Тьерри Вольтон - КГБ во Франции
Москва для голлистов в то время представляла собой солидного союзника и противовес Великобритании и США, с опаской относившимся к амбициям де Голля и считавшим его слишком большим националистом. СССР первым признал созданный в июне 1943 года Французский комитет национального освобождения (ФКНО) и направил в Алжир своего бывшего посла в Виши Александра Богомолова. Что касается французских коммунистов, то они внешне подчинились верховенству генерала. 4 апреля 1944 года в ФКНО вошли Фернан Гренье и Франсуа Бийу. Их можно рассматривать как первых министров-коммунистов в истории партии.
В такой атмосфере национального единства и франко-советского согласия подозрительность была неуместной. Тем не менее НКВД уже готовился к будущему и вербовал агентов. Самого известного среди них, Жоржа Пака, арестовали в 1963 году (см. часть третью).
Во Франции ФКП, действуя через созданный весной 1941 года Национальный фронт, вышла из изоляции и начала втягивать в свою орбиту деятелей, изначально далеких от ее идеологии. После войны многие из них стали попутчиками. Пользуясь своим главенствующим положением в движении Сопротивления, коммунисты также пытались взять под контроль будущие институты государства, в частности армию, разведслужбы и полицию.
С мая 1943 года движение Сопротивления теоретически объединилось под эгидой Национального Совета (НС) со штабом и органом Главнокомандования (Военным комитетом действия), двое из трех руководителей которого были коммунистами: Морис Кригель-Вальримон отвечал за южную зону, а Пьер Вийон – за Национальный фронт (до войны Пьер Вийон работал на спецслужбы Коминтерна под прикрытием профсоюзного интернационала моряков). Вплоть до освобождения страны между различными группировками сохранялось соперничество. Так, Армейская организация движения Сопротивления (АОДС), состоявшая из кадровых военных, отказывалась подчиняться приказам Военного комитета действия и штаба Французских внутренних сил (ФФИ), созданных в феврале 1944 года.
Борьба за контроль над армией началась почти сразу же после высадки союзников. ФКП использовала весь свой вес, чтобы будущая армия оставалась под контролем сил Сопротивления. Кадровые военные при поддержке союзников воспротивились этому требованию. В конце концов 29 августа де Голль принял решение: органы командования ФФИ (в которых доминировали коммунисты) были распущены. По декрету от 22 сентября участники Сопротивления, если они хотели вступить в армию, должны были оформить индивидуальные договоры на время военных действий. ФКП потерпела поражение. Вернувшись из Москвы, Морис Торез даже дал указание распустить все вооруженные формирования. Это было одним из условий соглашения с де Голлем для его возвращения во Францию.
В общем и целом ФКП удалось сохранить в армии от двух до трех тысяч коммунистов. Не так много в сравнении с ее политическим весом (получив 25% голосов на выборах в октябре 1945 года, она стала первой партией Франции). В Генштабе, несмотря на симпатии к коммунистам генералов Пети, Тюбера, Планьи и адмирала Мюзелье, влияние партии равнялось почти нулю. Среди старших офицеров она располагала такими людьми, как Роль-Танги и Жорж Бофис. Их сразу же отстранили от дел. На уровне младших офицеров, унтер-офицеров и солдат положение было гораздо лучше. Коммунисты руководили целыми батальонами, и партия призывала молодежь вступить в "борьбу против антидемократических сил".
Все эти активисты в армии получили указание скрыть свою политическую принадлежность. Еще в 1945 году они организовали подпольную иерархию (под ответственность "политических" офицеров) и сеть связи между ними и партией. Эти структуры продемонстрировали свою эффективность, когда ФКП по указанию Москвы пришла на помощь Хо Ши Мину в индокитайской войне. Вместе с тем коммунистам в целом не удалась попытка внедрения в армию.
В разведслужбах они добились не лучших успехов. Поскольку им не удалось осуществить действенный контроль изнутри за этим деликатным участком (не более 20 коммунистов сделали карьеру в спецслужбах), они попытались помешать его деятельности, в особенности когда в апреле 1945 года руководство ГСУ (Главного следственного управления, в декабре 1945 года переименованного в СРК – Службу разведки и контрразведки) перешло к полковнику Пасси. Пасси, настоящее имя которого было Деваврен, руководил голлистскими разведслужбами в Лондоне. Он был в высшей степени неприятен коммунистам.
