Кикудзиро Исии - Дипломатические комментарии
Американцы — миролюбивый народ и горды этим качеством. Чтобы не углубляться далеко в историю, можно отметить, что идея настоящей Лиги наций была разработана в Америке, и когда Лига была организована, она получила одобрение большого количества американцев. К несчастью, Лига наций в дальнейшем стала в Соединенных штатах вопросом внутренней политики и подверглась серьезной атаке со стороны оппозиционной партии, как идущая вразрез с духом дорогих американцам основ национальной политики вроде доктрины Монро и предостережения Вашингтона[105] относительно союзов с другими странами. В конце концов, несмотря на мужественную борьбу Вильсона, сенат отказался утвердить Версальский договор, в который был включен устав Лиги наций. С тех пор управление национальными делами Соединенных штатов находится в руках республиканской партии, которая разбила попытку Вильсона
присоединить Соединенные штаты к Лиге. Вопрос о присоединении к Лиге перестал быть злобой дня в Соединенных штатах, и интерес к нему ограничивается некоторыми кругами интеллигенции. Об этом безразличии к Лиге приходится сильно сожалеть как с точки зрения Соединенных штатов, так и с точки зрения международного мира. Вместе с тем американский народ, который сначала противился присоединению к Лиге из-за межпартийных соображений, нашел другие причины для своей оппозиции. Теперь он утверждает, что Лига не является настоящим органом мира, что она не только не предупреждает войну, но, напротив, возлагает обязанность военных действий на своих членов, и что на нее нельзя полагаться в деле укрепления международного мира. Это мнение относительно Лиги настолько укрепилось, что кет надежды на его изменение. Как бы печально ни было это заключение, но следует отбросить надежду на скорое вступление Америки в Лигу. Американцы не только остаются вне Лиги, но они не хотят даже действовать в согласии с нею, что указывает на ослабление движения за вступление в Лигу Соединенных штатов и на растущее влияние групп, яростно проповедующих отдаление от Лиги и независимое осуществление договоров о незаконности войны.
б. Кодификация международного права мирного времени
Сенатор Бора, председатель комиссии внешних сношений американского сената, является лидером движения, стремящегося сделать действительными договоры о незаконности войны. В феврале 1923 г. он внес в сенат резолюции, предлагавшие: 1) отвергнуть войну, 2) кодифицировать международное право мирного времени и 3) создать международный суд, который явился бы органом для разрешения международных споров мирным путем.
Прежде чем сенат занялся разбором этой резолюции, деятельность Американской лиги признания войны незаконной принесла свои плоды среди американского народа, и первая часть резолюции относительно пакта о незаконности войны стала совершившимся фактом. При этом положении нельзя считать невероятным, что могут скоро последовать приглашения на международную конференцию для осуществления второй цели резолюции — кодификации международного права — и что через некоторое время работа по кодификации может быть закончена. Однако эти надежды могут не оправдаться.
Если война будет действительно изгнана с лица земли, правила войны, являющиеся главной частью и целью международного права, будут бесполезны. Поэтому главы международного права, которые говорят о правах воюющих и нейтральных сторон, должны быть исключены, вследствие чего для кодификации останется меньше половины старого международного права. Даже если будет так, все же кодификация оставшегося международного права будет делом весьма не простым. В течение нескольких прошедших лет Лига наций занималась кодификацией только трех вопросов, а именно: 1) национальности, 2) территориальных вод и 3) ответственности государства за потерю жизни и собственности иностранных граждан на его территории. Несмотря на то, что эта работа была предпринята комиссией, составленной из юристов, собранных со всех концов мира, шли годы, а эти вопросы не только оказались не кодифицированными, но даже не прошли периода академической дискуссии. В свете этого опыта можно предполагать, что, если конференция неожиданно будет приглашена заняться всей областью международного публичного права мирного времени, она едва ли будет знать, как начать. Очевидно, единственным способом добиться каких-либо результатов будет поручение экспертам каждой страны организовать предварительное совещание между ними и, после того как они приготовят доклады, основанные на мнении большинства, созвать международную конференцию для работы на основании этих докладов. Однако такие предварительные конференции будут похожи на заседания кодификационной комиссии Лиги, и, по всей вероятности, на них будет происходить столько же споров, и их попытки создать кодекс, охватывающий всю совокупность международного права мирного времени, будут так же безрезультатны. Но допустим, что по прошествии значительного времени проекты кодекса будут на основании мнения большинства приготовлены, еще потребуется бесконечное количество времени для обсуждения всех проектов на международной конференции. Если этой конференции удастся написать кодекс международного права, представляющий взгляды большинства, такой кодекс должен быть передан правительству каждого государства для одобрения. Законодательные органы или органы, ратифицирующие договоры, должны быть в каждом государстве привлечены к изучению проекта кодекса, что вызовет дальнейшие опоры. В конце концов некоторые государства примут проект в его первоначальном виде, другие, несомненно, выдвинут возражения или сделают те или иные оговорки.
