Юрий Дроздов - Вымысел исключен. Записки начальника нелегальной разведки
Я не осуждаю двух генералов, которым не хватило мужества поставить свои подписи, утвердить документ, воспользоваться правом, предоставленным им руководством страны. Мы уходили выполнять задание правительства, сознавая, что можем не вернуться, оставляя, как принято в таких случаях, все на сохранение другим. Их же поступок оставил щемящее чувство досады: мы рисковали жизнью, онивозможной оглаской личной причастности к этому событию. Может быть, этот их шаг характеризовал их личное отношение к решению руководства страны? Не знаю, но разделяю возмущение маршала Н.В. Огаркова.
В тот же день, в канун Нового, 1980 года, я попросил жену поехать со мной на Манежную площадь к Вечному Огню. Падал редкий снежок. Кругом гудела предновогодняя Москва, узнавшая об афганских событиях из скупого сообщения по радио. Ее, как и всей страны, будни еще не были омрачены похоронками, порой опережавшими «черные тюльпаны». Мы положили к Вечному Огню несколько ярких гвоздик, помолчали и также молча пошли домой. По дороге я рассказал ей, что вчера ночью наш самолет сделал промежуточную посадку в Самарканде. Мы решили зайти в ресторан перекусить и стали подниматься по лестнице. Дверь ресторана распахнулась, и нам навстречу в ослепительно белом подвенечном платье вышли счастливая невеста и жених. Мы остановились, потом вернулись вниз и вышли из здания аэропорта к нашему самолету: у каждого перед глазами стояла, сверкала трассами пуль, грохотом разрывов картина недавнего боя. Мы не могли быть там, в этом зале. Это не совмещалось.
Жена рассказала, что она все поняла еще в день моего отлета 19 декабря 1979 года. «Ты так просто внезапно никогда и никуда не уезжал. А 28 числа после сообщений по радио все стало ясно: что, где, когда. Трудно было ждать прилета. Ведь никто ничего не скажет».
Она была права. Страна уже втянулась в конфликт, а у нас еще долгие месяцы скрывали, что происходят события, которые уносят жизни где-то в Афганистане. Один из находившихся там советников Игорь Васильевич Остапкин, поэт и автор ряда песен «афганцев», посвятил этим дням трогательное до слез стихотворение.
«Письмо дочери»:
«Папа, папочка, миленький папа!
Я пишу из больницы тебе.
Помнишь, ты уезжал, дождик капал,
А сейчас уже снег во дворе.
Почему ты так часто в отъезде?
У других папы дома всегда.
Погулять бы по парку, как прежде,
Посмеяться с тобой, как тогда.
Ты не бойся, у нас все в порядке,
Ленка с бабушкой ходят гулять,
У меня две пятерки в тетрадке,
В танцкружок записалась опять.
Письма ждем от тебя с нетерпеньем,
Даже почту ругаем за то,
Что она нам по воскресеньям
Не приносит от папы письмо.
Только бабушка, если случится,
Разговор завести о тебе,
Начинает украдкой молиться,
Не пуская нас с Ленкой к себе.
Как-то раз я ее поругала:
— Ты про бога, бабуля, забудь!
— Ладно, внучка, — она мне сказала,
Только вдруг он поможет чуть-чуть.
А на днях заезжал дядя Леша,
С днем рожденья поздравил меня.
Твой подарок — кукленок курносый
Самый лучший привет от тебя.
Он рассказывал маме и деду,
Как живете, как ваши дела.
Было весело всем за обедом,
А потом я им торт подала.
Дядя Леша шутил и смеялся,
Рассказал, как красиво у вас,
Как он в горы с тобой поднимался,
Как похожа страна на Кавказ.
Только мама почти не смеялась,
Все платком вытирала глаза.
И когда с дядей Лешей прощалась,
На меня вдруг упала слеза.
Дед его провожал в коридоре.
Дверь чуть-чуть приоткрыта была,
Я услышала в их разговоре
Про военные ваши дела.
Что стреляют у вас днем и ночью,
Что немало погибло солдат,
Что известно ему стало точно,
Будто скоро ты будешь комбат.
Что в горах очень трудно сражаться,
Получает оружие враг,
Что придется еще задержаться,
Не один до победы, мол, шаг.
Дед сказал: «Тяжело ваше бремя»,
И еще (я никак не пойму),
Что не легче тебе в это время,
Чем в Испании было ему.
Не ругай меня, папочка, милый,
Что подслушала их разговор.
Я тебя с еще большею силой
Жду домой, дни считая с тех пор.
Маме я ничего не сказала
И стараюсь ее я отвлечь,
Но на фото твое она стала
Все смотреть перед тем, как ей лечь.
Я тебя очень жду и тоскую.
Приезжай поскорей, мой родной.
Может быть, оттого и болею,
Что тебя нет здесь рядом со мной.
Ты в письме, помнишь, спрашивал: «Дети!
Привезти вам подарок какой?»
