Мюррей Ротбард - Этика свободы
Прежде чем рассматривать внешнюю политику государств, давайте на минуту вернемся к чисто либертарианскому миру без государства, где индивиды и их наемные частные защитные учреждения строго ограничивают использование принуждения и защищают индивида или его собственность от насилия. Предположим, что в таком мире Джонс считает, что он или его собственности подвергаются агрессии со стороны Смита. Для Джонса законно, как мы уже видели, оказать сопротивление этому вторжению с помощью применения силы. Но сейчас мы должны спросить: а в правах ли Джонса применять агрессивное насилие по отношению к третьим лицам в рамках законной защиты от Смита? Очевидно, что ответ должен быть отрицательным. Правило, запрещающее насилие по отношению к индивидам или собственности невинных людей, абсолютно - и его придерживаются независимо от субъективных мотивов агрессии. Неправильно и преступно попирать собственность или индивида, даже если вы Робин Гуд, или голодаете, или защищаете кого-либо от нападения третьего лица. Мы можем понять и сочувствовать мотивам во многих таких случаях и экстремальных ситуациях. Мы (или, лучше, жертва и ее преемники) можем смягчить наказание, если преступнику его назначат на суде, но мы не можем избежать приговора, так как эта агрессия является преступным актом, в котором жертва имела полное право применять насилие по мере необходимости. Говоря короче, А нападает на В, потому что С угрожает или нападает на А. Мы можем найти вину С в этом эпизоде, но мы квалифицируем А как агрессора, так как был совершен преступный акт, который В имел полное право жестко отразить.
Говоря более конкретно – то если Джонс считает, что его собственность украл Смит, Джонс имеет право оказать ему сопротивление и попытаться его поймать, но Джонс не имеет права оказывать сопротивление посредством бомбардировки здания и убийства невинных людей, или ловить его, давая пулеметную очередь по толпе невинных людей. Если он это сделает, то он в равной мере (или даже более чем) такой же преступный агрессор, как и Смит.
Того же критерия мы бы придерживались, если бы для применения силы у Смита и Джонса были наняты люди, то есть если бы разразилась «война» между Смитом и его приспешниками и Джонсом и его охранниками. Если Смит и группа его приспешников выступит против Джонса, а Джонс и его охранники оттеснят банду Смита, то мы можем одобрить Джонса, и, как и другие люди, заинтересованные в отражении агрессии, можем внести личный или материальный вклад в дело Джонса. Но Джонс и его люди больше не имеют права, как и Смит, выступать против кого-либо еще в ходе их «праведной войны», красть собственность других людей, чтобы финансировать преследование, призывать других в свои ряды, используя насильственные методы или убивать других в ходе борьбы с вооруженными силами Смита. Если Джонс и его люди сделают что-либо из вышеперечисленного, они становятся преступниками в той же мере, что и Смит, и тоже подлежат всем санкциями, положенным за преступления. Фактически, если преступлением Смита было воровство, а Джонс должен использовать насильственный призыв, чтобы поймать его, или убивать невинных людей, преследуя его, то Джонс становится большим преступником, чем Смит, так как такие преступления, как порабощение и убийство намного хуже, чем воровство.
Предположим, что Джонс в ходе «праведной войны» против разрушительных действий Смита, должен убить невинных людей, и что он должен в свою защиту заявить, что он просто действовал согласно лозунгу «дайте мне свободу или дайте им смерть». Абсурдность этой «защиты» должна быть очевидна, так как дело не в том, что Джонс рисковал жизнью ради самозащиты в борьбе со Смитом, дело в том, что он хотел убивать невинных людей в погоне за окончательной победой. Джонс и вправду действовал согласно абсолютно непростительному лозунгу «дайте мне свободу или дайте им смерть», далеко не самому благородному боевому призыву.
В таком случае война, даже оборонительная война, честна только тогда, когда применение насилия относится только к преступникам. Мы сами можем судить, сколько войн или конфликтов в истории удовлетворяли подобным критериям.
