Андрей Сухомлинов - Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела
Председатель Конев: Подсудимый Берия, вы давали такие указания?
Берия: Нет, таких указаний я не давал».
О чем говорил Строкач во всем этом запротоколированном эпизоде, до конца так и не выяснено, но ясно одно — Берия и здесь выглядит негодяем. Для обвинения достаточно.
* * *Следующим предстал приехавший из Минска свидетель генерал МВД Михаил Иванович Баскаков.[142]
5 июня 1953 года Баскаков, министр внутренних дел Белоруссии, был вызван в Москву на совещание. Берия, недовольный положением дел в Белоруссии, у себя в кабинете отдал распоряжение заместителю по кадрам Обручникову подготовить приказ о снятии Баскакова с должности. Баскаков прямо с Лубянки сразу поехал в Белорусское представительство и по телефону связался с первым секретарем ЦК КП Белоруссии Н. Паголичевым. Тот успокоил Баскакова, сказав, что «партия его не забудет». Свое слово он сдержал: когда через 20 дней Берия арестовали, Баскаков вновь стал министром внутренних дел Белорусской ССР. С этого Баскаков и начал свои показания в суде.
Он рассказал о том, что Берия полагал, что в Белоруссии имеются серьезные факты извращения национальной политики, которые, как записано в протоколе, «оскорбляют национальные чувства белорусов». Берия считал ошибкой, что в республике руководящие посты в партийных и советских органах занимаю только русские. Об этом ему, Баскакову, неоднократно говорил сам Берия, а также по телефону передавал недовольство шефа Кобулов. Ему, Баскакову, было предложено собрать сведения на руководителей республики и представить их в МВД. Об этом он доложил Патоличеву. Такие сведения, согласованные с ЦК КП Белоруссии, он привез в Москву, где 5 июня 1953 года и был снят с должности министра.
На вопрос Конева, за что же его отстранили от должности, Баскаков ответил: «По видимому, во-первых, за то, что я не коренной белорус; во-вторых, за то, что я был не угоден Берия и, в-третьих, что, вопреки его указаниям, я эти сведения получил в ЦК КП Белоруссии».
На этом допрос Баскакова закончился. Правда, Кобулов задал ему два незначительных вопроса по поводу его, Кобулова, распоряжений, и после этого Баскаков покинул зал судебного заседания.
* * *Следующим свидетелем был заместитель Берия по кадрам генерал-лейтенант Борис Павлович Обручников.[143]
Напомню, что к декабрю 1953 года проверка в органах МВД в связи с делом Берия набрала максимальные обороты. Велось несколько больших уголовных дел, многие генералы были арестованы. Обручников хотя и был на свободе, но «ходил под колпаком». Это, наверное, и сыграло главную роль в том, что Борис Павлович неожиданно стал в суде одним из главных свидетелей обвинения, рассказал даже такие вещи, о которых его не спрашивали. (Правда, о Ляле Дроздовой, проживавшей у него на даче, он почему-то промолчал.)
Такую позицию Обручников занял, видимо, в надежде, что все это учтется при решении его собственной судьбы. Но он ошибся. Показания его, пожалуй, самые подробные после Строкача, записали в судебный протокол, и они легли в основу приговора Берия, а самого Обручникова позже с позором уволили из органов, лишив генеральского звания.
Громить Берия его кадровик начал с заявления о плохой кадровой работе в МВД, сказав, что назначение на руководящие посты ранее уволенных отстраненных от работ в органах Кобулова, Мешика, Мильштейна, Райхмана, Савицкого, Влодзимирского, Кузьмичева (забыл Деканозова. — Авт.) было ошибкой Берия. Порядок согласования кадров с партийными органами был ликвидирован. Он, Обручников, неоднократно приносил Берия документы для отправки в ЦК КПСС для согласования кандидатур на руководящие посты, но Берия их не подписывал, высказывая в грубой форме свое недовольство. Обручников вспомнил, как Берия, узнав, что на должность начальника инспекции планируется бывший работник аппарата ЦК КПСС Безответный, назначение его запретил. Начальником инспекции тогда стал Райхман.
Обручников поведал суду, что Берия подчинил органы МВД на транспорте не центральному аппарату, как требовал ЦК КПСС, а областным управлениям.
Берия запрещал ему, Обручникову, обращаться в ЦК КПСС и ругал его, что он «суется не в свои дела». Обручников вспомнил, что возвращенные на работу в МВД Кузьмичев и Эйтингон ранее находились под стражей, а по поводу назначения в МВД бывшего работника ЦК КПСС Максименко Берия сказал, что он для работы в органах не подходит, поскольку у него «лицо бандита». Берия, продолжал Обручников, не любил «людей Игнатьева» — бывшего министра госбезопасности, относя к ним Лялина, Епишева и его, Обручникова.
