Андрей Безруков - Россия и мир в 2020 году. Контуры тревожного будущего
В Нигерии, Камеруне, ЦАР, Нигере, Сомали столь же остро, как и сейчас, будет ощущаться проблема терроризма. Кризисные ситуации могут побудить крупные державы Африки – ЮАР, Нигерию, Эфиопию – вмешиваться в дела стран-соседей. Несмотря на многочисленные проблемы, не менее шести государств претендует на лидерство в масштабе всего континента. Но только двум странам представится возможность показать себя – ЮАР и Нигерии. В противовес ожиданиям, Южно-Африканская Республика не сможет добиться аналогичного политического статуса.
Страны региона останутся крайне зависимыми от экспорта, то есть в конечном счете от своих заокеанских потребителей. В среднесрочной перспективе африканские экономики продолжат рост, за счет которого будет меняться баланс внешнеторговых отраслей. Несмотря на краткосрочные трудности, среднесрочный прогноз позитивный. Африка южнее Сахары постепенно будет формировать новую структуру собственной экономики.
Появление новых государств и «неуправляемых» территорийПо негласной традиции границы в Африке не должны пересматриваться. В основе этой традиции – инстинкт самосохранения молодых африканских государств. Большинство границ на континенте было проведено колонизаторами XVIII–XIX веков в произвольном порядке, так что пересмотр одной случайно проведенной разделительной линии грозит ревизией границ для всего континента.
Но внутри африканских государств немало сторонников пересмотра границ – этнические и религиозные меньшинства, население географически обособленных регионов, транснациональные преступные и религиозные сообщества. Единственный способ соблюсти традицию и собственный интерес – создать новое государство путем отделения от уже существующего. Если отделение будет признано, то возникнет полноценная страна (как в Южном Судане), если нет – возникнет очередной очаг нестабильности, неуправляемая территория, на которую будет распространяться номинальная юрисдикция существующего государства (классический пример – Сомалиленд). Таким образом, изменять границы в Африке не принято, но и не запрещено.
Самостоятельно преодолеть сопротивление существующих государств сторонники пересмотра границ не могут – необходимо внешнее вмешательство. Образцом в этом плане является отделение Южного Судана, проводившееся при поддержке США. Косвенная цель Вашингтона состояла в том, чтобы нарушить поставки суданской нефти в Китай, но попутно удалось сдвинуть с мертвой точки многолетний конфликт между арабизированным населением севера Судана и негроидными этносами юга.
На вовлечение крупных игроков в африканские дела влияют три фактора – стратегическое положение отдельной страны, наличие важных для мировой экономики ресурсов или противодействие интересам других игроков. С учетом этого в зону риска до 2020 года попадают 11 стран, но только в четырех из них вероятность негативного сценария высока (Судан, Южный Судан, Ангола и Сомали). Это не означает, что борьба за независимость территорий обязательно начнется – многое зависит от элиты африканских государств и от настойчивости заинтересованных держав.
Появление новых государств необязательно произойдет путем вооруженных конфликтов. В Африке достаточно территорий, которые де-факто уже независимы и самостоятельны. Прежде всего речь идет о Сомалиленде, который при поддержке Великобритании сформировал вооруженные силы и долгие годы функционировал успешнее, чем остальные части Сомали. Вопрос признания независимости Сомалиленда – это вопрос времени, поскольку это непризнанное государство уже давно разорвало связи с остальной частью страны. Сомалиленд находится в откровенно враждебных отношениях с находящимся южнее Пунтлендом, который согласился на статус автономии (штата) в составе Сомали. Формула управления в Могадишо опирается на «союз 4,5 клана» и не предусматривает участие господствующей в Сомалиленде клановой группы исак в общесомалийском политическом процессе.
Еще одна автономия в Сомали, которая может вернуться к уже дважды провозглашенной независимости, – Джубаленд. Это государственное образование возникло вокруг ареала произрастания наркотического растения чат (кат). Под давлением мирового сообщества и существующих исламских доктрин федеральное правительство Сомали может озаботиться борьбой с наркоторговлей, что автоматически означает возникновение очагов сопротивления в долине реки Джуба.
