Константин Крылов - Русские вопреки Путину
Все это усугубляется чисто биологическими факторами. Как уже было отмечено, полукровки имеют определенные достоинства – они зачастую здоровее, крепче, энергичнее чистокровных. Но за все приходится платить. В частности, те части психики, которые зависят от генов (а от генов в человеке зависит практически все), зачастую складываются у них неправильно, криво: их душа как бы строится из кирпичиков разного размера, так что стены этого дома получаются кривыми. Две крови поют на два голоса, и редко в унисон, а то и начинают гавкать друг на друга: мамины инстинкты велят человеку одно, папины – совершенно другое, в результате он впадает в ступор.
Так что неудивительно, что именно от полукровок можно услышать пламенные речи на тему «национальность – это предрассудок», «национализм глуп, смешон, мерзок и преступен», «надоели вы мне со своим делением людей на таких и сяких, есть плохие люди и хорошие люди» и т. п. При этом большинство полукровок, как правило, в глубине души ощущает истинное значение национальной самоидентификации – и именно поэтому яростно, страстно ее отрицают. «Нет, нет, нет, ничего нет, нет никаких народов, нет никаких наций, нет никаких национальных интересов, все это выдумали фашисты, люди все одинаковые, нельзя сравнивать форму носа и разрез глаз».
При этом тот же самый человек, который с такой пеной у рта проповедовал бескрайнюю толерантность, на бытовом уровне вполне может разделять самые дикие предрассудки, в том числе относящиеся к тем народам, кровь которых течет в его венах. Уж сколько я слышал и читал рассуждений типа «все люди одинаковы, происхождение человека ничего не значит, все это придумки русских нацистов, все русские по природе своей нацисты, века монгольского владычества и крепостного права, у нас в гены вбито рабство, пьянство и зависть» – и очень часто подобные пассажи выдавали именно они, люди с «букетиками кровей».
Разумеется, все сказанное выше относится далеко не ко всем полукровкам. Есть немало людей, которые преодолевают подобные комплексы и сознательно утверждаются в своей принадлежности к одному народу (какому именно, зависит от обстоятельств). Некоторые из них становятся искренними и последовательными националистами, иногда даже чрезмерно в том усердствуя.
В принципе, так оно и должно быть. Но увы – в современной России болезненный и нездоровый полукровческий «антинационализм» сознательно стимулируется и разжигается теми, кто заинтересован в подавлении русских национальных чувств. Это происходит на всех уровнях – начиная от бытового и кончая официальным. Чтобы не ходить далеко за примерами, вспомним относительно свежую политтехнологическую затею, направленную против русских, – провести в Москве «фестиваль полукровок» [132] . Заводчики этого мероприятия и не скрывают, что главная его цель – борьба с русским национальным движением. Мероприятие, впрочем, не состоялось, поскольку спонсоры нашего «антифашизма» сочли предложение слишком экстравагантным… Но не стоит радоваться: все еще впереди.
Подведем итоги. Мы видим, что количество полукровок среди русских не столь значительно, как это иногда представляют люди несведущие или злонамеренные. Далее, межнациональные браки вовсе не являются прогрессивным явлением. Дети, рожденные в таких браках, зачастую имеют серьезные личностные проблемы. В российском случае эти проблемы усугубляются антирусской политикой властей, ищущих способы создать русским людям дополнительные трудности, в том числе и морально-психологического свойства.
* * *Все вышесказанное – не высокая теория, а простые житейские соображения. Выводы из них следуют тоже очень простые.
Если вы русский – глупо этого стыдиться. Не стоит, наверное, заискивать перед нерусью, выискивая у себя благородную нерусскую кровь. Не стоит торопиться заключать смешанный брак – разве только делать это сознательно, четко осознавая все проблемы, которые встанут перед вами и вашими детьми. И так далее.
И во всех случаях – не стоит слушать людей, которые приходят к вам и начинают объяснять, что вас нет. В каком бы то ни было отношении нет, в том числе и в национальном. Потому что делают они это уж точно не с добрыми намерениями.
Быть русским
Опубликовано в газете «Спецназ России» № 12 (63) (декабрь 2001 года)
Как известно, быть русским – сомнительное удовольствие. Видимых преимуществ это, во всяком случае, не дает. В отличие от хорошо организованных и сплоченных народов, народцев и народишек, любящих и умеющих ходить кучей, и всегда числящих себя в молодцах, а чужих в подлецах, русские совершенно не умеют кучковаться, тянуть друг друга наверх, обделывать свои делишки среди «своих», ну или хотя бы образовывать всякие полезные «землячества» и «диаспоры». Русский всегда один, даже если он среди своих. Поэтому неудивительно, что любая иноплеменная погань, только и умеющая, что нападать вдесятером на одного, представляет для несчастных русских людей проблему почти непреодолимую. В начале девяностых достаточно было десятка горячих джигитов с ножиками, чтобы поставить на уши средней величины русский город. Да и сейчас, в общем, дело обстоит не лучше, разве что джигитов требуется не десяток, а сотня. Утешеньице маленькое.
