Игорь Бунич - Меч президента
Разумеется, не своей, а их.
Когда первые отряды спецназа ворвались в Белый Дом, их взорам предстала страшная картина. Весь первый этаж и лестничные марши одного из боковых крыльев здания были забиты трупами, лежащими вповалку.
Это были «бомжи» Виктора Анпилова, расстрелянные в упор из автоматов. Они набились здесь, спасаясь от огня танков и БТРов снаружи. Танковые снаряды сюда не залетали. Подозревать в этом ворвавшихся в здание десантников из состава 106-й воздушно-десантной дивизии или 218-го батальона нельзя. У них просто не было времени на проведение подобной акции, поскольку все их действия подчинялись логике боя.
Тот, кто заманил сюда этих несчастных, тот, безусловно, и уничтожил их. Наверняка видя, что дело напрочь проиграно, была запланирована новая гнусная провокация подвесить на Ельцина гору трупов с одной стороны, присвоить себе причитающиеся этим людям деньги — с другой, избежать ненужных разборок, неизбежных после поражения, а вместе с тем и уменьшить количество деклассированных элементов на улицах столицы.
Трое суток, полностью изолировав Белый Дом от внешнего мира, власти эвакуировали оттуда трупы несчастных бродяг, «клюнувших» на громовые лозунги Анпилова, и хоронили их на отдаленных кладбищах. У бомжей не было родных и их никто не искал.
Разумеется, Анпилова среди них не было. Не получив даже царапины, он скрылся после сдачи Белого Дома (еще до первого выстрела) и пытался укрыться на одной из явок КГБ в Тульской области. Выданный одним из своих сообщников местной милиции, не посвященной в подробности высокой миссии Анпилова, он был арестован, и для собственной безопасности помещен в Лефортово. 26 февраля 1994 года без суда и следствия ему была дарована амнистия и Анпилов вышел на свободу с полной готовностью снова подставить под стволы автоматов любую толпу, у которой хватит ума за ним последовать.
А если вспомнить, что еще 21 сентября именно Анпилов истерично требовал немедленно «раздать народу оружие», то страшная и кровавая роль этого человека станет понятной даже тем, кто ничего понимать не желает. Так пусть хоть побережет собственную голову.
ВИТАЛИЙ УРАЖЦЕВ
Получив разрешение на митинг 2 октября, Уражцев, вместо его проведения, направил толпу на милицейское оцепление, которое быстро рассеялось. После этого возглавляемая им толпа направилась к Белому Дому, прорвав жидкое оцепление, и таким образом «деблокировала» здание, создав предпосылки для захвата мэрии и похода на «Останкино».
На состоявшемся по этому поводу митинге помощник Уражцева Братищев кричал народу, указывая на отставного полковника: «Вы видите перед собой национального героя. Он первым повернул массы с Садового кольца и направил не на митинг, а прямо на штурм оцепления Белого Дома!».
К новому национальному герою бросились корреспонденты. Уражцев уже видел себя крупным политическим деятелем, говорил снисходительно, как и подобает настоящему победителю. Скромно признав: «Да, это я повел массы на прорыв блокады», — он подчеркнул, что массам всегда нужен вождь, явно имея в виду самого себя.
«Сейчас важно сохранить законность», — продолжал Уражцев, когда уже посыпались стекла из мэрии под грохот автоматных очередей. «Обойдемся без самосуда», — обещал он, глядя, как его люди в буквальном смысле слова линчуют захваченных милиционеров и избивают работников мэрии. «Важно сохранить законность, — продолжал Уражцев, повторяя свою мысль. — Никакой расправы с побежденными. Поступим „по-благородному“ с Ельциным и его генералами, когда их арестуем. Мы не должны допустить, чтобы плодами нашей победы снова воспользовались Шахраи и Гайдары. Мы должны лучше, чем в августе 1991 года, распорядиться тем человеческим материалом, которым мы обладаем. Враг хитер и еще опасен!»
После завершения инспирированных им кровавых событий Уражцев — живой и невредимый — скрылся. Был назначен розыск. Уражцев через газеты объявил, что ушел в подполье «для организации всенародного революционного восстания». Подполье, где скрывался Уражцев, находилось в его собственной квартире, откуда в белой рубашке с галстуком «подпольщик» давал многочисленные телеинтервью, идущие в эфир по государственным телеканалам. Ему было не стыдно устраивать подобную клоунаду на всю страну
21 января 1994 года Уражцев неожиданно вышел из «подполья» и появился на заседании государственной Думы, объявив, что «ордер на его арест аннулирован», и он собирается и в дальнейшем заниматься «революционной деятельностью».