Предполагаемый ход событий, описанный в предыдущем абзаце, исходит из оптимистических предпосылок, что работы по кодификации международного права будут идти гладко и что в серии конференций не будет разрыва. Принятие этих предпосылок как правильных еще ничего не говорит, сколько лет пройдет, прежде чем каждое государство формально примет кодекс и он станет действовать. Нельзя отрицать, что эта гигантская работа потребует многих лет утомительной дискуссии.
Таким образом, кодификация международного права, может быть, будет закончена, а может быть, не будет, но даже в случае окончания она потребует нескольких десятков лет значительных усилий. Исходя из этого, автор не понимает, почему Американская лига признания войны незаконной добивается осуществления такой трудно осуществимой работы, как кодификация международного права, и отбрасывает такие почтенные и всеми уважаемые учреждения, как арбитраж и суд. Может быть, причина лежит в убеждении, что при отсутствии обязательного кодекса законов решения и приговоры основываются на капризе двух или трех арбитров или судей и что важные государственные дела не могут быть без опасений переданы таким ненадежным организациям. Но недоверие к арбитражу при отсутствии кодифицированного международного права не согласуется с той гордостью, с какой американцы относятся к случаям арбитража в таких важных государственных вопросах, как вопрос об «Алабаме» или о рыболовстве в Беринговом море. В наше время передовой цивилизации и высоко развитых средств сообщения среди всех народов выработался определенный стандарт для естественной оценки каждого дела и правильности или неправильности поступка. Разве до настоящего времени арбитры и судьи не решали споров между государствами без серьезных неудобств на основании морального стандарта и неписанного международного права? Собственный семилетний опыт автора в разрешении в качестве члена Совета Лиги больших и малых международных споров привел его к заключению, что трудность решения опора заключается в установлении фактов. Если факты в споре ясны, то нетрудно принять быстрое решение. В опыте автора не было ни одного случая, когда отсутствие писанного международного права явилось бы препятствием для решения Совета.
Разве так называемое обычное право Англии, так же как многих государств Американского союза, не является формой неписанного права? И разве англосаксы Не хвастаются, что они применяют неписанное право более успешно, чем другие нации писанное право? Если считается, что при отсутствии писанного международного права решения международного арбитража и международных трибуналов основываются на произволе арбитров и судей, то по той же самой логике можно утверждать, что приговоры, опирающиеся на обычное право в Англии и Соединенных штатах, основываются на фантазии судей этих стран. Чем более интересуешься приверженностью американцев к неписанному праву, тем меньше понимаешь их недоверие к международным арбитрам и судьям, действующим без контроля кодифицированного права.
В книгах и лекциях некоторых лидеров Американской лиги признания войны незаконной утверждается, что Лига наций является органом государственных деятелей и дипломатов, что среди государственных людей большую роль играет честолюбие, а среди дипломатов — интрига, что честолюбие и интрига неотделимы от милитаризма, и что поэтому Лига наций неизбежно должна сделаться орудием милитаристов. Нет никакого сомнения, что эта уверенность лежит в основе неприязни Американской лиги к Лиге наций и ее решимости добиваться международного мира новым путем, независимым от Лиги наций и ее органов. Если это так, то об американских мыслителях этой школы можно сказать, что они совершенно не понимают истинного характера Лиги наций. Многократно было заявлено, что Лига является врагом честолюбивой дипломатии, представляет собой учреждение, самостоятельно борющееся против тайной дипломатии, и воплощает международную справедливость.