Другие африканские территории, где власть государства не ощущается уже продолжительное время, также могут оформиться в самостоятельное политическое явление. Например, Руанда и далее будет поощрять нестабильность в провинции Северное Киву (Демократическая Республика Конго), где после геноцида размещаются беженцы хуту и тутси. Цель этих акций – замкнуть потоки нелегальных поставок драгоценных и редких металлов на руандийские посреднические структуры, отвлечь хуту и тутси внутри Руанды от конфронтации. В итоге в Северном Киву с периодичностью в 2–3 года уже несколько раз формировались альтернативные институты управления. Сходная ситуация складывается в Восточной провинции под влиянием Уганды. Также из-за давних сепаратистских традиций вероятна активизация повстанческих группировок в провинции Катанга. Иными словами, не исключена угроза фрагментации почти всего региона Великих Озер.
В Анголе вероятна активизация сепаратистского движения в провинции Кабинда, которая отделена от основной части страны полоской территории Демократической Республики Конго. Правительство Анголы испытывает сложности с выстраиванием этнического равновесия внутри страны (перекос в сторону мбунду, составляющих лишь четверть населения) и одновременно стремится проводить политику равноудаленности от основных центров силы в мире. С учетом этого внешние силы могут быть заинтересованы в усилении сепаратистского движения в провинции, которая обеспечивает до 80 % нефтяной выручки страны. Хотя активизация сторонников независимости Кабинды – скорее вопрос большого торга между КНР и США в контексте смены политического режима во всей Анголе. Возможно также, что это будет первый конфликт на континенте, где активную роль сыграет Бразилия.
Весьма драматическими могут быть сепаратистские процессы в Эфиопии, где существуют предпосылки для отделения как минимум двух кылилей (штатов) на юге страны – Оромия и Сомалия (ранее – Огаден). Вновь объединившиеся воедино в 2012 году фракции Фронта освобождения оромо пользуются поддержкой Эритреи, а активисты Фронта национального освобождения Огадена получают материальные и людские ресурсы от сородичей из соседнего Сомали и от мусульманских фондов. Ранее эфиопские власти могли сдерживать активность сепаратистов, играя на этнических противоречиях. Кроме того, Аддис-Абеба затягивает геологоразведочные работы по поиску нефти и тормозит заключение соглашений о добыче, исходя из того, что углеводороды «притягивают конфликты». Однако нынешний премьер Хайле Марьям Дессалинь не пользуется широкой поддержкой внутри эфиопской элиты, что существенно снижает его свободу маневра перед лицом внутренних угроз и внешнего давления. Слабость федеральной власти и конституционно закрепленное право штатов на отделение составляют два фактора, способствующих активизации сепаратизма в Оромии и Сомалии на среднесрочную перспективу.
Конфликт в Судане носит перманентный характер. Однако есть вероятность, что исторический регион Дарфур в той или иной форме провозгласит независимость. Противостоящие правительству вооруженные движения (в основном принадлежащие к этносу загава) вполне способны сформировать государственный аппарат, проблема лишь в том, как обеспечить минимальные потребности населения. В отличие от Южного Судана, в Дарфуре нефтяные месторождения не столь крупные и требуют дополнительных вложений для начала полноценной добычи и организации транспортировки. Если сотрудничество КНР и Судана, несмотря на существующие противоречия, продолжится, то активность Вашингтона в продавливании самостоятельности Дарфура возрастет. Аналогична ситуация на востоке Южного Судана, где этнос нуэр выстраивает альтернативную государственность.
Несмотря на подавление туарегского восстания в Мали, потенциал для восстановления независимого государства Азавад сохраняется. Однако туарегский национальный проект в Мали конкурирует с исламистским проектом единого государства в зоне Сахеля (пространство полупустынь и саванны южнее пустыни Сахара). Более того, решительно против независимости Азавада выступают США и Франция. Возможных вариантов два: существование Азавада по сценарию Сомалиленда (независимый, но не признанный) или перенос активности туарегов на север Нигера. В этой стране туареги обладают устоявшейся организацией, а традиционная знать инкорпорирована в институты управления. Также возможно, что активность туарегов всколыхнет соперничающие с ними племена тубу в северных регионах Чада и в Нигере.
