Владлен Дорофеев - Сталинизм. Народная монархия
Сталин один из величайших созидателей государства в истории. В отношении Финляндии Сталин
проявлял симпатию и дружественность. Поэтому его уход из жизни вызывает искреннюю скорбь нашего народа. Я имел возможность много раз встречаться с генералиссимусом Сталиным и вести с ним переговоры. Об этих встречах я сохраняю самые наиприятнейшие воспоминания».
Гарри Гопкинс, американский государственный деятель и дипломат, ближайший помощник и доверенное лицо президента США Рузвельта«…Сталин ни разу не повторился. Он говорил так же, как стреляли его войска, — метко и прямо. Он приветствовал меня несколькими быстрыми русскими словами. Он пожал мне руку коротко, твердо, любезно. Он тепло улыбался. Не было ни одного лишнего слова, жеста или ужимки. Казалось, что говоришь с замечательно уравновешенной машиной, разумной машиной.
Иосиф Сталин знал, чего он хочет, знал, чего хочет Россия, и он полагал, что вы также это знаете. Во время этого второго визита мы разговаривали почти четыре часа. Его вопросы были ясными, краткими и прямыми. Как я ни устал, я отвечал в том же тоне. Его ответы были быстрыми, недвусмысленными, они произносились так, будто они были обдуманы им много лет назад».
Христофор, Патриарх Александрийский«Маршал Сталин… является одним из величайших людей нашей эпохи, питает доверие к Церкви и благосклонно к ней относится… Маршал Сталин,
Верховный Главнокомандующий, под руководством которого ведутся военные операции в невиданном масштабе, имеет на то обилие божественной благодати и благословения, и русский народ под гениальным руководством своего великого вождя с непревзойденным самоотвержением наносит сокрушительные удары своим вековым врагам». (1945 г.)
Пабло Неруда, чилийский поэт и общественный деятель«…И вот моя позиция: темные стороны периода культа личности, о которых я не знал долгие годы, не могли вытеснить из моей памяти образ Сталина, который сложился у меня с самого начала, — образ строгого к себе, как анахорет, человека, титанического защитника русской революции. Помимо всего, война возвеличила этого невысокого человека с большими усами; с его именем бойцы Красной Армии шли на штурм гитлеровской крепости и не оставили от нее камня на камне». (Воспоминания. М., 1978.)
И так далее… Воспоминаний очень много, все привести невозможно. Из наших соотечественников дадим слово только одному человеку, которого трудно заподозрить в необъективности.
Алексей I, Патриарх Московский и Всея Руси«Великого Вождя нашего народа Иосифа Виссарионовича Сталина не стало. Упразднилась сила великая, общественная сила, в которой наш народ ощущал собственную силу, которою он руководился в своих созидательных трудах и предприятиях, которою он утешался в течение многих лет. Нет области, куда бы не проникал глубокий взор великого Вождя… Как человек гениальный, он в каждом деле открывал то, что было невидимо и недоступно для обыкновенного ума». (1953 г.)
А. Керенский, известный русский политический деятель, премьер-министр России в 1917 году«Сталин поднял Россию из пепла. Сделал великой державой. Разгромил Гитлера. Спас Россию и человечество».(Интервью)
Уинстон Черчилль, английский политический деятель, премьер-министр Великобритании в 1940–1945 и 1951–1955 годах
«…Хрущев начал борьбу с покойником и вышел из нее побежденным».
Передавая свое впечатление на реакцию Сталина при рассмотрении им плана операции «Торч» по высадке союзников в Северной Африке в 1942 году, Черчилль отметил следующую особенность стратегического мышления Сталина:
«Я затем точно разъяснил операцию «Торч». Когда я закончил свой рассказ, Сталин проявил живейший интерес… Сталин, по-видимому, внезапно оценил стратегические преимущества «Торч». Во-первых, это нанесет Роммелю удар с тыла; во-вторых, это запугает Испанию; в-третьих, это вызовет борьбу между немцами и французами во Франции; в-четвертых, это поставит Италию под непосредственный удар.
Это замечательное заявление произвело на меня глубокое впечатление. Оно показало, что русский диктатор быстро и полностью овладел проблемой, которая до этого была новой для него. Очень немногие из живущих людей смогли бы в несколько минут понять соображения, над которыми мы так настойчиво бились на протяжении ряда месяцев. Он все это оценил молниеносно».
