Дмитрий Кукленко - 10 гениев политики
Мао провозгласил основную задачу: как можно быстрее построить коммунистическое общество. Поначалу он говорил, что даже когда Китай будет полностью готов к коммунизму, он, тем не менее, остановится и подождет пару лет, чтобы пропустить вперед СССР и не поставить его в неудобное положение, опередив в таком принципиальном вопросе, как построение коммунизма. Однако вскоре Мао Цзэдун решил не дожидаться СССР и начал форсировать переход к коммунизму.
Вскоре, в 1958 году, Китай прогремел на весь мир. Поводом для этого стали не достижения страны в области производства или науки, а… мухи, крысы, воробьи и комары — одним словом, вредители. Принимать участие в кампании по борьбе с вредителями коммунистического хозяйства должны были все китайские граждане. Каждая семья обязана была собрать мешок уничтоженных вредных животных. Причем самое большое рвение китайцы проявляли в борьбе с воробьями, которые были объявлены главными врагами высоких урожаев риса. Китайцы в массовом порядке выходили на поля и поднимали шум, вынуждая воробьев взлететь. После этого «вредителям» не давали возможности приземлиться: их повсюду встречали шум и скопление народа. Такая борьба продолжалась до полного изнеможения одной из сторон. Если воробьи уставали раньше, они в бессилии падали на землю и становились легкой добычей сборщиков «вредных» птиц.
Естественно, массовое истребление животных определенных видов нарушило экологический баланс на значительной территории. В результате Китай атаковали огромные полчища червей и гусениц. В обычных условиях они становились добычей воробьев, но в результате борьбы с этими «вредителями» расплодились и стали представлять куда большую угрозу для народного хозяйства, чем их пернатые враги. Доходило до того, что насекомые атаковали людей, забирались под одежду, в волосы, их находили в тарелках столовых общественного питания. Причина этой гусеничной атаки лежала на поверхности, и от продолжения охоты на воробьев пришлось отказаться.
Но страну уже ожидали «большой скачок» и «народные коммуны». Эти две кампании ставили целью резкое увеличение темпов и объемов производства, что было необходимо для ликвидации отставания Китая от развитых стран. В августе 1958 года Политбюро ЦК приняло решение о создании народных коммун. Через полтора месяца вышло официальное сообщение о том, что практически все крестьяне страны — а это более 500 миллионов человек — вступили в народные коммуны.
Идея организации коммун заключалась в том, чтобы привить китайским крестьянам совершенно новые для них формы трудовых, семейных и общественных отношений. Считалось, что вся жизнь человека будет проходить в коммуне. Это предусматривало практически полный отказ от любой собственности и работу по строгому расписанию. Фактически крестьян призывали отказываться от веками складывавшихся традиций, от собственных небольших приусадебных хозяйств, порой даже от семейных отношений. Все должно было подчиняться коммуне. Был даже выдвинут лозунг: «Все должно принадлежать государству, кроме зубной щетки». Еще одной важной деталью коммун стала военизация труда. Все крестьяне, включая и женщин, проходили обязательную военную подготовку. Иногда они даже в поле выходили строем и с оружием в руках. Такие крестьянские соединения в случае необходимости могли быть переброшены в другой район и даже в другую часть страны, если там вдруг возникала потребность в рабочей силе. Местами коммунизация касалась и городов. Там, где это происходило, рабочие не уходили после работы домой, а ночевали на фабрике. Это было примером реализации партийного лозунга «Не оставляй поле боя, не победив врага».
Оплата труда в коммунах обычно осуществлялась из расчета потребностей работника. За свой труд члены коммуны могли получить тарелку супа в коммунальной столовой и новую обувь взамен износившейся. В относительно благополучных коммунах трудящимся гарантировался некий минимум социальных услуг, к которым относились оплата медицинской помощи, обучения детей в школе и некоторые другие.
Порой для реализации «большого скачка» людям приходилось выполнять совершенно не свойственную им работу. Так, крестьяне строили плотины, а рабочие участвовали в полевых работах.
Естественно, повсеместное внедрение коммун не могло не привести к резкому снижению экономических показателей. Упали масштабы строительства по всей стране, сократился объем производства. Спустя всего лишь два года жизни в коммунах пришлось отказаться от них и постепенно возвратиться к более привычным и лучше зарекомендовавшим себя формам ведения хозяйства.