Сменив Жака Сустеля во главе ГСУ, он нашел там невероятную неразбериху. Служба насчитывала не менее 10 123 служащих, 1400 автомобилей, 123 здания или квартиры. "Пользуясь всеобщим беспорядком, ГСУ заполнило множество комбинаторов, провокаторов и более чем сомнительных агентов", – свидетельствовал позднее Пасси в "Пари пресс" (20 июня 1947 года). Среди этих агентов были и коммунисты. Цель их состояла в проникновении в секретные службы. Новый шеф предпринял большую чистку: уволил 8323 человека. ФКП этого ему не простит.
"ГСУ – Главное управление врагов Республики", – кликушествовал Андре Вюрмсер в "Юманите" после увольнений. Вся коммунистическая пресса обрушилась на "суперполицию на службе трестов". Она клеймила "организацию, построенную по модели гестапо", как заявил Жак Дюкло на митинге в "Мютюалите". Находясь под беспрестанным огнем критики, Пасси удалось провести лишь несколько реформ, затем он был вынужден уйти после отставки генерала де Голля 21 января 1946 года. Его тем не менее не оставили в покое. Новое руководство, близкое к социалистам, обвинило его в том, что во время войны он использовал казенные деньги в личных целях и для пополнения "секретных фондов", предназначенных для проведения тайных операций голлистского движения. Это дело, раздутое коммунистами, по сути, было направлено и против де Голля. В конечном счете до суда не дошло, но Пасси все же отсидел четыре месяца предварительного заключения.
Эти интриги существенно ослабили секретные службы. Кроме того, присутствие министров-коммунистов в правительстве не способствовало работе по сбору информации. Компартия поставила целью – и добилась этого – создание межведомственного комитета, включавшего министров обороны и общественного порядка, для контроля над деятельностью СРК, УОТ и других разведслужб. Благодаря этому до мая 1947 года партия получала информацию обо всем, что происходило в разведслужбах, через своих министров авиации, вооружений и национальной обороны. Секретарь Шарля Тийона в министерствах авиации и вооружений Пьер Дэкс подтвердил, что в то время он имел доступ к докладам о работе этих служб.
"СРК была парализована", – свидетельствовал один из ее бывших руководителей. Чтобы не рисковать раскрытием агентов, начальники отделов предпочитали консервировать свою сеть до лучших времен. В общем… каждый из них старался придать себе запятой вид, но как можно меньше работать.
Советский Союз воспользовался этим параличом для внедрения "нелегалов" – офицеров КГБ или ГРУ, работавших под фальшивыми французскими документами. Их проникновение облегчалось связями коммунистов в полиции. Шандор Радо, крупный советский агент, руководивший во время войны в Женеве разведсетью, связанной с "Красной капеллой" Леопольда Треппера, рассказал, например, как он со своей женой воспользовался пособничеством компартии. В начале лета 1944 года, сбежав из Швейцарии, он с помощью коммунистов получил безукоризненные документы. "Чтобы попасть в Париж, – пишет Радо в своих воспоминаниях, – нам нужны были французские документы, иначе нас могли арестовать. Верховный комиссар Лиона Ив Фарж выдал нам паспорт, удостоверявший, что мы были жителями Лотарингии" (Sandor Rado. Sous le pseudonyme Dora. Julliard, 1972).
Радо оставался во Франции всего несколько месяцев, а сколько там обосновалось других агентов? Даже сегодня невозможно ответить на этот вопрос. Известно, например, что перебежчик КГБ в 60-х годах информировал УОТ о работе советского "нелегала" на югозападе Франции с самого конца войны. Он получил подложные документы с помощью местных коммунистов. По сведениям перебежчика, он настолько вжился, что стал мэром города. Основываясь на этих данных, контрразведка искала его несколько лет. Безрезультатно.
В Тулузе, в Лиможе, как и в Лионе, с самого освобождения страны партия наложила руку на префектуры. В Париже осенью 1944 года "руководителем полиции был коммунист", – утверждает Радо в своих воспоминаниях. В 1945 году из 22 тысяч парижских полицейских три тысячи состояли в ФКП. Такой охват позволял без труда выдавать фальшивые удостоверения личности.
Чистка коллаборационистов также способствовала проникновению коммунистов на государственную службу и в сферу промышленников. Благодаря захваченным ФТП в освобожденных городах архивам оккупационных властей ФКП получила компрометирующие досье. Некоторые из них она уничтожила, но сохранила дела на тех, кто был связан с врагом. Благодаря этому каналу были проделаны важные операции по манипуляции делами определенных лиц.
