Юрген Граф - Крах мирового порядка
Первый из них — датированное 16 мая 1942 г. письмо унтерштурмфюрера СС Августа Беккера оберштурмбаннфюреру СС Вальтеру Рауффу, начальнику отдела II-Д Главного имперского ведомства безопасности. Это письмо фигурировало на Нюрнбергском процессе, как обвинительный документ. В. Рауфф, который тогда находился в американском плену, подписал 19 октября 1945 г. признание, что он действительно получил это письмо от А. Беккера. Но это признание содержит грубые ошибки. Так, в нём говорится, что завод «Заурер», который якобы выпускал душегубки, находился в Берлине, тогда как он находился в Вене, чего В. Рауфф, как ведущий специалист СС по автотранспорту, не мог не знать. Отсюда вывод, что он подписал это признание не добровольно. Я хотел бы также отметить, что грузовики завода «Заурер» оснащались исключительно дизельными моторами, что делает всю историю с «душегубками» неправдоподобной.
В 1947 году В. Рауфф бежал из плена и в итоге осел в Чили, где он в 1984 г. умер от рака лёгких. Банда Визенталя и боннское правительство требовали его выдачи, но президент Сальвадор Альенде им отказал.
Зачитываю начало этого письма:
«Закончил техосмотр машин групп Д и С. Если машины первой серии могут использоваться при не очень плохой погоде, то машины второй серии (Заурер) при дождливой погоде застревают. Если, например, дождь идёт всего полчаса, машину нельзя использовать, потому что она начинает буксовать. Её можно использовать только при сухой погоде. Вопрос лишь в том, можно ли использовать машину на месте казни стационарно. Во-первых, её нужно доставить на это место, что возможно лишь при хорошей погоде. Но место казни обычно находится в 10–15 км от путей сообщения и трудно доступно, а в сырую погоду вообще недоступно. Если приговорённых доставят в это место, они сразу же поймут, что происходит, и начнутся волнения. Остаётся лишь один путь: грузить их на сборном пункте и отправлять оттуда».
Студент: Похоже, фирма «Заурер» сконструировала единственную в истории машину, которая могла ездить только в хорошую погоду, а после получасового дождя её уже нельзя было использовать. Если немцы были настолько глупы, чтобы посылать подобные машины в Россию, неудивительно, что они проиграли войну.
Ф. Брукнер: Ваш цинизм неуместен, но я могу вас понять: ситуация действительно выглядит нелепо.
Цитирую дальше этот удивительный документ:
«Автомобиль фирмы «Заурер», который я перегонял из Симферополя в Таганрог, по дороге повредил тормоза. У рабочей бригады в Мариуполе было установлено, что манжета комбинированного пневмогидравлического тормоза сломалась в нескольких местах. После долгих уговоров удалось, дав деньги, запустить в армейском автопарке форму, с которой были отлиты две манжеты».
Слово «манжета», кроме обычного значения «манжета рубашки», имеет и несколько технических значений, из которых ни одно не подходит к данному контексту. По запросу Пьера Марэ австрийская автомобильная фирма ШтейрДаймлер-Пух сообщила об этих «манжетах» следующее:
"Манжетой", о которой идёт речь, была резиновая мембрана вакуумного сервоприбора, которая очень часто рвётся, в результате чего сервоприбор выходит из строя, и машину нельзя больше тормозить педалью».
Что вы об этом скажете?
Студент: Резиновую мембрану нельзя «отлить». Отливают только металлические детали.
Ф. Брукнер: Фальсификатор, который составлял этот документ, явно знал, что были проблемы с этими «манжетами», но не знал, что такое «манжеты». Кстати, ни одному немецкому офицеру в голову бы не пришло упоминать в официальном документе, что он дал взятку служащему армейского автопарка — это повлекло бы за собой крайне неприятные последствия, как для него, так и для этого служащего.
Студентка: Данный документ действительно производит впечатление фальшивки.
Ф. Брукнер: Несмотря на это, ортодоксальные историки десятилетиями неустанно цитируют эту бессмыслицу, как доказательство существования «душегубок». Правда, ещё более неустанно они цитируют другой документ. Речь идёт о тайном техническом отчёте главного ведомства безопасности Рейха, возглавляемого СС, датированном 5 июня 1942 г. «О технических изменениях в специальных автомобилях». Он начинается так:
«Берлин, 5 июня 1942 г. Самый единственный экземпляр [Einzigste Ausfertigung].
Секретное имперское дело!
I. Указание относительно технических изменений на находящихся в эксплуатации и в процессе изготовления специальных машинах.