Впрочем, горячие джигиты с ножичками – это все-таки крайний случай. Но ведь русских умудряются обижать не только буйные дети гор, но и вообще все кому не лень, исключая разве что дружественный чукотский народ (который, впрочем, тоже в последнее время начал национально пробуждаться, так что вскорости жди беды). Однако ж, какие-нибудь мирные с виду буряты прекраснейшим образом гнобят русских без всяких ножичков – достаточно создать соответствующую атмосферку, а потом усиливать нажимчик. Впрочем, на это можно сказать, что буряты хотя бы «у себя дома и в своем праве». Но вот вполне себе пришлые китаезы, формально – бесправные мигранты, спокойненько открывают ресторанчики с надписью над дверью «Только для китайцев». При этом, надо заметить, китайцы во всем мире известны именно что своей сервильностью и нежеланием нарываться на неприятности.
Соответственно, русские все время пытаются найти кого-нибудь, кто не будет их обижать. Таковые, однако, водятся только среди очень-очень маленьких и слабых – то есть тех, кто просто не в силах причинить значительный ущерб. Не случайно в России принято любить слабых и обиженных, в том числе и в «мировом масштабе»: все же прекрасно понимают, что если с нами кто и будет «водиться», так разве что парии, которых все равно никуда больше не берут.
Интересно посмотреть, как это проявляется на «международной арене». Межгосударственная дружба с «плохонькими» была характерна что для советских, что для российских времен. Однако, «плохонькие» на то и плохонькие, что ни на что не годны. Хуже того: достаточно Уважаемым Людям (или нациям) сделать пару движений пальцем, и все наши друзья (коими мы обзавелись с таким трудом и которые обходятся нам столь недешево) тут же, немедленно, с радостными воплями, побегут от нас подальше.
Можно, разумеется, задать сакраментальный вопрос: за что же к нам так относятся и почему нас все обижают? Здесь возможно два варианта ответа. Первый – «если побили, значит – было за что». Засим следует бесконечное пережевывание «комплекса вины», характерного для любого неудачника. Тот, кого часто бьют и обижают, рано или поздно начинает думать о том, что это какое-то наказание Божье за какие-нибудь грехи. Поскольку же грехов у каждого смертного, увы, предостаточно, то и поводов для терзаний тоже можно найти более чем. И дальше предаваться бесконечной резиньяции, самоумалению и покаянию – на потеху окружающим, разумеется, ибо нет зрелища забавнее, чем дурак, расковыривающий собственные раны и бьющийся головой об пол в надежде на «прощеньице».
Надо сказать, тема «русского греха» и «русского окаянства» неизменно лидирует как в русофобском, так и в патриотическом дискурсе. Причем если первое объяснимо (поскольку врагам и мучителям русского народа по понятным причинам хочется представлять русских «жертвой, страдающей из-за собственных пороков»), то второе вполне парадоксально: люди, считающие себя «русскими патриотами», с мазохистским наслаждением сочиняют все новые и новые «вины русского народа». Кажется, нет такого эпизода в русской истории, – начиная от революции 1917 года, и кончая принятием христианства и призванием варягов, – чтобы тут же не нашелся русский патриот, который усмотрит именно в этом эпизоде всенародный смертный грех и не назначит потомкам согрешивших строжайшую епитимью.
Поучительно сравнить эту оргию покаянства с историческим чувством других народов. Например, великолепные французы до сих пор гордятся своей Революцией, – грязной, кровавой и кошмарной, – и с удовольствием поют «Марсельезу». Англичане, с присущим им тактом, не смакуют публично подробности своей истории (некоторые из которых крайне неаппетитны), но и не позволяют себе (и тем более другим) никакой иронии по этому поводу: все, что происходило в Великобритании, считается «старыми добрыми временами», а переживать по поводу происходивших во время оно событий неприлично и глупо. Немцам, правда, успешно навязали «комплекс исторической вины» за Холокост и прочие шалости. Однако это вещь чисто внешняя: немцы, скрипя зубами, совершают требуемые «мировым сообществом» обряды и ритуалы, платят немалые деньги своим жертвам (а также приравненным к ним лицам и организациям), но на самом деле никакой особенной «вины» за собой не чувствуют – кроме, разумеется, той, что они проиграли войну. Однако, чувство проигравшего и чувство виновного – совершенно разные вещи. Проигравший не чувствует себя виноватым, хотя может сколько угодно досадовать на проигрыш и страдать из-за своего поражения. И уж, разумеется, никакой вины он не чувствует.