Адольф Гитлер, канцлер и фюрер ГерманииСейчас изданы так называемые «Застольные разговоры Гитлера» — стенографические записи его высказываний в тесном кругу приближенных. Вот запись за 22 июля 1942 года (вечер): «После ужина шеф в беседе исходил из того положения, что Советы представляли бы для нас страшную опасность, если бы им удалось с помощью выдвинутого КПГ (Коммунистической партии Германии. — Авт.) лозунга «Не бывать больше войне!» убить в немецком народе солдатский дух…
И чем больше мы узнаем о том, что происходит в России при Советах, тем больше радуемся тому, что вовремя нанесли решающий удар. Ведь за ближайшие десять лет в СССР возникло бы множество промышленных центров, которые постепенно становились бы все более неприступными, и даже представить себе невозможно, каким вооружением обладали бы Советы, а Европа в то же самое время окончательно бы деградировала…
И было бы глупо высмеивать стахановское движение. Вооружение Красной Армии — наилучшее доказательство того, что с помощью этого движения удалось добиться необычайно больших успехов в деле воспитания русских рабочих с их особым складом ума и души.
И к Сталину, безусловно, тоже нужно относиться с должным уважением. В своем роде он просто гениальный тип… А его планы развития экономики настолько масштабны, что превзойти их могут лишь четырехлетние (немецкие. — Авт.) планы». (Застольные разговоры Гитлера. Смоленск, 1993. С. 450–451.)
Генрих Мюллер, начальник тайной государственной полиции (гестапо) Третьего рейхаПредставляет определенный интерес оценка деятельности Сталина в ходе войны гитлеровцами. Так, после разгрома немцев под Сталинградом, по свидетельству В. Шелленберга, шеф гестапо Мюллер заявил ему: «Подумайте только, что пришлось перенести его системе (системе Сталина. — Авт.) в течение последних двух лет, а каким авторитетом он пользуется в глазах народа. Сталин представляется мне сейчас в совершенно ином свете. Он стоит невообразимо выше всех лидеров западных держав…». (Цит. по: Ю. Мухин. Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно. М., 1993. С. 201.)
Голованов А.Е, главный маршал авиации СССР«…Изучив человека, убедившись в его знаниях и способностях, он доверял ему, я бы сказал, безгранично. Но не дай Бог, как говорится, чтобы этот человек проявил себя где-то с плохой стороны. Сталин таких вещей не прощал никому. Он не раз говорил мне о тех трудностях, которые ему пришлось преодолевать после смерти Владимира Ильича, вести борьбу с различными уклонистами, даже с теми людьми, которым он бесконечно доверял, считал своими товарищами, как Бухарина например, и оказался ими обманутым. Видимо, это развило в нем определенное недоверие к людям. Мне случалось убеждать его в безупречности того или иного человека, которого я рекомендовал на руководящую работу…
Сталин всегда обращал внимание на существо дела и мало реагировал на форму изложения. Отношение его к людям соответствовало их труду и отношению к порученному делу. Работать с ним было просто. Обладая сам широкими познаниями, он не терпел общих докладов и общих формулировок. Ответы должны были быть конкретными, предельно короткими и ясными. Если человек говорил долго, попусту, Сталин сразу указывал на незнание вопроса, мог сказать товарищу о его неспособности, но я не помню, чтобы он кого-нибудь оскорбил или унизил. Он констатировал факт. Способность говорить прямо в глаза и хорошее и плохое, что он думает о человеке, была отличительной чертой Сталина. Длительное время работали с ним те, кто безупречно знал свое дело, умел его организовать и руководить. Способных и умных людей он уважал, порой не обращая внимания на серьезные недостатки в личных качествах человека».
(Из книги Ф.И.Чуева «Солдаты империи. Беседы. Воспоминания. Документы». М.,1998. С. 240–242.)
Гюнтер Блюментрит, немецкий генерал, участник сражений под Москвой«Когда мы вплотную подошли к Москве, настроение наших командиров и войск вдруг резко изменилось. С удивлением и разочарованием мы обнаружили в октябре и начале ноября, что разгромленные русские вовсе не перестали существовать как военная сила. В течение последних недель сопротивление противника усилилось, и напряжение боев с каждым днем возрастало…
