Юрий Пивоваров - Полная гибель всерьез
* * *
Но почему? «Как это все случилось?» (помните популярную песню?). — Обратимся вновь к теме русского передела, передельного типа русской социальности.
К концу XVIII столетия, при Екатерине II (хронологически ниже опускаться не будем; хотя там, ниже, есть много для нас интересного и по этому вопросу; в этой работе у нас другая, не научно-историческая — метафизическая, задача) в России создана — ходом событий, Властью, помещиками — передельная община. Вводится «тягло» — справедливая, равная система распределения платежей и рабочей (трудовой) повинности. Поддержание социальной справедливости, равенства — нет бедных, нет богатых, нет Пугачевых, нет бунта. А в основе всего перманентное перераспределение, передел земли внутри общины с целью уравнивания всех. Таким образом, социальная энергия миллионов русских мужиков на долгие десятилетия канализируется вовнутрь. Купируется возможность социального взрыва, выброса излишка энергии. Это, как уже говорилось, и есть подлинный русский план ГОЭЛРО, подлинно-русское РАО ЕЭС.
Передельная община и была тем двигателем внутреннего сгорания (русской социальной энергии), на котором работала машина петербургского самодержавия.
А на верху — на горке или у пруда дворянское гнездо, аллея старых лип, барышни, французский язык, растрепанный томик Парни, отставной гусар, либеральный гуманизм вперемежку с картами и вином etc. — крепостничество. Против разбегания мужиков, против их утекания на окраины, против их растекания по великой равнине и за. И для наблюдения за правильностью функционирования этого самого двигателя.
Но передельная община, передельный тип социальности рождаются не только и не столько в результате неких действий неких людей. Это — следствие адаптации населения к природной русской бедности, к «запрограммированной» в этих северных широтах скудости вещественной субстанции. И эта община, и этот тип социальности «предполагают» низкий уровень потребления. Читайте об этом книгу Леонида Васильевича Милова, посвященную великорусскому мужику-пахарю. Забудьте детские сказки или сказки для детей о потенциально богатой России. Помните, вспомните: «Эти бедные селенья, это бедная природа». «В наготе твоей смиренной» — обращается к нищей России один из умнейших ее людей … Оставьте ненужные споры на тему вечной бедности страны, в недрах которой несметные богатства. Вот когда несметно разбогатеем, тогда и поговорим.
Однако бесконечные переделы, бесконтрольные (фактически) и слишком частые, были опасны для режима и существенно снижали и без того низкую эффективность сельхозпроизводства. Поэтому в 1893 г. правительство Александра III (возрадуйся, великий Никита Михалков!) издает закон, «регулировавший порядок земельных переделов и устанавливающий для общих переделов наименьший срок — 12 лет». Мера вроде бы неглупая, но … Но попробуем прибавить 12 лет к 1893 году. И получим: 1905 год, а затем — 1917 и 1929. Это и есть хронология русской истории, Русской Революции! В 16-м и 17-м крестьяне-солдаты хотели вернуться домой к переделу…
Да, ошиблись царь-миротворец и его национально мыслящие советники. Они хотели упорядочить процесс передельщины, придать ему правильный характер. А это привело к накапливанию избытков социальной энергии (эк, ждать-то двенадцать годов; продолжительность же жизни была невелика, и взрослому здоровому мужику всего-то раза два-три и предстояло делить землю — мало! редко! Куда вековую привычку и силу девать?!); сначала двенадцатилетний передельный пост, а затем взрыв передела. И этот взрыв смел с лица земли романовскую Россию. Передельная община своим дозреванием до исторически узнаваемых форм в немалой степени обязана энергии барского, господского страха и испуга перед Емелькой Пугачевым. И они, эти замечательные дворяне и их не менее замечательные цари (вновь возрадуйся, Никита Михалков!), грелись лет эдак сто сорок у этого уютного для них костерка, в котором перегорала энергия русского народа. Грелись и от нечего делать придумывали славные байки об особой русской гармонии, духовно воплотившейся в соборности, а плотски — в общине. Но самые умные творцы этих сладких мифов все же понимали что почем. И про помещиков, и про общинников. И сквозь их пышную декламацию пробивалась порою и шершавая правда жизни.
