Никита Чекулин - «ВикиЛикс», Березовский и убийство Литвиненко. Документальное расследование
Вопрос Конвея: В какой он был больнице, когда вы его впервые увидели?
Ответ Березовского: Это была первая больница, Барнет. На севере Лондона.
Вопрос Конвея: Вы знаете, каким был его первый диагноз?
Ответ Березовского: Да, я очень внимательно следил за этим. Действительно, в начале диагностировалось как желудочно-кишечное заболевание. И на то были основания постольку, поскольку был один из редких случаев появления бактерии в результате приема антибиотиков. Затем, когда стало ясно, что это не желудочно-кишечное заболевание, а нечто более серьезное, был привлечен специалист по таким необычным отравлениям. Это тот же самый эксперт, который диагностировал отравление Ющенко, президента Украины, диоксином. И он пришел к заключению, что это отравление таллием. Это очень сильнодействующий яд. В России он известен как крысиный яд. Насколько мне известно, было получено даже заключение о повышенном содержании таллия в организме Александра Литвиненко. Но потоми этот диагноз был отвергнут, потому что проявились признаки радиоактивного отравления. Они выражались в том, что Александр стал терять волосы, и иммунная система стала разрушаться. И симптомы уже следующей стадии отличались от симптоматики отравления таллием. Ну и до последнего момента жизни Саши никто не делал никаких заключений, чем он был отравлен. 23 ноября вечером я был у себя дома, и мне позвонил Ахмед и сказал, что Саша ушел. Я вместе со своей женой тут же поехал в Лондон в госпиталь, и мы там встретились с Ахмедом и с Сашиной семьей, Мариной и Толей. И после этого мы поехали домой к Ахмеду. Каждый раз, когда мы заходили в Сашину палату, надо было надевать специальную одежду, потому что доктора опасались, что мы можем его заразить, потому что его иммунная система была очень слабой. А оказалось, что все наоборот, что мы защищали сами себя. И мы поехали к Ахмеду домой, там просидели допоздна с Сашиной женой и его сыном. Мы с женой уехали домой, и утром рано я получил звонок от Алекса Гольдфарба. И он сказал мне, что в Сашином теле обнаружены следы полония-210, и что ночью, когда мы уже уехали с женой, приехала полиция. Приехали к дому Саши Литвиненко – это было около 3 часов ночи – и срочно эвакуировали Марину и ребенка. И опечатали дом в связи с опасностью заражения. Так я впервые узнал об отравлении Саши полонием-210.
Вопрос Конвея: Вы упомянули, что Саша был в больнице Барнет. Вы знаете о том, что он был потом переведен в другую?
Ответ Березовского: Да, конечно.
Вопрос Конвея: Вы знаете название?
Ответ Березовского: University College Hospital. Я был там.
Вопрос Конвея: Саша выходил из больницы после того, как его положили?
Ответ Березовского: Насколько мне известно, нет.
Вопрос Конвея: Вы знаете, встречался ли с кем-то Саша, пока был в больнице?
Ответ Березовского: Насколько мне известно, кроме меня и моей жены, в госпиталь приходили его жена и сын. Его отец прилетел из России, с ними он тоже встречался. Ахмел – сын Ахмеда – и друзья, жена Ахмеда тоже приходила, кажется. В госпиталь приходил адвокат Саши (кто это был? – Прим. автора). Я знаю еще его нескольких друзей, которые тоже приходили.
Мой комментарий. В отношении того, что в госпиталь приходил «адвокат Саши». Это – существенный момент. Об адвокате упоминал и Гольдфарб, и Некрасов, и Леппард, и жена Марина. У Литвиненко не могло быть никакого адвоката после разрыва отношений с Березовским.
С учетом приведенных показаний Березовского у меня возникают следующие логичные вопросы.
Кто приходил в палату Литвиненко в качестве адвоката и с какой целью?
Кто и зачем оплачивал услуги этого адвоката? Был ли вызов адвоката в палату Литвиненко связан с каким-либо разрешительным поручением в интересах его жены Ма рины?
Стоимость адвоката, работающего с Березовским, по словам другого адвоката Роджера Герсона, сказанным мне в 2003 году, составляла от 300 до 400 фунтов в час. Поэтому, маловероятно, что, мечтая выздороветь, Литвиненко нуждался в дорогостоящих адвокатских услугах. И главное – непонятно, зачем Литвиненко был нужен адвокат на больничной койке?