Для Мао крах идеи «большого скачка» и народных коммун был серьезным ударом. На заседаниях Политбюро он был весьма самокритичен и говорил о том, что готов нести полную ответственность за неудачу этих инициатив, имевших такие серьезные последствия для страны. Председатель КНР даже сказал, что готов «стать погребальной куклой» на похоронах этих двух концепций. Однако в результате ответственность за провал коммунизации и неудавшийся скачок легла на многих руководителей средних и низших звеньев, не сумевших обеспечить правильную реализацию непогрешимых идей вождя. Официально же никто и не подумал выразить сомнение в эффективности коммун или, того хуже, в необходимости их повсеместного введения. Было даже разоблачено несколько «антипартийных группировок», которые выступали на различных пленумах с критикой политики коммун. Причем представители этих «группировок» не были голословны и оперировали цифрами. Так, в 1959 году Пэн Дэхуай доказывал, что в 1958 году население получило немногим более 50 % продуктов питания по сравнению со средним уровнем потребления продуктов за предыдущие 20 лет. Несмотря на убедительные доводы, приведенные Пэн Дэхуайем и его сторонниками, пленум заклеймил их как «антипартийную группировку» и подверг репрессиям. Самого Пэн Дэхуайа посадили под домашний арест.
Тем не менее Мао решил отойти в тень и передал свой пост Председателя КНР Лю Шаоци. 17 апреля 1959 года Лю Шаоци избрали Председателем КНР после того, как Мао Цзэдун отказался выставить свою кандидатуру на переизбрание. Формально он перестал быть главой государства и, следовательно, перестал нести прямую ответственность за непопулярную политику коммун. С другой стороны, он по-прежнему оставался непререкаемым авторитетом и внутри партии, и в народе.
Внешняя политика Китая в то время характеризовалась практически полным разрывом отношений с СССР. После того как Мао в своих выступлениях подверг резкой критике либеральную политику Хрущева, а в особенности его тезис о мирном сосуществовании двух систем, Советский Союз прекратил оказывать всяческую помощь Китаю и отозвал работавших там специалистов. Во внутренней политике, которую в основном осуществляли избранный Председателем КНР Ли Шаоци и Дэн Сяопин, был также заметен либеральный уклон, связанный со сворачиванием политики «народных коммун», восстановлением некоторых традиционных форм хозяйства, таких как частное земледелие и свободная торговля. Снова была ослаблена цензура. В то же время армия — главный инструмент обеспечения власти — была под контролем Линь Бяо, верного сторонника Мао. В армии насаждался тот самый культ личности, с критикой которого выступали гражданские руководители страны. На первый план вышла и третья жена вождя, Цзян Цин. Она часто позволяла себе вмешиваться в творческий процесс китайских писателей и художников, объясняя им, как именно следует создавать истинно народные произведения, отражающие суть классовой борьбы.
Кроме этого, Мао вовсю продолжал руководить построением коммунистической идеологии. Так, в 1963 году он опубликовал большую статью под названием «Против бюрократизма», в которой обобщил примеры проявления бюрократизма на различных уровнях китайского государства. Лозунг борьбы против бюрократии оказался весьма удобным для дальнейших расправ с неугодными людьми. Ведь практически любого руководителя любого ранга можно было упрекнуть в бюрократизме.
Еще одним весомым пропагандистским шагом Мао стало издание в 1964 году сборника его цитат. Напечатанные огромными тиражами изречения вождя, фразы, сказанные им по различным поводам, в связи с вопросами государственной и общественной жизни, искусства, творчества и быта должны были стать предметом тщательного изучения.
Таким образом Мао готовил почву для очередного этапа построения коммунистического общества и государства — «культурной революции». Ее необходимость стала очевидной для китайского вождя, когда на очередном Пленуме ЦК в 1962 году ряд оппозиционно настроенных руководителей партии прямо поставили вопрос о фактическом, а не формальном уходе Мао от власти и его ответственности за трагический провал политики «большого скачка вперед». До отставки дело не дошло, но позиции вождя оказались поколеблены и он решил отомстить своим противникам. Но мести одному-двум членам ЦК партии было бы явно недостаточно. Ведь у них было немало сторонников среди различных слоев населения, прежде всего интеллигенции. Расправу нужно было начать снизу.