…говоря об этом, не могу не вспомнить двух родовитых и богатых помещиков. Одного — гениального русского мыслителя и выдающегося общественного деятеля. Его звали Юрий Федорович Самарин (1819–1876). Другого — обычного, негениального человека, моего прапрадеда Аркадия Львовича Вельяшева (1840–1916). Самарин, творец реформы 1861 г., высокопрофессиональный эксперт (как сказали бы сегодня) по крестьянскому вопросу, славянофил и православный богослов, вот что писал об основных действующих лицах русской истории конца XVIII — первой половины XIX в. — помещиках и крепостных общинниках: «Помещик, не встречая отпора в равномерных правах людей, его окружающих, ежечасно подвергается искушению дать волю своему произволу. Народ покоряется помещичьей власти, как тяжелой необходимости, как насилию, как некогда покорялась Россия владычеству Монголов в чаянии будущего избавления». Далее Самарин говорит, что это положение унижает нравственную природу человека, развивает в крепостных притворство, обман, лесть. «Оттого крестьяне почти во всех обстоятельствах жизни обращаются к своему помещику темными сторонами своего характера. Умный крестьянин в присутствии своего господина притворяется дураком, правдивый бессовестно лжет ему прямо в глаза, честный обкрадывает его, и все трое называют его своим отцом». Еще раз подчеркну: Самарин был в теме, как любит выражаться наш президент. А вот история от Вельяшева, как любят выражаться на НТВ. Он имел поместья в Псковской (Гдовский уезд) и Тверской (Старицкий уезд) губерниях. Вполне приспособился к пореформенной жизни. Продавал мачтовый лес (сосну) для императорского флота. Считалось, что сумел наладить добрые отношения со своими бывшими крепостными. Но в 1905 г. крестьяне повадились рубить его лес (тверское поместье). Однажды они даже осмелились прийти к его дому, чтобы договориться о «легализации» этого воровского предприятия … С обеих сторон беседа носила лживый и притворный характер. Пращур уверял, что не очень сердится на «ребяток», понимает их стесненное положение, — жить-то надо! — но просит все-таки по возможности перестать его грабить, а он уж, в свою очередь, подумает, как «ребяткам» помочь. Крестьяне уверяли Вельяшева, что леса рубить много не будут, что-де разумеют и интерес в нем барина, но пусть, он, барин, позволит им немного поработать, а то бедность заела, невмоготу уже … Разошлись внешне довольные друг другом. Правда, крестьяне отправились продолжать вырубку не принадлежавшего им по закону леса. А Вельяшев отправился в Старицу за полицейской помощью, с которой и вернулся через некоторое время в деревню. Крестьяне были наказаны.
Это пространное отступление, как мне представляется, служит хорошей иллюстрацией тех гармонических отношений, которые сложились между помещиками и крестьянами в XIX в. Двадцатый унаследовал эту их взаимную любовь. Ее взрыв в начале только что окончившего столетия дополнил взрыв передельной энергии, наложился на этот последний, способствовал разгулу Великой русской гражданской войны, которая в разных формах продолжалась у нас чуть ли не до эпохи Горбачёва — Ельцина.
* * *
И еще о переделыцине, о передельном типе социальности. Все это не умерло с той «Россией, которую мы потеряли». Советский социум и социальность также были по своей природе передельными. «Собственность» в СССР стала развитием «собственности» передельной общины. Сталинцы убили общину в ее исторических, традиционных формах, но содержательно она пережила и усатого, и его наследников. Если ленинская революция, помимо прочего, означала полную победу передельщины в деревне, то сталинская обеспечила этой самой передельщине господство в городе.
Советская передельная «собственность» не имеет ни правового содержания, ни правовой формы (даже юридически-правовая техника толком не фиксируется). Такая «собственность» переходит из рук в руки не в ходе купли-продажи, наследования и других обычных правовых процедур, а через переделы-смуты, переделы-отстрелы, переделы-реформы. Вообще через передел. Советские директора и их коллективы — это старосты и крестьяне передельной общины. Власть — коллективный помещик. Но нельзя сказать, что эта собственность была ничья. На заводах и фабриках, в колхозах и институтах, больницах и домоуправлениях, магазинах и столовых шло перераспределение и выравнивание.