Всегда поддерживалось мнение, особенно консерваторами, что развитие ужасающего современного оружия массового поражения (ядерного оружия, ракет, биологического оружия) – является только отличие уровня, нежели вида более простого оружия ранних времен. Конечно, один из ответов на это – это то, что когда уровнем является количество человеческих жизней, разница действительно велика. Но либертарианское замечание состоит в том, что в то время как лучник и его стрела, или даже винтовка, могут быть направлено, если понадобится, на отдельно взятых преступников, современно ядерное оружие не может. В этом состоит главное отличие в виде. Разумеется, лучник и стрела могут быть использованы в агрессивных целях, но также они могут быть направлены исключительно на агрессоров. Ядерное же оружие, даже «традиционные» бомбы, не могут. Эти виды оружия ipso facto являются механизмами неуправляемого массового поражения. (Единственным исключением может быть очень редкий случай, когда много людей, которые все были преступниками, живут на определенной обширной территории). Поэтому мы должны заключить, что использование ядерного или ему подобного оружия, или угрозы его применения является преступлением против человечества, которому нет оправдания. [1]
Вот почему старое клише больше не предполагает, что не оружие, а желание использовать его является весомым в оценке дел войны и мира. Характеристика именно современного оружия – это то, что оно не может быть использовано выборочно, не может быть использовано на либертарианский манер. Поэтому сам факт его существования должен быть осужден, и ядерное разоружение становится полезным само по себе. И в самом деле, во всех аспектах свободы это разоружение приобретает высшую политическую пользу, которую можно придумать в современном мире. Коль скоро убийство является более гнусным преступлением против человека, чем воровство, то массовое убийство (убийство распространенное до такой степени, что угрожает человеческой цивилизации и непосредственно выживанию), является наихудшим преступлением, которое человек мог бы совершить. И это преступление сейчас очень даже возможно. Или либертарианцы собираются только возмущаться ценовыми контролями или подоходным налогом, пожимая плечами или даже защищая массовое убийство?
Если ядерная война абсолютно незаконна даже для индивидов, защищающих себя от нападения преступников, что уж до ядерной или «традиционной» войны между государствами! Позвольте теперь включить в наше рассуждение государства. Так как каждое государство присваивает себе монополию на насилие на некоторой территории, пока его ограблениям и вымогательствам не сопротивляются, на территории существует так называемый «мир», так как принуждение продолжается односторонне, управляется государством, применяется им к людям. Открытый конфликт на данной территории разражается только в случае «революций», в которых люди сопротивляются использованию государством силы против них. И мирный случай, когда государству не сопротивляются, и случай с открытой революцией могут быть обозначены как «вертикальное насилие» - принуждением государством его народа или наоборот.
В существующем мире каждая территория управляется государственной организацией: есть множество государств, распространенных по миру, каждое с монополией на принуждение на своей территории. Ни одно государство не имеет монополию на принуждение по всему миру, и между государствами существует состояние «анархии». [2] И таким образом, исключая революции, которые происходят в единичных случаях, открытое насилие и двусторонний конфликт в мире происходит между двумя или более государствами, что называется «международной войной» или «горизонтальным насилием».
Теперь отметим критически важные отличия войны между государствами с одной стороны, и революциями против государства, а также конфликтами между частными лицами с другой. В революции конфликт локализован в пределах одной территории: и ставленники государства, и революционеры населяют одну и ту же территорию. Война между государствами, с другой стороны, происходит между двумя группами, каждая из которых имеет монополию на своей собственной территории, то есть война идет между жителями разных территорий. Из этой разницы следуют следующие важные следствия:
1) В межгосударственной войне возможностей использования современного оружия массового поражения гораздо больше. Если распространение вооружения в межтерриториальном конфликте станет слишком большим, каждая сторона взорвет себя оружием, направленным на другую сторону. Ни группа революционеров, ни государство, сражающееся с революцией, например, не может использовать ядерное оружие против неприятеля. Но с другой стороны, когда воюющие стороны живут на разных территориях, вероятность использования современного вооружения становится огромной, и пойти в ход может весь арсенал массового разрушения.
