Павел Судоплатов - Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год
Большей части наших агентов и осведомителей нами поручалось проведение специальной дезинформационной работы. На эти цели мы бросили агентурно-осведомительную сеть Московского управления НКВД и специальную резидентуру, которая передавалась в подчинение В. Дроздову. Выступая в качестве заместителя управляющего аптечным хозяйством Москвы, ему поручалось войти в доверие к немцам. Для установления с ними хороших отношений он должен был отдать в их распоряжение некоторое количество медикаментов. Для дезинформации и распространения листовок предполагалось использовать более 160 человек из партийно-советского подпольного аппарата.
Оперсостав, переведенный на нелегальное положение, и часть агентуры были обеспечены запасами продовольствия на два-три месяца. Для осуществления с ними связи мы разработали соответствующие пароли.
20 октября 1941 года был издан приказ, касающийся минирования важнейших объектов столицы. Он носил предварительный характер. Взорвать эти объекты можно было только по особому приказу, а ряд объектов, представляющих историческую ценность, скажем, Колонный зал Дома союзов (бывшее Дворянское собрание), Большой театр и другие столь же известные и ценные в историческом плане здания можно было взорвать только в случае, если бы они использовались для размещения высшего немецкого руководства (появление которого нами, как это теперь видно, ошибочно предполагалось в столице).
В распоряжение НКВД СССР была передана большая группа специалистов по геолого-разведочным и взрывным работам. Особое внимание уделялось минированию Гознака. Мы не могли допустить, чтобы в руки немцев попали какие-либо наши официальные бланки.
Были и недочеты в этой работе. Так, подготовка к уничтожению важнейших объектов шла и по Московской области. Серьезный инцидент произошел на Мытищинском заводе Наркомата вооружений, который считался ведущим в отрасли и фигурировал в списке ГКО. Его эвакуацией в глубь страны руководил лично Борис Львович Ванников, ставший позднее народным комиссаром боеприпасов. Уникальное оборудование завода укрыли в контейнеры в октябре 1941 года и должны были отправить на Восток. Заводская администрация, поддавшись панике, решила одновременно с отправкой оборудования в тот же день эвакуировать и свои семейства со всем скарбом. Для этого был задействован весь легковой транспорт предприятия. Эвакуация происходила на глазах значительной части рабочих. Это вызвало их возмущение и послужило причиной стихийно организованного митинга. На завод направили зам. наркома внутренних дел И. Серова. Оборудование было эвакуировано. Руководство предприятия и участников митинга протеста репрессировали и реабилитировали лишь после смерти Сталина.
НКВД берет Москву под особую охрану
12октября 1941 года появилось совершенно секретное постановление ГКО под № 765 «Об охране Московской зоны». В нем, в частности, говорилось:
«В связи с приближением линии фронта к Москве и необходимостью наведения жесткого порядка на тыловых участках фронта, прилегающих к территории Москвы, Государственный Комитет Обороны постановляет:
1. Поручить НКВД СССР взять под особую охрану зону, прилегающую к Москве с запада и юга и по линии Калинин, Ржев, Можайск, Тула, Коломна, Кашира. Указанную зону разбить на семь секторов: Калининский, Волоколамский, Можайский, Малоярославецкий, Серпуховской, Коломенский, Каширский.
2. Начальником охраны Московской зоны обороны назначить заместителя народного комиссара внутренних дел СССР комиссара госбезопасности III ранга тов. Серова.
3. Организовать при НКВД СССР штаб охраны Московской зоны, подчинив ему в оперативном отношении расположенные в зоне войска НКВД — 6 тысяч человек по особому расчету, милицию, районные организации НКВД, истребительные батальоны и заградотряды.
4. Установить, что дорожно-эксплуатационные полки, автодорожное управление НКО в оперативных вопросах организации регулирования движения и установления порядка на важнейших магистралях, ведущих к Москве, обязаны безоговорочно выполнять указания начальников соответствующих секторов штаба охраны Московской зоны НКВД СССР».
Это постановление подписал Сталин. Оно — свидетельство того, что, во-первых, порядок в тыловых районах, прилегающих к зоне боевых действий, был установлен, а во-вторых, оно говорило об исключительной роли, которую сыграли органы НКВД в битве за Москву.