Из слов Марины Литвиненко (что это был адвокат, который помогал с момента их прибытия в Англию) следует, что в палату мог приходить адвокат Мензис. Но я хорошо знаю этого человека. Уверен, что после истории с получением Березовским политического убежища, где была определенная роль и его – Мензиса, он никогда бы не решился явиться в госпиталь по своей инициативе и даже по просьбе Литвиненко или его жены. Как я описал в своих опубликованных книгах, Мензис, узнав в сентябре 2003 года о полученном Березовским политическом убежище, попытался тогда с моей помощью даже шантажировать олигарха и Литвиненко. Собственно говоря, адвоката Джорджа Мензиса, занимавшегося Литвиненко в 2000 – 2001 годах и мною в 2002 – 2003 годах, нельзя строго назвать нашим с Александром Литвиненко адвокатом. Он выполнял поручения Березовского, а не наши. Если Александр или я пытались обращаться к Мензису напрямую с конкретными вопросами, он их фактически всегда игнорировал.
Достаточно сказать, что после получения статуса политического беженца Александр продолжительное время никак не мог открыть банковский счет. Это обстоятельство также сильно бесило его жену Марину. Одной из причин, конечно, было недостаточное знание им английского языка. Но с ним этим вопросом якобы занимался его адвокат Мензис. И эта история с открытием банковского счета совместно с английским адвокатом длилась более года!
Для сравнения у меня, моей жены и сына, у каждого у нас, не имевших подобного статуса, банковские счета были открыты в течение непродолжительного времени (от нескольких дней до пары недель) в нескольких банковских учреждениях в Лондоне. То есть адвокат Мензис вел себя со своим подшефным Литвиненко также, как к нему относился на самом деле Березовский – нисколько не сопереживая его трудностям и не помогая в преодолении бытовых проблем.
Поэтому для меня понятно, что в ноябре 2006 года для появления адвоката Мензиса в госпитале было прямое указание Березовского. Но Березовский в ответах следователю о своих поручениях адвокату Мензису о посещениях Литвиненко ничего не сообщил. Так, тогда кто и с какой целью вызывал Джорджа Мензиса в госпиталь к Александру Литвиненко?
Вопрос Конвея: Что Саша говорил о причинах его болезни?
Ответ Березовского: Саша во время первой встречи, когда я приходил к нему в госпиталь, сказал, что он считает, что он был отравлен по приказу Путина. И скорее всего, Луговым или людьми, которые были вместе с ним. Конечно, он считал, что он выживет практически до последнего дня. И он сказал, напомнил мне, что он говорил, что именно так и произойдет. Потому что невозможно, чтобы Путин написал приказ об уничтожении врагов за границей и им не воспользовался. Ну и помимо этого он мне сказал, что прикоснулся к очень серьезной информации, которая указывает непосредственно на преступления Путина и его бизнес-партнеров.
Мой комментарий. Эти показания однозначно указывают на то, что Березовский пытается создать у слушателя впечатление, что Литвиненко обвинял лично Путина, у которого якобы могли быть причины для устранения бывшего подполковника из-за сбора разоблачительной информации. Но это очередной просчет Березовского. Чуть ниже на допросе он заявит, что ему неизвестно, чем занимался Литвиненко, покинув его.
У Березовского нечем документально подтвердить свои слова. И если допустить, что Литвиненко осознал, кому он обязан на самом деле своему нахождению в госпитале, то с ним, Березовским, который его подло бросил на произвол судьбы, он бы никогда не стал бы делиться в палате чем-либо реально собранным ценным в период после разрыва отношений. Нет, все эти слова Березовского есть его вымысел для подтверждения с версии написания Александром предсмертной записки с обвинениями Путина.
Вопрос Конвея: Он оставил об этом какие-то письма или записи?
Ответ Березовского: То, что мне известно – сообщила жена Гольдфарба и жена Саши, что за один-два дня до смерти он написал письмо, в котором высказал свое понимание того, что с ним произошло. И его понимание состояло в том, что лично Путин отдал приказ его убить.
Мой комментарий. Мне довелось много раз общаться с Александром Гольдфарбом в 2002 – 2004 годах в Лондоне. Предсмертное письмо Александра Литвиненко и последовавшая пропагандистская кампания, как я уже подробно объяснил в опубликованных книгах, были инспирированы Борисом Березовским и Александром Гольдфарбом. Механизм изготовления фальшивок с «покушениями» на Березовского, Путина в 2003 году и других провокаций подробно исследован в моих книгах «Тайна Олигарха, или Британское правосудие» и «Березовский – не своя игра».