В протоколе записаны показания Обручникова о том, что Берия часто называл его ишаком, дубиной, дураком, свиньей, грозил посадить в подвал, сопровождал угрозы оскорблениями и нецензурной бранью.
После этого суд задал Обручникову ряд вопросов, на которые последний отвечал подробно, охотно и, как мне кажется, даже с удовольствием.
Обручников рассказал, что о «злом умысле» Берия (так и записано в протоколе) говорит отзыв им из-за границы 150 резидентов, которых он намеревался поменять, причем всех одновременно. Это совпало с событиями в ГДР[144], а из-за отсутствия там разведчиков МВД ЦК был лишен своевременной информации.
Неожиданно пожелал задать вопросы Обручникову сам Берия. Читаем протокол суда.
«Берия: Может быть, свидетель Обручников укажет, кого мы уволили из МВД СССР из числа лиц, присланных ЦК КПСС?
Обручников: Это — Безответнный, Лялин, Никифоров, Максименко, Цыпляков и другие.
Берия: Против каких кандидатур возражало управление кадров?
Обручников: Например, против назначения Райхмана.
Берия: Разве переподчинение транспортных отделов МВД местным управлениям МВД означало отдаление их от партийных органов?
Обручников: Да, если раньше они могли непосредственно идти в обком или горком партии, то теперь они вынуждены были это делать через управление МВД области, города.
Берия: Пусть свидетель Обручников скажет, кто просил у Н С. Хрущева прислать на работу в МВД СССР сотрудников из аппарата ЦК?
Обручников: Вы. Но потом Вы от всех этих товарищей отказались.
Берия: Говорил ли Обручников, что Егоров придирается к нему?
Обручников: Нет, этого не было.
Берия: Свидетель Обручников, разве Лялин и Епишев были уволены из органов МВД?
Обручников: Берия говорил, что их нужно откомандировать.
Член суда Зейдин (обращается к Обручникову. — Авт.): На следствии Вы показывали, что со стороны Берия было высказывание о том, что чекистам нужен один хозяин Как вы поняли это высказывание?
Обручников: Я это понял, как желание устранить партийный контроль над работой органов МВД».
На этом допрос Обручникова был закончен.
* * *Далее перед судом предстал начальник первого спецотдела МВД СССР Александр Семенович Кузнецов.[145] Он возглавлял этот отдел в течение последних шести лет.
Показания Кузнецова были, пожалуй, самыми короткими. Он рассказал, что в 1953 году после слияния МВД и МГБ Кобулов приказал ему принять дела от бывшего начальника отдела «А» МГБ СССР[146] Герцовского, а затем собрать все особые архивы и хранить их у себя, что он и сделал. Далее в протоколе записано следующее:
«В апреле с.г. я был вызван к Берия, который приказал мне принести материалы из особой папки с показаниями Ежова о Поскребышеве. Я нашел эти материалы, но они Берия не удовлетворили. Я понял, что Берия и Кобулова интересовали материалы на видных деятелей партии и советского государства.
Берия и Кобулов проявили большой интерес к розыску этих материалов. Тогда же в апреле Берия приказал мне связаться со всеми начальниками управлений МВД СССР и передать им его приказание сдать на хранение в архив все оперативно-агентурные материалы, собранные на руководящих работников партийных и советских органов, в том числе на руководителей партии и правительства.
Такие материалы были нам сданы. Мы составили описи этих материалов. 25 мая с.г. эти описи я передал Кобулову с моим рапортом на имя Берия. В рапорте я указывал, что ряд материалов носит провокационный характер и поэтому необходимо создать комиссию для их просмотра и уничтожения. Кобулов оставил у себя описи и мой рапорт.
Я пришел к выводу, что они собирали провокационные материалы в отношении руководителей партии и правительства.
Больше по делу Берия мне нечего сказать».
* * *И все же основное внимание суд уделил не этому, т. е. не фактам собирания Берия «компры» на руководство страны: этого было недостаточно для серьезного обвинения. Намного колоритнее выглядят обвинения в шпионаже, измене родине, развале разведывательных органов страны.
Наверное, поэтому среди свидетелей, вызванных в суд по делу Берия, было несколько разведчиков, в том числе и сам генерал Сергей Романович Савченко[147] — до марта 1953 года начальник Первого главного управления МГБ СССР, занимавшегося внешней разведкой.