ИЛЬЯ КОНСТАНТИНОВ
«В самое сердце России проник враг, — вопил Константинов с балкона Белого Дома, когда Анпилов и Уражцев прорвали „блокаду“. — Твердым шагом сметем все на своем пути. Наше дело правое — мы победим!» И отдал команду на захват мэрии.
Один из помощников Александра Баркашова вспоминает: «До штурма мэрии был образцовый порядок. А затем начался хаос. Мы, бойцы „Русского национального единства“, уже не принадлежали сами себе. Константинов и Макашов стали нами командовать. Генерал и „перекрасившийся еврейчик“ хорошо знали, что делали — они отняли у Руцкого и Хасбулатова последний шанс победить».
Когда натравленная Константиновым толпа ведя хаотичный огонь из автоматов, бросилась на штурм здания мэрии, из кабинета выскочил бледный, как смерть, генерал Баранников. Взглянув с балкона на происходящее, министр безопасности прохрипел: «Это катастрофа!»
Напрасно генерал Ачалов надрывался, крича через громкоговоритель: «Министр обороны приказал никому ни при каких обстоятельствах не стрелять! Всем оставаться на местах! Это провокация! Занять оборону согласно боевых расчетов!»
К генералу подошел улыбающийся Бабурин и с покровительственной надменностью сказал: «Теперь дело за вами, народ пришел к вам на помощь».
А бывший христианский демократ Константинов уже водружал на здании мэрии красный флаг с серпом и молотом, чтобы ни у кого не было сомнений, от чьего имени делается революция.
Сам Константинов, не получив ни царапины, скрылся. Поговаривали, что он укрылся в посольстве Ирака, и даже — что сбежал в Сербию через Тирасполь. В действительности, Константинов никуда из Москвы не уезжал и, подобно Уражцеву, сидел дома. Был опознан прохожими, когда выгуливал собаку на Садовом кольце, и от греха подальше отправлен в Лефортово.
Сидя в тюрьме, писал стихи и публиковал их в прохановской газете «Завтра» которая тоже выдавала себя за подпольную.
25 февраля 1994 года Константинову была пожалована амнистия, и в своих первых выступлениях он объявил, что был и останется сопредседателем «Фронта национального спасения». Другими словами, Константинов снова готов выполнить «любой приказ Родины».
АЛЕКСАНДР БАРКАШОВ
Группа Баркашова, на которую позднее обе стороны пытались списать все, что угодно и представить ее виновной во всем, что произошло, на самом деле играла важную, но декоративно-наглядную роль. Люди Баркашова постоянно маршировали перед камерами, строились, перестраивались с неизменным поднятием рук в нацистском приветствии. Их постоянно демонстрировали по телевидению, причем таким образом, чтобы в объектив попадали не лица, а свастики, как на рукавах, так и на огромном знамени.
Цель была достигнута. Возможно, что евреи были сильно напуганы подобной демонстрацией, но и русские еще не забыли, как свастика искрошила своими паучьими лапками-гильотинами 30 миллионов их соотечественников. Баркашовские парады не только оттолкнули от Белого Дома многих людей, которые в другом случае встали бы на его защиту но, что самое главное, оттолкнули многих генералов, уже готовых отдать команду вверенным им войскам спешить на помощь мятежному парламенту. Для глаз бывших советских генералов вид свастики столь же невыносим, как для черта — вид креста. Советский генерал не поведет своих людей сражаться ни за какое дело, пусть самое благородное, если над этим делом развевается знамя со свастикой. Это понимали все, и я нисколько не удивлюсь, если это понимал и Баркашов. И тут дело совсем не в убеждениях, а в магической силе символики.
Видимо, каким-то шестым чувством авантюриста Баркашов понимал, что его втягивают в дело, чтобы подставить, используя именно символику его группировки и связанные с ней ассоциации населения. В вихревом водовороте раскрученных провокаторами кровавых событий трудно проследить за действиями отдельных людей, но за действиями группировок с некоторой погрешностью можно проследить достаточно точно
Кроме задачи «по демонстрации флага», если выражаться военно-морским языком, все остальные действия отряда Баркашова выглядят несколько странными. Странными, если смотреть на их действия с точки зрения того, что от них ожидалось. Наличие в группировке достаточно большого количества офицеров КГБ и МВД, скромно именующих себя «бывшими», стало, видимо, основной причиной того, что баркашовцы оказались практически единственным подразделением у Белого Дома и в нем, не поддавшимся стихийному хаосу, а вопреки ему продолжающему четко выполнять поставленную перед ними задачу.
