Борис Кагарлицкий - Статьи в журнале "Русская Жизнь"(v.1.1)
Итогом работорговли были не только миллионы людей, перевезенных через Атлантику для работы в плантационном ГУЛАГе, но и по меньшей мере миллион чернокожих рабов, которых «не довезли» только в течение XVIII века. Поставки рабов планировались и обсуждались деловой прессой наряду с закупками хлопка и курсом акций, а некоторое количество смертей при транспортировке каждой партии живого товара было заложено в смету изначально. Демографические и генетические последствия такой экономической деятельности не до конца исследованы по сей день - ведь забирали молодых и самых здоровых.
Гуманный XVIII век, триумф эпохи европейского Просвещения, завершился утверждением британского господства в Индии. Точнее, на первых порах - в Бенгалии. Надо сказать, что новый политический и экономический режим отнюдь не был плодом исключительных усилий белых джентльменов в треугольных шляпах. Деятельность сэра Роберта Клайва, вошедшего в историю «завоевателем Индии», щедро финансировалась бенгальскими банкирами и купцами, видевшими прямую выгоду в установлении нового порядка. Англичане обещали им неприкосновенность частной собственности и надежный доступ к рынкам за океаном. И то и другое они получили. А вслед за экономической реформой, проведенной местными и заморскими сторонниками свободного рынка в полном соответствии с господствовавшими тогда (и теперь) идеями, в стране воцарился голод. Прекращение государственного вмешательства в экономику завершилось голодомором куда более масштабным, чем на Украине в XX веке. Когда в Бенгалию прибыл новый генерал-губернатор Уоррен Гастингс, он обнаружил страну, усыпанную человеческими скелетами. Происходило это на фоне небывалого экономического процветания.
Гастингс оценил последствия голода в Бенгалии в два миллиона жизней. Возможно, он несколько преувеличил, тем более что своевременно жертв не считали, порой даже не хоронили. Некоторые меры по «регулированию рынка», принятые новым руководителем провинции, отчасти улучшили ситуацию, хотя были они весьма умеренными и проводились так, чтобы не затронуть доходов компании и ее туземных партнеров.
Поучительно, что даже националистическая традиция в индийской историографии сегодня не пытается обвинить англичан в сознательном стремлении выморить бенгальский народ голодом - в отличие от украинского национального дискурса, представляющего Голодомор в виде политики геноцида, учиненного русскими и евреями по отношению к жителям Малороссии. Напротив, индийские историки приводят множество документов, свидетельствующих о том, что «национальный вопрос» мало волновал творцов новой колониальной политики, среди которых индийцев (как индуистского, так и мусульманского вероисповедания) было ничуть не меньше, чем белых протестантов - шотландцев и англичан.
Дальнейшая история колониализма сопровождалась новыми волнами массовых репрессий, связанных то с расчисткой земель под более рентабельные экспортные культуры, то с подавлением восстаний, вызванных отнюдь не политическими, а по большей части социально-экономическими причинами. Население колониальных стран на первых порах было совершенно чуждо национальному самосознанию, да и религиозные вопросы стояли не слишком остро (Восток привык жить в условиях религиозного плюрализма, в языческой Африке постепенно распространялось христианство). Сопротивление вызывали экономические новшества, которые оборачивались разрушением традиционного образа жизни, обнищанием и обезземеливанием.
Бельгийский террор в Конго стал скандальной сенсацией на рубеже XIX и XX веков. Немецкий террор в Намибии был тщательно документирован англичанами и бурами после захвата колонии во время Первой мировой войны. Буры, совсем недавно «расчистившие» пространство под собственные фермы, теперь с особой дотошностью записывали со слов пострадавших аналогичные преступления немцев.
Всё это, конечно, «дела давно минувших дней». Но если кто-то думает, будто подобная практика безвозвратно ушла в прошлое, пусть ознакомится с отчетами о работе современных транснациональных корпораций. «Расчистка» территории для экономически более выгодных видов деятельности является и сегодня обычной практикой в Африке и некоторых частях Азии. Самым последним примером стали усилия, предпринятые всё в той же Западной Бенгалии местным коммунистическим правительством, выполняющим указания американских компаний, пришедших сюда создавать свободную экономическую зону. Свободную от лишних и ненужных людей.
Подспудным оправданием подобной практики является скрытый расизм, невысказанный, но постоянно думаемый аргумент - всё это происходит не с белыми людьми и не в Европе. Как в донесении всё того же сэра Роберта Клайва после блистательной победы при Плесси: «С нашей стороны погибло всего 18 человек, да и те почти все цветные».
Фашизм вызвал ужас и шок прежде всего тем, что практику, характерную и «нормальную» для колониального мира «периферии», перенес в Европу. Сегодня в Европе подобное опять считается невозможным. По крайней мере - пока…
Принципиальным отличием капиталистического «рыночного» террора от террора «тоталитарного» является то, что последний осуществляется правительством, берущим на себя политическую и моральную ответственность. Напротив, террор рыночный осуществляется стихийно и на политическом уровне за него никто не отвечает. Вернее, ответственность распределяется между множеством конкретных злодеев, каждый из которых отвечает только за свою часть «работы». С другой стороны, как заметил один из героев книги Сьюзан Джордж «Доклад Лугано», рыночный террор эффективнее. Надзирателей концлагеря можно подкупить или разжалобить. Бюрократия бывает косной и медлительной. Только рынок решает проблему уничтожения людей со свойственной ему бескомпромиссной и неумолимой эффективностью. Подчиняясь логике стихийного процесса.
И в конечном счете, никто ни за что не отвечает. Заказчики террора, получатели прибылей, наследники капитала, созданного рабским трудом, остаются респектабельными гражданами, чья репутация выше всяких подозрений.
Миллионы жертв экономической эффективности остаются непризнанными, о них не вспоминают и за совершенные преступления никто не собирается приносить покаяние. А потому экономический холокост может повторяться снова и снова.
© 2007-2009 «Русская жизнь»