После эвакуации основных оперативных управлений, архива и других подразделений в Куйбышев и Горький руководство НКВД, включая Л. Берию, В. Меркулова, Б. Кобулова, И. Серова, В. Чернышева, разместилось в Высшей школе пожарной охраны, находящейся недалеко от ВДНХ. Сейчас там также располагается Высшая школа пожарной охраны МВД. Там тогда находился кабинет Берии. В общем кабинете по соседству — в большой учебной аудитории — расположились Кобулов, Серов, Чернышев и я.
В эти дни мы пережили несколько стрессовых и драматических моментов. Например, 15 и 16 октября, когда обострилась обстановка, среди беженцев на шоссе Энтузиастов появились панические слухи, которые распространялись с быстротой молнии. Но благодаря своевременно предпринятым мерам и грамотным действиям работников НКВД никакого существенного ущерба элементы паники не нанесли.
16 октября неожиданно были выведены из строя передающая радиостанция Наркомата Морского Флота в Томилине и приемная радиостанция этого же наркомата в Вешняках, кроме того, разрушены радиобюро и автоматическая телефонная станция, размешенная в Наркомате Морского Флота. В результате этого лишились радиосвязи пароходства в Ленинграде, Мурманске, Архангельске, Астрахани, Махачкале. Все это нервировало руководство и, естественно, были приняты самые строгие меры в отношении начальника центрального узла связи Наркомата Морского флота Березина. Как выяснилось, именно он отдал распоряжение о разрушении станции и передавал его по прямому телефону начальникам радиостанций, находившихся в Томилине и в Вешняках. Этими действиями был нанесен большой ущерб и было временно потеряно управление морским транспортом.
Интересно, что наши действия по созданию московского подполья не прошли мимо противника. В отчете штаба немецкой полиции безопасности (СД) о положении в СССР за февраль 1942 года, который оказался у нас в 1944 году, фигурировали планы создания «специальных боевых большевистских организаций НКВД в Москве». Указывалось на то, что в Москве существенную угрозу представляет нелегальная боевая организация НКВД. Говорилось также и о том, что она была создана на случай оккупации Москвы немецкими войсками, отмечалось, что главным для русских было проведение акций против немецких войск, организация саботажа и террора.
В боях под Москвой ОМСБОН понес первые серьезные потери — погибли первый комиссар бригады, одно время секретарь парткома разведывательного управления НКВД, капитан госбезопасности А. Максимов и заместитель командира бригады полковник И. Третьяков. Более 50 спецназовцев погибли в боях на ближних подступах к столице. Однако приближение переломного момента в битве за Москву в нашу пользу ощущалось все более явно. Меня особенно восхищал высокий уровень боевого мастерства бойцов и офицеров А. Авдеева, В. Токарева, Э. Соломона, А. Саховалера, М. Бреусова, Д. Гудкова, П. Дмитриева, М. Егорцева, А. Шестакова, М. Петрушиной и многих других. 75 спецназовцев, отличившихся в битве под Москвой, «за образцовое выполнение заданий командования и нанесение тяжелого урона противнику» были награждены высокими правительственными наградами.
Именно в боях под Москвой прошли боевое крещение в тылу врага и в минно-подрывной войне будущие руководители прославленных партизанских соединений Герои Советского Союза Д. Медведев, Е. Мирковский, М. Прудников, В. Карасев, Б. Галушкин.
Еще несколько штрихов к Московской битве. Должен сказать, что наступление наших войск под Москвой в полном масштабе держалось в строжайшем секрете. И даже несмотря на то, что я возглавлял фактически самостоятельную разведывательную службу, остававшуюся в Москве, меня только проинформировали о том, что мы «воспользуемся, — я цитирую слова Берии, — благоприятно складывающейся для нас обстановкой в декабре, когда немецкие войска утратят свои наступательные возможности». Интересно, что и мы в НКВД, по данным от наших партизанских групп в тылу немцев, и военные в Генеральном штабе пришли в конце ноября 1941 года к общему выводу, что противник выдохся и остановлен Красной Армией. По линии НКВД мы руководствовались тогда не спецсообщениями, а просто опросами наших командиров партизанских диверсионных соединений, действовавших в тылу противника. Не могу не вспомнить в этой связи одного из руководителей таких отрядов Д. Каверзнева и героически погибшего сотрудника райотдела НКВД И. Солнцева, ставшего одним из первых чекистов — Героев Советского Союза.
