэстонского происхождения были несколько выше.[54]
Столь скромный интерес к участию в политике можно объяснять по-разному. Использование языка меньшинства в государственной сфере и государственном образовании, проблемы массового безгражданства, экономические трудности в преобладающе «русском» Ида-Вируском уезде являлись обычно предметом заботы так называемых этнических русских партий. Однако на последних местных (2002 г.) и общенациональных (2003 г.) выборах эти партии добились крайне малой поддержки. Одна из главных причин их незначительного результата – низкая эффективность этих партий, которые всегда находились на обочине местной и общенациональной политической жизни. В то же время на последних выборах недавняя тенденция партий эстонского «мэйнстрима» активно работать с русскоязычным электоратом позволила им заручиться поддержкой неэстонцев, несмотря на случайный и непоследовательный подход к наиболее насущным проблемам меньшинств в программах и предвыборных платформах этих партий. На последних местных выборах в Таллине каждый четвертый кандидат в избирательных списках двух ведущих партий «мэйнстрима» являлся человеком с неэстонской фамилией.[55]
Стоит также упомянуть, что немногие иностранцы в Эстонии были вовлечены в радикальную политическую деятельность. Например, 20 октября 1997 г. 300–400 русскоязычных пенсионеров из Таллина и Ида-Вируского уезда провели несанкционированный пикет перед зданием парламента в Таллине и в некоторых других местах. Многие из них выражали протест против социальной политики правительства. Однако были также плакаты «Требуем Нюрнбергского процесса-2 над полицейским профашистским режимом в Эстонии!» «Прекратить апартеид в Прибалтике!» и т. д. Организаторами пикета были представители незарегистрированных Таллинского и Нарвского Союзов граждан России и активисты Объединения пенсионеров Силламяэ (ОПС). Всех организаторов обвинили в возбуждении расовой и политической ненависти. Полиция безопасности провела также обыски в помещениях ОПС и в доме лидера ОПС. Наконец все обвиняемые были признаны невиновными эстонскими судами в 2000 г.[56]
Представители этих групп были также известны своими радикальными заявлениями. Например, активист Таллинского Союза граждан России Олег Морозов рассматривает Эстонскую Республику как незаконное образование. «Я не согласен с тем, что одна община, захватившая власть, может диктовать условия всем проживающим здесь национальностям».[57] Он отказался ходатайствовать о срочном виде на жительство по идеологическим причинам и потребовал постоянный вид на жительство, заявляя о том, что он родился в Эстонии. В 1999 г. за нарушение миграционного режима Морозов провел 20 суток в арестном доме, где объявил голодовку.[58]
Фактически так называемый политический радикализм неграждан не пользуется большой общественной поддержкой. Он базируется на непризнании политических изменений последнего времени, легитимности режима и оправда ния нынешней этнической политики Эстонского государства. Тем не менее представляется, что власти относятся к подобной деятельности весьма серьезно. Согласно статье 233 нового Уголовного кодекса Эстонии (вступившего в силу с 1 сентября 2002 г.), «иностранец, предпринимающий ненасильственные действия, направленные против независимости и суверенитета Эстонской Республики… наказывается лишением свободы на срок от двух до десяти лет». Это положение Уголовного кодекса не является достаточно определенным, чтобы избежать произвола чиновников, которые могут применять его против «беспокойных неграждан».
Что же касается отсутствия у неграждан интереса к государственной службе, оно также заслуживает нашего внимания. Если мы посмотрим на цифры, касающиеся участия различных этнических групп в государственном управлении и обороне, то процент меньшинств в этой категории работников будет соответствовать их доле среди граждан Эстонии.[59] Хорошо известен тот факт, что меньшинства занимают неплохое положение среди чиновничества северо-восточных районов страны. Тем не менее данные по должностным лицам высокого ранга никак не свидетельствуют о равном представительстве, и это невозможно объяснить гражданским статусом представителей меньшинств или уровнем владения ими эстонским языком.