С декабря 1941 года, например, с помощью 3 используемых машин было обработано 97 000, причём дефекты в работе машин не наблюдались».
Что вам бросается в глаза в этом тексте? Да, Людмила?
Студентка: Выражение «Einzigste Ausfertigung» («самый единственный экземпляр»). Разве это по-немецки?
Ф. Брукнер: Нет, в немецком, как и в русском языке нет превосходной степени от прилагательного «единственный». Ещё замечания?
Студент: Слово «например» в первом предложении текста висит в воздухе. К чему оно относится?
Ф. Брукнер: Ни к чему. Это предложение, с точки зрения языка, совершенно абсурдно. Ни один даже необразованный эсэсовец не начал бы так официальный документ.
Студент: В тексте сказано «обработаны 97 000». О ком или о чём речь?
Ф. Брукнер: Предположительно, фальсификаторы, которые фабриковали этот документ, хотели таким образом создать впечатление, будто авторы после цифры «97 000» опустили слово «евреев» или «человек», чтобы непосвящённые читатели не поняли, о чём идёт речь.
Студент: Но это глупо; даже последний дурак при чтении понял бы, что речь до этого идёт об убийстве людей. К тому же в первом документе, начало которого вы цитировали, ясно говорится о «месте казни» и о «приговорённых к казни». Получается, в одном документе об этом говорится открытым текстом, а во втором глупейшим образом пытаются обмануть непосвящённого читателя. Как одно согласуется с другим?
Ф. Брукнер: А никак не согласуется.
Хотя, согласно акту от 5 июня 1942 года, за полгода «были обработаны 97 000», причём «в автомобилях не случалось никаких неполадок», в данном документе говорится о необходимости внести в конструкцию этих автомобилей в общей сложности семь изменений. Первое предложение гласит:
«Чтобы сделать возможным быстрый ввод СО без повышения давления, в верхней задней стенке следует сделать две открытых прорези 10х1 см».
Это могло означать только одно: что конструкция кузова, в котором жертвы умерщвлялись впускаемыми туда выхлопными газами, ранее не имела таких отверстий. Между тем, многие свидетели подчеркивают, что конструкция кузова была герметичной. Владимир, что вы скажете, как носитель естественнонаучных знаний?
Студент: Кузов под мощным давлением поступающих газов, которые, при отсутствии таких отверстий, не могли выходить наружу, очень быстро прогнулся бы или его разорвало бы.
Ф. Брукнер: Анатолий, вы, похоже, не согласны. Ваше мнение?
Студент: До этого, вероятно, не дошло бы. Конструкция кузова должна была быть массивной, чтобы её не могли разбить запертые в нём люди. При таких условиях мотор из-за встречного давления вышел бы из строя уже через 2–3 минуты.
Ф. Брукнер: Поскольку у меня нет опыта конструирования таких «душегубок», я не могу сказать, кто из наших двоих специалистов прав, Владимир или Анатолий. Но в любом случае в этих «душегубках» нельзя было убить даже 97 человек, тем более — 97 000.
Ещё одна нелепость этого документа. В пункте 2 его автор пишет, что нормальная вместимость машины 9-10 человек на квадратный метр. Во время работы «груз устремлялся к задней дверце машины». Ваш комментарий? Да, Лариса?
Студентка: Используя выражение «груз» для обозначения жертв, фальсификатор опять пытался создать впечатление, будто составитель данного документа хотел ввести в заблуждение неосведомлённых читателей относительно функций данной машины. Но как могли жертвы, спрессованные по 9-10 человек на одном квадратном метре и поэтому неспособные двигаться, «устремиться к задней дверце машины»?
Студент: И это ещё не всё. Если в герметически закрытом кузове на одном квадратном метре стояли 9-10 жертв, имевшийся воздух для дыхания был бы быстро израсходован, и жертвы задохнулись бы, так что не надо было бы включать мотор.
Ф. Брукнер: Интересно, что эти нелепости не бросаются в глаза официальным историкам, равно, как и другие технические нестыковки в данном документе. Пьер Марэ и Ингрид Веккерт приводят целый ряд таких нестыковок. Итак, что касается «душегубок», ситуация выглядит следующим образом:
— никогда не был найден ни один образец такой машины,
— нет ни одной фотографии,
— первое упоминание об этих машинах было в рамках двух советских показательных процессов, которые проводились по образцу московских судебных процессов второй половины 30-х годов, на которых обвиняемые обличали сами себя в помпезном стиле,