Ничего нам не надо на свете,
Только ты возвращайся живой!!!
Лучше всего о действиях отряда «Каскад» в Афганистане написал в «Красной Звезде» А.Бражников в серии статей «Вспомни, «Каскадер», опубликованных в январе 1991 г. Поэтому ему слово.
«Настоящая история отряда специального назначения «Каскад» будет написана нескоро. Пройдет много времени, прежде чем неумолимые грифы на документах станут не такими категоричными. Когда-то молодые, полные сил и энергии разведчики уйдут на заслуженный отдых, страна, наконец, в полной мере осознает масштабы подвига и меру испытания всех тех, на чью долю выпало сражаться и погибать в ущельях и долинах Афганистана.
Но печальная необходимость заставляет браться за перо и рассказывать о героческом и трагическом, несмотря на очевидную непопулярность темы афганской войны в сегодняшней прессе. Необходимость эта вызвана тем, что слишком много небылиц и просто грязи льется на участников тех событий людьми, и близко никогда не видевшими войну, не смотревшими в лицо смерти, не терявшими боевых друзей. О деятельности чекистов в период афганской войны небрежно может высказаться и бывший генерал Калугин, и «анонимный полковник», поведавший «Собеседнику» сплетни о причастности чекистов к спекуляции афганскими товарами.
Спецслужбы стран, стоящих за спинами непримиримой афганской оппозиции, и по сей день активно проталкивают на международный информационный рынок свою «продукцию» с целью опошлить характер советской помощи Вооруженным силам и органам безопасности и общественного порядка Афганистана. Их планы по созданию в Республике Афганистан исламского режима и развертывания оттуда массированного пропагандистского наступления на среднеазиатские республики, цель которого формирование мусульманского конгломерата, не списаны в архив. В нынешней обстановке оголтелого национализма и сепаратизма эти планы куда более обнажены, чем в период афганской войны.
В этом хоре особенно выделяется крикливый голос псевдорадикальной прессы, которая ради скандального ажиотажа не утруждает себя проверкой печатаемой информации. Журнал «Столица», например, опубликовал «воспоминания» «Как я штурмовал дворец Амина», из которых, по единодушному мнению чекистов, видно, что автор не был ни очевидцем, ни тем более участником описываемых событий, а взял за основу расхожие сплетни. Сотрудники УКГБ по Приморскому краю, прошедшие через огненный шквал Афганистана, требуют рассказать как можно подробнее о боевых делах и героизме советских воинов и чекистов, чтобы не допустить беззастенчивого переписывания истории на глазах поколения, которое эту историю делало своими руками. Поднимает этот вопрос и газета «Дагестанская правда» (19 сентября 1990 г.) В статье бывших воинов-интернационалистов Н.Нигматуллаева и Р.Шангереева говорится немало добрых слов о чекистах, отдавших жизни на афганской земле.
К сожалению, стало одной из плохих примет нашего времени кричать: «Я не служил, но знаю! Я не видел, но слышал!». Но когда слушаешь невыдуманные рассказы о тех годах реальных людей с ранней сединой, видишь, насколько они далеки от саморекламы и рисовки, какой спокойной уверенностью и скромностью пронизаны их слова, понимаешь, что надо писать о них хотя бы ту малую часть большой правды, которую позволяет рассказывать сегодня их суровая, не терпящая бахвальства служба. Заранее извиняюсь перед читателями, что в рассказах сотрудников КГБ — бывших разведчиков отряда «Каскад» о своих боевых товарищах почти не прозвучат имена — люди эти еще находятся на разведывательной работе, и требования конспирации не позволяют сделать это.
Рассказывает полковник Г.С. «Отряд «Каскад» прибыл в Афганистан в 1980 году. Ребята были хорошо подготовлены в боевом и физическом отношении, прошли курс специальной тренировки. Конечно, знали, какова обстановка, но не предполагали, насколько она проще и одновременно сложнее в реальности. Далеко не все говорили на пушту или дари, многим приходилось объясняться через переводчиков. Отряд был интернациональным по составу — в числе разведчиков были чекисты четырнадцати национальностей. Но это не мешало им слаженно работать в ходе разведывательных и войсковых операций. Условия для работы были непростые — как раз в это время многочисленные бандформирования активно разворачивали диверсионную и террористическую деятельность. Для тех, кто предпочитает говорить о душманах лишь как о вооруженной оппозиции, можно сослаться на выдержки из оперативного дневника за один только короткий промежуток времени — май-июль 1980 года. В сухих строчках донесений оппозиционеры выглядят далеко не такими «борцами за свободу», по-джентльменски воевавшими лишь против регулярной афганской армии и частей 40-й армии советских Вооруженных Сил. Факты свидетельствуют о другом: в разных провинциях почти ежедневно душманы убивали мирных жителейврачей, партактивистов, крестьян, получивших землю. Они взрывали и жгли школы, электростанции, отравляли источники с питьевой водой, как это было в кишлаке Мири. Список злодеяний можно продолжать долго…
